Вспомнив о детях медсестры Ивановой, Гершвин ощутил, что веселости у него поубавилось. "Мда... Сначала чудом живы остались в загазованном доме, а теперь могут остаться без матери. Антонина сейчас в реанимации, врачи борются за ее жизнь, и сказали, что ее только чудом до больницы живую довезли... А если Иванова выкарабкается, ее будут судить за сообщничество и "заказуху". Чем она думала, когда согласилась помочь "сердитому Антону Ивановичу"? - Гершвин сел на скамейку около "Мальчика с кошкой" и закурил. - Подзаработать хотела, домашней техники прикупить, детей дорогими игрушками побаловать... Вот и заработала по голове, дурища, а если выживет - на зону отправится. А детей жалко..."

Наум колебался: как ему быть? Вывести Иванову из-под карающего меча Фемиды, жалея детей, или дать правосудию справедливо наказать пособницу организатора преступной комбинации?

"Другие врачи падают от изнеможения, - думал он, - по 12-14 часов задыхаются в защитных костюмах, не имея возможности поесть, попить или сходить в туалет, сами заражаются, и за это ничего сверх положенного оклада не требуют, они дали клятву Гиппократа и выполняют ее. А эта, видишь ли, решила, что ей мало платят - на домашний кинотеатр "ЭлДжи" не хватает! Захотелось ей дочке на трехлетие подарить куклу-младенчика, который плачет, пьет и писается, как настоящий! И ради кинотеатра и плачущей куклы она подменила пациенту бутылку в капельнице и украла его телефон... Деньги не пахнут, значит!"

И вдруг Наум забыл о своем праведном гневе, зацепившись в мыслях за то, что раньше проскальзывало мимо него. Он раздавил окурок о край урны и тут же закурил вторую сигарету. А почему Константину вдруг стало так плохо, что его пришлось забирать по "скорой"? За два дня до этого он получил результаты обследования и всех тестов: здоров, никакого коронавируса нет! И накануне он гулял с бывшей женой и дочерью в парке и прекрасно себя чувствовал. И откуда вирус взялся в колледже сразу после их прогулки, если Олесиным антителам, по словам специалистов, было месяца два-три? Судя по ним, молодая женщина переболела бессимптомно еще весной, во время тотального локдауна и заболеть повторно через короткое время вряд ли могла. Да... Загадок еще хватает. Решать и решать их!

А тут еще Ника может выпасть из обоймы из-за того, что Витек с какого-то перепоя начал заглядываться на секретаршу Риммы...

"Скорее, секретутку, - обиделся за Веронику Наум, - по сравнению с Орловой эта Марфуша, то есть Глаша - кошка драная и в глазах - калькуляторы, только циферки перескакивают. Не женщина, а магазинный сканер штрих-кодов. Не думаю, что Витек всерьез заинтересовался этой фифой. Но если что, - самоотверженно подумал адвокат, - я готов переключить огонь на себя. Ради Никиного спокойствия я могу приволокнуться за этой Глашей Сакс, чтобы отвлечь ее от Витька. Пусть не драконит Веронику! Кстати, - чуть не присвистнул Гершвин, - а не она ли - та самая Глаша, которая не захотела переезжать с Константином в Выборг да еще и обругала город? И тоже из Москвы. Интересное совпадение. Или это не совпадение?"

- Мое почтение, Наум Моисеевич!

Наум удивленно посмотрел на присевшего рядом парня в байкерском костюме:

- Извините, разве мы знакомы?

- Заочно. Вы защищали одного из наших.

- Напомните. У меня многочисленная клиентура, всех сходу не припомню.

- Вы защищали нашего председателя. Клуб "Огненные коршуны". Я - Ратников. Санденс из "Коршунов".

- А-а! - Наум вспомнил дело против президента этого байк-клуба. Парня решили сместить, чтобы посадить на его место какого-то "родного человечка", и склепали дело об изнасиловании, явно обчитавшись "Убить пересмешника". Вот только они забыли, чем закончилось разбирательство в романе Ли... И Наум тоже быстро распутав нехитрый сценарий, спас байкера от грозившей ему "пятнашки" на "строгаче", где человеку, осужденному по статье 131, ничего хорошего не светило... - Вспомнил. Как он сейчас?

- Недавно мы его переизбрали на второй срок. Он о вас с уважением вспоминает. Мы все вам благодарны. "Коршуны" поступков не забывают.

- Вы подошли ко мне затем, чтобы выразить уважение? Спасибо.

- Не только. Видите ли, - понизил голос байкер, - иногда я подрабатываю. Даю объяву в Даркнете и беру заказы.

- Так это вы влетели в яму с бутылками? - прищурился Гершвин. - И как? Порезы еще болят? "Яжематери" не порвали?

- Деток своих пускай лучше ремнем поучат, - пробурчал киллер, явно вспомнив свое "жесткое приземление", - лучше бы на каникулах спортом занимались или книжки умные читали, чем бухать на поребрике!

Он заерзал на лавке, и Наум сразу вспомнил страдания товарища Саахова в эпилоге "Кавказской пленницы". Пока адвокат давил неуместный смешок, Ратников продолжал:

- Я бы не причинил вреда вашей знакомой. Мне велели только напугать ее, промчаться рядом, а я свое дело знаю. Как-то я на пари проехал, лавируя между двадцатью пивными кружками, и ни одной не задел. Да и правило у меня - заказы на женщин я не беру. А напугать - другое дело. Я бы в сантиметре от нее промчался, как и задумал. Если бы не эти малолетние г...ки, загромоздившие своими мопедами весь тротуар...

