ГЛАВА 4

ЛИНА

Я ещё никогда не чувствовала такой клаустрофобии, стоя в центре своей временной комнаты. Не потому, что она была маленькой, а потому, что фигура Озиаса рассеивала весь свет из коридора, блокируя мне выход. Он прислонился к дверному косяку, и дерево тихо скрипнуло. "Как он вообще выжил, будучи наёмным убийцей", — поражалась я.

— Спасибо.

Вплотную к стене стояла чудовищная кровать, накрытая пуховыми одеялами. Жар распространялся от небольшой свёрнутой спиралью конструкции в углу комнаты. Вокруг неё мерцал слабый оранжевый свет. Рикримовый обогреватель. Ещё одна вещь, о которой я мечтала холодными ночами в "Полуночном Шуте". Я сбросила куртку.

— Завтра мне нужно будет заехать к себе за вещами.

— В этом нет необходимости, — Озиас скрестил руки. — Кост всё предусмотрит.

Я взглянула на натёртый маслом дубовый комод слева от меня.

— А одежда?

— Этим займётся Кост, — весёлые карие глаза метались с моего лица на шкаф и обратно.

— Это кажется излишним.

Озиас пожал плечами.

— Тебе нужно что-то определённое?

Я вытащила серый табурет из-под туалетного столика и села. Я медленно принялась за тяжёлую работу, а именно расшнуровывать ботинки.

— Туалетные принадлежности?

Оттолкнувшись от дверного косяка, Озиас неторопливо подошёл к двери в дальней стене.

— Ты делишь эту ванную комнату с другой женщиной.

Он толкнул дверь, и зажглись свечи, приглушённо-жёлтые блики отражались от зеркал и серебряной мебели. Он кивнул в сторону такой же двери в дальнем конце туалета.

— Только не забудь запереть обе ручки, когда будешь там. Если только ты не в настроении для какой-то неожиданной компании.

— Замётано.

Встав, я придвинула оба ботинка к краю кровати. Тихий стон сорвался с моих губ, когда я согнулась и разжала пальцы ног.

На широком лице Озиаса заплясали смешинки. Его кожа была безупречной, насыщенного бронзового цвета с прохладными оттенками, и у него была ослепительная улыбка.

— Долгий день?

— Просто разнашиваю новые ботинки.

Он выставил вперёд одну ногу, демонстрируя коричневые рабочие ботинки с медными ушками и выцветшими шнурками.

— Я покупаю сразу две пары, чтобы уничтожить их одновременно.

— Не все из нас могут позволить себе роскошь иметь сразу несколько пар обуви, — ровным голосом произнесла я.

Его улыбка исчезла, и у меня голова пошла кругом. Его сожаление было мгновенным и удивительно человеческим. Он снова поставил ногу на пол.

— Прости. Тебе ещё что-нибудь нужно?

Я нахмурилась. Круор был полон знаменитых убийц. Их власть над тенями давала им репутацию легендарных агентов смерти, ни больше, ни меньше. Тот факт, что под этой тьмой были люди...

— Я собираюсь умыться, но потом, может быть, ты покажешь мне, где можно поесть? — недоеденный ягнёнок всплыл в моей памяти, и я положила руку на живот, пытаясь свести урчание к минимуму. — Из-за того, как Кост столь грубо прервал мои вечерние планы, я ещё ничего не ела.

Конечно же, он не предложит мне приличную еду. Он рассмеётся, выйдет и скажет мне самой разбираться, возможно...

— Это никуда не годится. Иди и приведи себя в порядок. Я подожду. А потом покажу тебе кухню.

Я попыталась скрыть шок. Наверное, морить меня голодом не входило в их стратегию. Прислонившись к стене, он молча кивнул в сторону ванной. Я вошла в ванную комнату, плотно закрыла за собой дверь и заперла замок. Без единого окна, через которое можно было бы проскользнуть, не было ни малейшего шанса на спасение. И с убийцей, поджидающим за каждой дверью, ну... я нахмурилась.

Я схватила полотенце и подержала его под горячей водой в раковине, а стала вытирать лицо. Когда моя кожа порозовела, я закрыла кран и посмотрелась в зеркало. Как же я здесь очутилась? Я годами продавала тварей, ожидая появления Миад, которое даровало бы мне шанс вернуться домой. И вот теперь, как только я пронюхала об этой твари, меня поймали. Боги были жестоки.

Я задержалась в ванне дольше, чем следовало бы, надеясь, что Озиас сдастся и оставит меня в покое, предоставив мне возможность сбежать. Эти люди были опасны. Я могла бы найти другого убийцу в Ортега Кей — не нужно испытывать судьбу здесь. Но когда я вышла, Озиас всё ещё ждал меня с терпеливой улыбкой на лице.

— Лучше?

— Немного, — проворчала я.

— Хорошо, идём.

Он вывел меня за дверь и повёл по коридору. Как только мы спустились по лестнице, он кивнул в сторону арки по другую сторону камина.

— Мне нужно уладить кое-какие дела для нашего путешествия, но кухню ты найдёшь вон там. Бери всё, что хочешь.

— Всё что хочу?

Он моргнул.

— Да. Разве ты не говорила, что голодна?

— Да, но... — я склонила голову набок. — Ты не боишься, что я сбегу?

Откуда-то из глубины его живота вырвался добросердечный смешок.

— Можешь попробовать, но я бы не советовал. В Круоре повсюду есть глаза, — указав на стены, где, казалось, в ответ на его слова задержались тени, он поднялся по лестнице. — Иди. Съешь что-нибудь.

