Глава 2

2 года спустя

Выпускной год. Год перед Кембриджем.

Могу ли я пропустить все это и каким-то образом все равно оказаться в Кембридже?

Согласно системе обязательных оценок, это невозможно.

Мини Купер так резко сворачивает на школьную парковку, что в знак протеста визжат шины.

Я ахаю.

— Ким!

Она улыбается мне, будто это не она чуть не врезалась в столб.

— Что? Это место почти заполучила Сильвер, и я больше не позволю этой суке доводить меня.

Мои губы растягиваются в улыбке. Я так горжусь тем, как далеко продвинулась Ким за это лето. Она отправилась в туристический поход для самопознания и вернулась такой уверенной, улыбчивой девушкой.

Если бы только я могла избавиться от своего внутреннего хаоса так же успешно, как она.

Она смотрит на свое лицо в зеркале заднего вида.

— Как я выгляжу?

Еще что-то о походе Ким? Она похудела более чем на девять килограмм и вернулась с телом, похожим на модель. Даже ее лицо уточнилось, придавая ее скулам соблазнительный оттенок. Хотя мне действительно не хватает ее пухлых щёчек. Мятно-зеленые блики на волосах делают ее похожей на фею. На ней короткая юбка, слишком короткая. Порыв ветра может без проблем показать ее нижнее белье.

Я отстегиваю ремень безопасности.

— Ты всегда была хорошенькой, Ким.

— Только для тебя, Элли. — она закатывает глаза. — И для моего папы, но вы, ребята, не в счет.

— Эй, — хмурюсь я. — Было грубо.

Она высовывает язык. Решимость сверкает в ее темно-зеленых глазах.

— Сегодня я покажу всем этим неудачникам, из чего я сделана. Я буду ходить с высоко поднятой головой, как ты.

Я не могу сдержать неловкую улыбку, вырвавшуюся на свободу. Ким думает, что я смелая, но она не знает всей правды.

Сильвер стучит в окно Ким, ее ноздри раздуваются.

— Ты жирная сука!

Две ее подружайки следуют за ней, словно она их мама-утка. Они пыхтят, но сомневаюсь, что это как-то связано с погодой.

Сильвер Куинс это клише дрянных девчонок. Светловолосая. Высокая. Стройная. Ее мать член парламента. Ее отец священник. Она также принадлежит к числу лучших учеников школы. Иначе говоря, первые десять процентов.

Она владеет всем, и заботится о том, чтобы все в Королевской Элитной Школе — или КЭШ — знали об этом.

Ким опускает стекло, улыбается Сильвер и показывает средний палец.

— Пошла ты, стерва.

У Сильвер и ее подружаек челюсти отвисают так сильно, так быстро, что они теряют дар речи.

Я тоже не знаю, что сказать.

Моя лучшая подруга не ругается и, конечно же, не выводит людей из себя — или задир, если быть более конкретной.

Ким изменилась не только внешне. Мир нуждается в любой тренировке уверенности в себе, которую она прошла.

— Пойдем, Элли.

Ким открывает свою дверь, отталкивая ошарашенных дрянных девчонок назад.

Я беру свой рюкзак и тоже выхожу. Высоко держа голову, я смотрю на Сильвер сверху вниз.

— На что ты смотришь, Холодное Сердце? — Сильвер рычит.

Конечно.

Любимое прозвище в КЭШ.

Но это не из-за диснеевского фильма. Нет.

С первого дня, как я появилась в школе, я мгновенно была отмечена, как изгой.

Мы с Ким стали мишенью для каждой шутки про толстых и занудных. Пока Ким — прежняя Ким — пряталась в саду за школой, пока все не разошлись по классам, я шла по коридору с высоко поднятой головой.

Тетя и дядя воспитывали меня не для того, чтобы об меня вытирали ноги. Я держалась особняком, но никогда не позволяла им задевать мое достоинство.

Судя по всему, сучье лицо ассоциируется со мной. Отсюда и прозвище.

— Ох, мне жаль. — я сохраняю нейтральное выражение лица, встречаясь со злобными глазами Сильвер. — Ты недостаточно важна для меня, чтобы на тебя пялиться.

Я переплетаю свою руку с Ким и захожу в огромные двери школы. Десять башен кажутся жуткими, словно они принадлежат фильму ужасов, а не престижной старой архитектуре.

Но опять же, именно так я классифицировала КЭШ с первого дня.

Мои руки становятся липкими, а тело напрягается, как будто я отправляюсь на битву.

Ким улыбается, но улыбка натянутая, а ее нос дергается от беспокойства.

— У нас есть это, — говорю я больше себе, чем ей.

Еще один год в этом аду.

Еще один год до Кембриджа.

Голова Ким качается вверх-вниз, отчего ее пряди мятного цвета подпрыгивают.

— Если мы умрем, — шучу я. — Я хочу сработать в полном шекспировском режиме. В трагедии.

Она смеется, звук гортанный.

— Ради твоей любви к тебе!

Мы разражаемся приступом смеха, направляясь по огромному главному коридору. Золотой логотип школы, украшает вестибюль и доску объявлений.

В тот момент, когда мы пересекаем входную зону и входим в коридоры, заполненные другими студентами, начинается настоящий кошмар.

— Привет, Холодное Сердце. Заморозила какие-нибудь пляжи этим летом?

— Где твой толстая подруга?

— Она набивает свой беременный живот углеводами?

Ким крепче сжимает мою руку. Не могу поверить, что они даже не узнают ее.

