ПРОЛОГ

Холодным утром 1386 года, спустя несколько дней после Рождества, в Париже на площади за монастырём собралась многотысячная толпа, дабы посмотреть, как два рыцаря сойдутся в смертельном поединке. Прямоугольное ристалище было огорожено высоким деревянным забором и взято в кольцо стражниками–копейщиками. Карл VI, восемнадцатилетний король Франции, расположился со своими придворными на украшенных трибунах, растянувшихся вдоль одной из сторон, всё остальное пространство заполняла огромная толпа зевак, расположившихся по периметру поля как попало.

Два рыцаря в полном рыцарском облачении, с мечами и кинжалами на поясе сидели лицом друг к другу на троноподобных креслах напротив тяжёлых ворот по разные стороны ристалища. Стоящие у каждых ворот слуги держали под уздцы боевых коней, а священники торопливо убирали с поля распятие и алтарь, на котором только что присягали дуэлянты.

По сигналу распорядителя рыцари вскочат на коней и, вооружившись копьями, выедут на ристалище. Стражники замкнут за ними тяжёлые ворота, заперев двух мужчин за высоким забором. Там они сойдутся в жестоком поединке без малейшего шанса на спасение, пока один не убьёт другого, в зависимости от того, на чью сторону встанет Господь в этом споре.

Возбуждённая толпа внимательно наблюдала не только за вооружёнными рыцарями и юным королём в окружении расфуфыренных придворных, но и за красивой молодой женщиной, одиноко восседавшей на задрапированном чёрной тканью эшафоте, что возвышался над ристалищем. Женщина была с головы до ног облачена в траур и окружена стражниками.

Готовясь к суровым испытаниям, ощущая на себе пристальные взгляды толпы, она смотрела на гладкое, как чистый лист, поле битвы, где вскоре перст судьбы кровью начертает её будущее.

Если её защитник выиграет бой, она получит свободу. Но если его убьют, ей придётся заплатить собственной жизнью за ложные обвинения.

Это было в День священномученика Фомы Кентерберийского, и дама подозревала, что праздной, алчущей развлечений толпе, пожалуй, будет мало убитого на турнире рыцаря, они и сожжение клятвопреступницы примут на ура.

Парижские колокола возвестили о том, что час пробил. На ристалище вышел королевский маршал и поднял руку, призывая к тишине. Битва вот–вот начнётся.