6

Дэйн

Если в языке и существует более убедительная комбинация слов, нежели «Хочу, чтобы мне уже кто-нибудь наконец вставил и чтобы задница была разукрашена красными полосками, как рождественская карамель», я такую не знал.

Мы чересчур медленно продвигались к моему дому: Коул хотел вернуться в отель за набором тростей. Но я сказал, что у меня есть все необходимое. Безудержное желание в глазах моего друга было самым возбуждающим зрелищем, что я наблюдал в последнее время. Его рука крепко сжимала мою, в нашей спешке сквозило какое-то отчаянье. Прорываясь сквозь поток пешеходов, мы мчались к моему дому на углу улицы в конце квартала.

Как только за нами закрылись двери лифта, я прижал Коула к стене, вздернул вверх его руки и пригвоздил их к холодному металлу, переплетая наши пальцы. Коул хрипло дышал от возбуждения и бесстыдно толкался в меня своим стояком.

В голове всплывали давно забытые фантазии юности, волнами подстегивая либидо, и я едва не зарычал, когда Коул в очередной раз резко выдохнул и вжался в меня пахом.

— Поцелуй, — потребовал он.

Отпустив его запястье, я провел ладонью вдоль руки и сомкнул пальцы на открытом и беззащитном горле. Чуть сжав нежную кожу, я почувствовал, как Коул сглотнул.

— Блядь. Прошу, — простонал он.

Под давлением губы приоткрылись, и я склонился над ними, намереваясь сожрать его, зацеловать со всей животной страстью, которая копилась во мне годами. Глаза Коула были широко распахнуты, тонкие края голубой радужки окаймляли блестящие черные зрачки, налитые похотью. Он снова выругался и застонал. Но в последнюю секунду я замедлился — вместо того, чтобы выпить дыхание Коула жадными глотками, как требовало бушующее во мне пламя, я нежно коснулся его губ, осторожно пробуя. И когда он ответил мне, все мое нутро расплавилось, а колени ослабли.

В старшей школе я часто думал о том, каково это — целоваться с Коулом. Складируя свои грезы где-то в глубине сознания, я мысленно обводил взглядом линию его рта и воображал вкус его улыбки. Целых полгода я дрочил на то, что разворачивалось сейчас в реальности, а потом мое воображение свернуло на более низменный и грязный путь. Впрочем, с годами эта юношеская фантазия не померкла. Я подумал, как изменилась бы моя жизнь, будь я тогда смелее.

Дыхание Коула сбилось. Сминая ткань, он вцепился в мою рубашку и скользнул языком навстречу моему. Я с силой вдавил Коула в стену, но поцелуй вышел теплым, влажным и неспешным. А потом добавились новые звуки. Шорох ткани под ногтями Коула, сдавленный вдох, когда я опустился губами к шее и схватил за талию, чтобы прижаться к бедрам и потереться своим возбужденным членом о его эрекцию.

— Боже, как хорошо. Надо было сделать это еще вчера вечером. — Коул резко втянул воздух, когда я прикусил его ключицу.

— Согласен.

На самом деле мы опоздали лет на десять. Но я не собирался причитать и предаваться сожалениям.

— Правда?

— Да. Я хотел тебя.

В старших классах я не замечал за Коулом ни малейшей заинтересованности во мне и не предполагал, что мог будоражить его сознание на протяжении многих лет так же, как он мое. Конечно, это все уже не имело значения, потому что сейчас он оказался у меня на крючке, и я намеревался взять свое. Он хотел грязно, извращенно и низменно? Мне есть что предложить ему.

От лифта мы наощупь добрались до двери, и я практически втолкнул Коула в квартиру.

— Неплохая берлога, — пробормотал он, застыв на пороге, и я врезался в его спину. Окинув взглядом апартаменты, Коул развернулся и, дернув свой галстук-бабочку, притянул меня ближе. — Ты ведь юрист, верно?

— М-м. — Он прихватил зубами мою губу, и то, что должно было звучать как «да», растворилась в стоне. Я вытащил рубашку из его брюк и провел ладонью по теплой спине.

— Отец всегда хотел, чтобы я отучился на юридическом — о, да — следовало его послушать. — Коул запустил пальцы в мои волосы, рассылая всполохи дрожи по всему телу. — Больше шансов найти работу. Хорошая квартира. Ох, черт, — выдохнул он, когда моя рука скользнула под резинку его белья.

— Я явно переплатил за нее. Но вид шикарный.

Мой напряженный пах огладила чужая ладонь, но я прижал Коула к спинке дивана и, поймав его запястье одной рукой, другой обхватил подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Хочу знать, что ты купил в «Диком Эйсе».

Коул вызывающе уставился на меня.

— Я ничего не покупал.