По правде говоря, мне пришлось дважды взглянуть на нее после летнего лагеря, чтобы убедиться, что это Ким.

— Ты все еще сосешь члены, Учительская Шлюха?

Я прикусываю нижнюю губу от накатывающей волны гнева. Этот слух вызывает у меня желание ударить кого-нибудь.

Два года назад, после того как весь класс пришёл, я уронила ручку на уроке биологии. Опустившись на колени, чтобы поднять ее, мои волосы зацепились за стол — клише, я знаю. Мистер Сильвестр, учитель биологии, помог мне, распутав волосы.

Очевидно, один из придурков увидел это и распустил слух, что я отсасывала нашему учителю биологии, прежде чем он трахнул меня в классе. Прямо перед экзаменом — на котором я получила высокую оценку.

С тех пор меня прозвали учительской шлюхой.

Всякий раз, когда я получаю идеальную оценку, это означает, что я переспала с учителем.

Но, конечно, никто не говорит о том, как Леви Кинг, самый старший из двух Кингов, переспал с учительницей. Реально. Их застал с поличным сам директор школы.

Нет. Он получает пропуск. Учительницу вышвыривают из системы образования, и она, по сути, вынуждена бежать из страны.

Ох, а его опекун, могущественный Джонатан Кинг, генеральный директор King Enterprises, получил официальные извинения от КЭШ.

Леви Кинг вышел из этого невредимым. На самом деле он стал более популярным, более любимым, более почитаемым.

Почему? Потому что его фамилия Кинг.

И Кинги обладают большей властью, чем настоящая королева этой страны.

Леви Кинга боготворили за то, что он трахнул учительницу.

Меня называют учительской шлюхой за необоснованные слухи.

Хватка Ким становится смертельной, хотя она держится за свой смелый режим.

Я привыкла к этой чепухе и обзывательствам в коридорах. Ким нет. Я хочу защитить ее от всех этих ублюдков.

Сначала защити себя, Эльза.

Мы с Ким пытаемся игнорировать их, обсуждая мои соревнования по бегу в эти выходные или о начале сезона Премьер Лиги.

Мы глубоко вдыхаем, когда наконец приходим в наш класс.

По крайней мере, придурки держатся на расстоянии, когда рядом учителя. Но что с задирами? Они работают под поверхностью на глазах у взрослых.

КЭШ престижная, шикарная школа, поэтому учащимся необходимо поддерживать определенный имидж.

Богатые страшнее любого нормального преступника.

Их деньги и влияние позволяют им изменить что угодно. Их никогда не называют преступниками. Нет. Они помечены как элита.

Ким резко останавливается в двух шагах от класса, и я натыкаюсь на ее напряженную спину.

Ее дыхание становится громким.

Мое собственное учащается, а волосы на затылке встают дыбом.

С того самого первого дня у меня образовался этот сбивающий с толку уровень осознания, который, черт возьми, не оставляет меня в покое.

Каждая клеточка моего существа отточена для неизбежной конфронтации.

За столкновение и пожар.

Я делаю несколько глубоких вдохов и начинаю обычное пение.

Я любима. Тетей, дядей и Ким. Я не сломаюсь. Не сегодня.

Я должна напоминать себе об этих фактах, чтобы оставаться сильной и не позволить ему добраться до меня.

Вот до чего довел меня дьявол.

Мой взгляд, наконец, устремляется вперед, следуя за полем зрения Ким.

Ксандер Найт. Коул Нэш. Ронан Астор. Эйден Кинг.

Четыре всадника КЭШ. Они заслужили этот титул за свою впечатляющую командную игру в футбольной команде.

Я называю их четырьмя мудаками.

И все они здесь, в нашем классе.

Неудивительно, что Ким замерла. Мы едва избегали их гнева, не учась в одном классе.

Как дышать одним и тем же воздухом круглый год. И не просто в любой год, а в выпускной.

Может, я должна поговорить с тетей и дядей о моих планах на Кембридж.

Кембридж, кто?

Все четверо смеются и шутят. Ксандер бросает мяч в Ронана, и тот ловит его с шармом.

Коул, новый капитан футбольной команды после того, как Леви Кинг окончил школу в прошлом году, держит в руке книгу и тихо смеется над двумя другими.

Мой взгляд устремляется к главному дьяволу.

К чертовому правителю.

К чёрному королю.

Можно было подумать, что лето каким-то образом вычеркнет его из моего сознания и ночных кошмаров.

Этого не произошло.

Эйден единственный, кто сидит. Его ноги вытянуты вперёд, скрещены в лодыжках. Его пальцы переплетены на животе, что делает его похожим на Кинга, его фамилия наводит на мысль о правителе на его троне. О дьяволе в его аду.

За лето я, к счастью, его не видела, он набрался сил — без сомнения, благодаря футбольному лагерю. Его форменный пиджак натянут на четко очерченные плечи. Темно-синие брюки облегают его мускулистые бедра, и даже ноги стали длиннее. Уверена, что тренер был бы так горд своим звездным игроком-дрочилой.

Его темные волосы то взъерошены, то прилизаны. В тусклом свете класса его темно-серые глаза кажутся чёрными. Все в нем таково.

Чёрный разум.

Чёрное сердце.

Чёрная душа.

Я должна была послушать Ким в тот день, когда она сказала, что эти ублюдки владели школой. Их родители являются крупнейшими акционерами. Все в школе, включая некоторых учителей, падают перед ними на колени.