Когда он повернулся ко мне спиной, мой взгляд сразу же остановился на двойных дверях, ведущих в Китский лес. Я могла бы убежать. Попытаться сориентироваться в запутанном лабиринте лиан и деревьев, хотя у меня не было ни малейшего представления, как мы сюда попали. Вихрь в мгновение ока затащил нас сюда, но мы могли бы преодолеть много миль от "Полуночного Шута". А может, и больше.

Блуждать в одиночестве по ночному лесу, без еды и с низким уровнем энергии у Айки, было не самым разумным решением. Не с монстрами, прячущимися в проклятом лесу в ожидании такой лёгкой добычи, как я.

Повернувшись к лестнице, я заметила, что Озиас наблюдает за мной с лёгкой улыбкой.

— Спокойной ночи, — я помахала рукой.

Он издал ещё один тихий смешок, а затем скрылся в коридоре. Отказавшись от мысли о побеге, я направилась на кухню. В поместье было тихо. Маслянисто-жёлтые огни мягко светились в конце коридора, и мой желудок напомнил мне, чтобы я ускорила шаг. Когда я на цыпочках подошла к отверстию, до моих ушей донёсся тихий глухой стук.

Спрятавшись в тёмном углу коридора, я заглянула в кухню. Одетый в чёрные облегающие брюки и кремовую тунику с длинными рукавами, Нок стоял над разделочной доской с зазубренным ножом в руке. Закатав рукава до локтей, он нарезал свежеиспечённую буханку хлеба. Лезвие мягко звякало каждый раз, когда задевало доску, а кубики льда в пустом стакане рядом с ним содрогались.

Я повертела на пальце кольцо из розового золота. Нок был не похож ни на одно существо, которое я когда-либо видела. Высокий, с точеным подбородком, достойным заточки лезвия, он возвышался над столом. Даже то, как он нарезал хлеб, так точно и плавно, пахло опасностью. А потом он полностью разрушил эту иллюзию, начав тихо напевать колыбельную. Я не узнала мелодию, но мягкие ноты заставили его губы изогнуться в улыбке, и видимое напряжение в его шее растаяло. Его взгляд смягчился, словно он погрузился в воспоминания. Видел, чувствовал что-то за пределами моего понимания.

А потом у меня заурчало в животе.

Его пение мгновенно стихло, но он не отвел глаз от буханки хлеба. Мускулистые предплечья напряглись, и он отложил нож в сторону.

— Ты же знаешь, что я тебя слышу.

Сердце подскочило к горлу. Я застыла, не смея пошевелиться.

Взгляд острых и пытливых глаз — цвета эбенового дерева, с металлическим блеском, как у драгоценного камня гематита, сверкающего на солнце, — резко обратился в мою сторону, а потом ускользнул в сторону.

— Когда ты ела в последний раз?

Я прижала кулак к своему пупку. Если бы только мой желудок молчал. Было что-то милое в том, как всё его тело смягчилось от этой песни. Но сейчас... он был холоден как лёд.

Может быть, я ошибалась. Озиас был тёплым, когда я не ожидала ничего, кроме резких слов. Возможно, Нок будет таким же. Выйдя на свет, я направилась к свободному барному стулу.

— У меня была возможность съесть ягнёнка, но я решила, что лучше умереть с голоду, чем рисковать заболеть.

Эти обсидиановые глаза снова скользнули по моему лицу.

— Неужели?

Он сменил хлеб на мясо и потянулся за гладким разделочным ножом. Он начал нарезать мясо, не глядя. Его нервирующий взгляд был направлен на меня. Ловкие пальцы двигались с лёгкостью, а мой пульс участился в ответ.

— Да. Разве ты не порежешься таким образом?

Мои мысли вернулись к тому моменту, когда он навис надо мной, его шея была так близко, что я могла видеть вены под его кожей. Если бы только я могла сделать его кровь частью нашей сделки. Но это было бы не добровольным даром. Мне нужен был другой вариант, другой путь.

Пожалуйста, порежься. Порежься и позволь мне притвориться, что я беспокоюсь о тебе. Позволь мне взять салфетку и вытереть кровь, чтобы я могла сохранить её для укрощения. Пожалуйста.

Он выдержал мой взгляд, и на его губах появилась далёкая улыбка.

— Весьма маловероятно. Хочешь бутерброд?

Он начал работать над белым сыром.

Играя с кольцом, я молилась, чтобы он промахнулся.

— Конечно.

— Что это?

Он кивнул в сторону моего кольца, а затем вытащил две тарелки из верхнего шкафа и отложил нож в сторону. Разочарование застряло у меня в горле, и я проглотила раздражённый вздох, прежде чем он смог выдать меня. Нок поставил перед собой посуду и начал формировать бутерброды.

— Просто кольцо.

Я спрятала руку под край столешницы. Розовое золото с опалом, покоящимся над тонким ободом, было подарком, который я лелеяла больше всего на свете. Оставшийся кусочек моего прошлого, который я не могла выбросить.

— Ты часто готовишь?

Нок вскинул бровь.

— Я бы не назвал это готовкой, но в любом случае ответ "нет".

Он поставил передо мной тарелку. На толстых ломтях хлеба лежали кусочки ветчины и сыра. У меня потекли слюнки, и я вонзила зубы в бутерброд раньше, чем он смог бы его отнять.

А потом я остановилась, недоеденная еда застыла у меня во рту. Я почти забыла, где нахожусь. Для какой работы его наняли. Несмотря на то, что я видела, как он готовил еду, всё ещё существовала вероятность, что он её отравил. Может быть, он дважды подумал о нашем соглашении и решил, что ему лучше обойтись без хлопот. Я должна была позвать Тилу из царства тварей и дать ей проверить мою еду.