- Ближе к делу, - нетерпеливо сказал Наум, - реприза затянулась, вы не находите?

- Согласен. Так вот, я ищу Антонио, - понизил голос Кирилл Федорович, - он мне только за испуг заплатил, а за подставу такса уже другая. Мало того, что я три дня на нарах куковал и разбил любимый байк, так еще и физически пострадал...

Наум снова подавился усмешкой: "Вижу. Сидишь боком. Осколки-то из задницы все вытащили?"

- В "травме" тоже долго ржали, - заметил Ратников, - согласен, сам бы смеялся, если бы это не со мной случилось. Лучше было чем угодно другим на эту бутылку угодить, меньше хохота было бы. Так вот, он мне только за инсценировку заплатил и слился. Мэйл, с которого он делал заказ, уже не существует - он был временным, одноразовым. Интернет-центр, откуда он со мной списывался, находится неподалеку от Финбана, а там каждый день сотни посетителей, в том числе и проезжающие, а сейчас все еще и в намордниках. Ищи ветра в поле! В общем, он меня "кинуть" решил, а я этого не люблю.

- Чем я могу вам помочь, господин Санденс?

- Вы ведь тоже его ищете, - Ратников не спрашивал, а сказал уверенно. - Видно ему есть, что скрывать. И это наоборот я хочу вам предложить помощь. Вы нашего председателя от приговора спасли. Витька-Святоша меня из "обезьянника" вытащил. Его дама не стала на меня телегу катить. Долг платежом красен. Да и с Антонио хочу посчитаться, чтобы знал: зря он решил меня "развести".

- Только не убивайте, - попросил Наум, - он должен дать на суде показания, чтобы я мог вызволить из СИЗО свою подзащитную. Он и ее подставил под ложное обвинение.

- Понял, Наум Моисеевич, - кивнул Ратников, - жить будет и показания даст.

Он поднялся со скамейки и легко зашагал в сторону Привокзальной площади.

- Да... - сказал Наум, глядя ему вслед. - В одном из аниме, которыми увлекается моя дочь, прозвучала такая мысль: лучший способ победить врага - сделать его своим другом. И похоже, это дельная мысль. Надо же!

Он тоже поднялся со скамейки и направился к "Виктории". "Антон Иванович попал. Не того человека "кинул". Теперь Ратников его из-под земли на Луне достанет, чтобы проучить за мошенничество!".

***

На этот раз Веронике разрешили поговорить с Николаем Бариновым по скайпу. Видимо, Гершвин сдержал слово и добился того, что связь в больнице восстановили. "Не завидую тем, кто отрубил лечебное учреждение от сети, - подумала Ника, - Наум был в боевом настрое!"

На экране Орлова увидела крепкого плечистого молодого мужчину. Правда, сейчас он был еще бледен после болезни, осунулся и смотрел воспаленными глазами.

- Девушка, я вас пока не знаю, - с одышкой сказал он, - но вы сделали мое утро добрым. Впервые за последние недели я увидел женщину без скафандра. Да еще такую, - он прищелкнул пальцами, - видную. Смотрел бы да смотрел!

Его бесшабашный тон плохо сочетался с нездоровым видом и испариной на лбу и висках. Наверное, парень бодрится из последних сил, не желая выказывать недомогание перед молодой женщиной, и Ника подыграла ему:

- После долгой изоляции красивой покажется любая женщина. Те, кто служил в армии или ходит в дальнее плавание, это хорошо знают.

- Нет, правда, я серьезно. Мне сказали, что вы журналистка из Питера. А в каком издании вы работаете?

- "Невский телескоп".

- А-а. Я его не читаю. Это Олеся увлекается...

- Вы знаете, что ее арестовали? - решила не тянуть резину Вероника. - Примерно тогда же, когда вы заболели.

- Где бы я это услышал? Я только что из-под ИВЛ. Как арестовали?! - оторопел Николай. - За что?

- У нее на работе начали болеть сотрудники, - ответила Вероника, - и кто-то запилил в Ютуб видео ее встречи с Константином в парке с комментарием: встречалась с человеком из Москвы, который не выдержал двухнедельный карантин, а теперь сам угодил в больницу с тяжелой формой заболевания. И теперь ее пытаются обвинить по статье 236, за создание угрозы массового заражения, повлекшее за собой человеческие жертвы.

- Небось, Маргоша видео выложила, - дернулся Николай. - Как раз в ее духе примочка. Есть у них в колледже одна особочка - если никому не нагадит, считает, что день прошел зря. А кого невзлюбит - тому лучше сразу застрелиться, чтобы быстро и без мучений. Не отстанет, пока жертва еще трепыхается. Олеську заедала и еще пару других, выбирала потенциально безответных и отрывалась по полной, - неприязненно поморщился Баринов. - Жаль, что я женщин принципиально не бью, даже таких. Думаю: может, если бы разок дать ей по морде - она бы угомонилась?

- Скорее побежала бы в полицию с заявлением о побоях и свидетелями, - ответила Орлова. - Я хорошо знаю таких людей. Они все грамотные, права свои вызубрили назубок, сделав из них надежный щит, из-за которого так удобно допекать неугодных.