Глава 1

Бум.

 — Я просто не понимаю этого, Барт. У тебя было все, что пожелаешь...

Бум.

Мой кулак снова соединяется с его телом, и на этот раз он издает приглушенный крик. Это обычно происходит, когда чьи-то почки сильно повреждены. Странно, что тело не спрятало в безопасном месте такие жизненно важные органы.

Крики и вопли стихают, пока я не бью кулаком по другой почке. Если бы я был азартным игроком, а я им не являюсь, то сказал бы, что Барт будет мочиться кровью целую неделю, если бы ему не суждено было скоро умереть.

 — Ты был частью внутреннего круга. Ты держал свой рот на золотом соске! Как, черт возьми, ты мог предать Люцифера? — спрашиваю я.

Стоя перед Бартом, я качаю головой. Его глаза расширены от ужаса, и, если не ошибаюсь, он недавно обоссался.

 — Все, что тебе нужно было сделать, это сказать Люциферу, что к тебе подкатили япошки. Ты мог бы сказать ему, что они пытаются подкупить тебя. Ты знаешь, что он бы все уладил. Люцифер всегда заботится о нас!

Не хотел кричать в конце, но Барт должен был это знать.

В прошлом преданность была проверена с некоторыми парнями, и каждый раз Люцифер был там, чтобы убедиться, что мы следуем за ним. Чтобы убедиться, что мы знаем, что он так же верен нам, как и мы ему.

Звонок моего телефона, раздавшийся из кармана костюма, не дает мне взглянуть ему в глаза. Мой кулак в нескольких сантиметрах от его носа, когда я останавливаю себя.

И ухмыляюсь ему.

Погрозив ему пальцем, говорю:

 — Пока еще нет, я мигом. Никуда не уходи.

Вытаскиваю телефон из пиджака, который оставил висеть на спинке раздолбанного стула. Все в этой убитой комнате видало лучшие дни. С другой стороны заброшенный старый мотель в глуши и должен был быть таким убитым.

 — Это Эндрю.

 — Эндрю, друг мой!

 — Гарольд, я собирался вскоре тебе позвонить… Как дела?

 — Загружен работой, как ты хорошо знаешь. Мистер Люцифер сообщил мне, что тебе сегодня понадобятся мои услуги. Я хотел узнать, есть ли у тебя временные рамки...

Подмигнув испуганному Барту, я отвечаю:

 — Можем встретиться в старом мотеле примерно через час? Я здесь ненадолго.

 — Я буду там.

 — Спасибо.

Завершив разговор, кладу телефон обратно в карман и вытаскиваю из наплечной кобуры пистолет сорок пятого калибра. Барта сейчас трясет, и то мокрое пятно, которое я видел раньше, с каждой секундой становится больше.

В воздухе витает отчетливый запах дерьма, когда я подхожу к Барту и прижимаю дуло пистолета к его животу.

 — Хреново точно знать, сколько времени тебе осталось. Знать, что ты не можешь изменить чувство уверенности в собственной смерти.

Опуская пистолет к его промежности, нажимаю на курок.

Громкий выстрел в этой маленькой облезлой комнате оглушает меня. Прошло несколько секунд, прежде чем я смог услышать его громкие крики через кляп, которым заткнул его рот.

 — Ты отправишься в загробный мир без яиц, ублюдок! — реву я, перекрикивая его.

Я целюсь в его коленные чашечки и дважды быстро нажимаю на курок.

По одному выстрелу на каждую.

Крики продолжаются несколько секунд, прежде чем он отключается и его голова падает на грудь. Боль ломает всех. Он ничем не отличается от любой другой кучи дерьма.

Теперь нет.

Чертова маленькая сучка теперь одна из многих. Одна из гребаных овец в гребаном стаде, которая умирает, когда большие плохие гребаные волки разрывают ей глотку.

В этом мире есть кодекс, это клятва друг другу, которая связывает нас. Она нужна для того, чтобы мы поддерживали друг друга, несмотря ни на что.

То, что сделал он… Так не делается.

Мы все суровые, проверенные в боях мужчины, которые хотят большего от своей роли в жизни. Барт представлял опасность этой роли. Он отделился от нас и залез в грязь, как это делают гребаные свиньи.

Катаются в грязи и дерьме.

На стуле, на котором висит мой пиджак, лежит маленькая черная кожаная сумка, которую я принес с собой в этот дерьмовый мотель. Здесь кругом бардак и я молюсь, чтобы в этой дерьмовой комнате не было жучков.

Вытаскиваю из сумки шприц и ампулу с адреналином. Наполнив шприц, подхожу к Барту.

Когда я служил в «морских котиках», то был медиком. В обычной ситуации я бы никогда не вытащил кого-то из такой отключки... Это представляет опасность для тела и, вероятно, сильно повредит его сердцу и мозгу.

Но ему не нужно беспокоиться о таких вещах.

Я делаю инъекцию прямо в сердце. Его голова с широко распахнутыми от ужаса глазами резко поднимается, когда он возвращается к реальности.

Вернувшись к сумке, достаю небольшой флакон морфина.

Его руки вытянуты высоко над головой, он свисает с потолочных опор. Это немного затрудняет возможность инъекции обезболивающего.

Пожав плечами, ввожу препарат в быстро пульсирующую вену на левой стороне его шеи.

Наркотик работает чертовски хорошо, потому что из его глаз начинает уходить болезненная дымка и его взгляд медленно сосредотачивается на мне. Но я дал ему немного – ровно столько, чтобы притупить боль, но не затуманить разум.

 — Барт, за то, что ты был одним из нас, я не пущу тебя на корм свиньям. Пока ты остаешься живым. Я многое для тебя приготовил. Люцифер имеет репутацию, которую нужно защищать, и я это сделаю. Я собираюсь использовать тебя как послание япошкам. Ты не выживешь, чтобы отдать его им, но уверен, что они все равно поймут.

Вытащив из сумки скальпель, я сначала отрезаю ему правое ухо, затем левое.

Крики снова слышны через кляп, и я испытываю искушение сделать это после его смерти, но не думаю, что это было бы правильно. Он предал Люцифера и подверг его жену и детей опасности, которая никогда не должна быть допущена.

Но что еще более важно, он предал меня и людей, которые служат нашему боссу.

Снова почувствовав гнев, я бью его кулаком в рот и вздрагиваю. Бл*ть, кажется, я поранил сустав зубами.

Черт, пора с этим кончать. После такого дерьма мне нужно холодное пиво и очень горячая киска.

Через некоторое время после того, как я выколол ему глаза, он теряет сознание.

Ни слуха, ни зрения, ни речи. Он будет хорошим сообщением о том, что произойдет с тем, кто осмелится на нас напасть. Осмелится напасть на нашего босса.

Перерезав веревку, удерживающую его, позволяю его телу обессилено упасть на пол. Барт сейчас в стране сумерек, не мертв, но почти.

Я никогда раньше не отрезал язык, и это заставляет мой живот немного напрягаться.

Когда я расстегиваю молнию на штанах и достаю свой толстый вялый член из боксеров, звонит мой телефон.

 — Бл*ть.

Подойдя к своему пиджаку и вытащив телефон, возвращаюсь к все еще дышащему телу и  одновременно с нажатием кнопки приема вызова изливаю поток мочи на лицо ублюдка.

 — Да?

 — Мы на месте, Эндрю.

 — А, хорошо. Заходите, я здесь.

Струя моей мочи иссякает, когда я, наконец, полностью опорожняю свой мочевой пузырь. Барт поворачивает ко мне лицо, издав громкий жалобный стон.

Встав на колени рядом с ним,  говорю:

 — Надеюсь, в аду ты найдешь еще больше мучений.

Приставив пистолет к его лбу, нажимаю на курок, и грохот выстрела снова оглушает меня.