— А я уверен в обратном. Когда мы туда вошли, ты пускал слюни, как Чарли на шоколадной фабрике Вонки.

— Тебе не скажу, — пытаясь меня отвлечь, Коул сжал мой член через брюки.

— Может, и не скажешь. Но покажешь.

Прежде чем посыпались возражения, я чмокнул Коула в губы и потащил его в спальню, усмехнувшись, когда по дороге мы врезались в дверной косяк.

У меня были грандиозные планы, так что я решил не торопиться и сбавить обороты. Терпение — одна из моих сильных черт. Ничто не приносит мне большего удовольствия, чем старый добрый контроль над оргазмом партнера. Я собирался насладиться тем, как слой за слоем сниму с Коула одежду, как постепенно обнажу все то запретное, что он таил в себе, пока от нас не останутся лишь первобытные инстинкты и влажная плоть. Отступая, Коул наткнулся на кровать, но вместо того, чтобы с удобством сесть и начать раздеваться, он рухнул на постель, потянув меня за собой.

Я приземлился сверху и дернул галстук-бабочку, чтобы избавиться от этой штуковины окончательно. Коул резко выдохнул и, подавшись вперед, принялся расстегивать пуговицы на моей рубашке. Наши бедра соприкасались, раскачиваясь в такт друг другу. От трения мой член словно простреливало электрическими импульсами, которые подпитывались давней страстью и ненасытной похотью, горевшей в устремленном на меня взгляде.

— Ты все еще хочешь того, о чем просил? — Мне нужно было услышать, как он говорит это снова.

— Да. — Коул выгнулся мне навстречу и почти заскулил, когда я ущипнул его сосок через рубашку. — О, да.

— Будет больно.

От пылающего в его глазах желания меня вело.

— И этого я тоже хочу.

Всего на миг улыбка Коула стала колкой и вызывающей. Я избавился от рубашки, упираясь рукой ему в грудь и удерживая на месте. Затем принялся за него. Пуговицы пиджака оказались тем еще наказанием, но с брюками справиться было уже легче. Стянув их до середины бедер и сняв рубашку, я подразнил головку его члена большим пальцем через намокающую ткань боксеров.

— Господи, да сними ты их уже. — Коул начал ерзать подо мной в попытке освободиться, но я лишь усмехнулся.

— Все еще чертовски нетерпелив, как я погляжу. Но мы поработаем над этим.

Грубым рывком, от которого у Коула перехватило дыхание, я стянул с него боксеры. Освобожденный член, розовый и налитой, обрамленный аккуратным гнездышком кучерявых волос, с глухим стуком ударился о живот. Скользкую от сочащейся смазки головку так и хотелось обхватить губами или сжать в кулаке.

— Я так быстро кончу, если ты... ох.

Проведя языком по всей длине ствола, я приласкал рукой теплые, тяжелые яйца.

— Ты не кончишь, пока я тебе не разрешу, понятно? — я переплел наши пальцы, чтобы удержать руки Коула.

— Ух... Да. Хорошо. Ну, или... наверное? — Коул вздрогнул, когда я чуть прикусил головку его члена. — Твою мать, кажется, я проебался, потому что сейчас хочу одного: чтобы ты перевернул меня и оттрахал до беспамятства. Мечтаю почувствовать тебя внутри и кончить.

Я проложил дорожку поцелуев от пупка до шеи, еще раз коснулся влажных губ, а потом, дотянувшись рукой до ануса, приласкал его пальцами, пока Коул не начал бесстыдно извиваться.

— Ты кончишь, обещаю. Рано или поздно.

— Стой, куда мы... что ты делаешь? — запротестовал он, когда я соскользнул с края кровати и потащил его за собой к комоду.

Запечатлев на губах Коула еще один поцелуй, я отстранился и один за другим начал выдвигать ящики. При виде их содержимого глаза моего партнера округлились.

— Просто шведский стол для фетишистов. Ты вообще кто, Король Изврата? — Он ткнул пальцем в пару зажимов для сосков и, опершись рукой на комод, отшвырнул болтающиеся на щиколотках боксеры и брюки.

— Ты хотел извращений? Они начинаются здесь. А теперь... — Я взял его за подбородок и снова развернул к себе. — Я почти уверен, в одном из этих ящиков есть то, что ты купил в секс-шопе. Ну, или по крайней мере какая-то вариация. Найди это. Можешь ничего не говорить. Просто покажи, — улыбнулся я.

— Боже, ты гребаный юрист.

Кусая губу и поглаживая свой член, Коул искоса посмотрел на меня, и в его взгляде читалась взрывная смесь из неуверенности, любопытства и решимости, что еще больше распалило меня. Я видел: он хотел этого. И, черт побери, я тоже.

— Давай, — подбодрил я.

Демонстративно хмыкнув, Коул нырнул в один из ящиков и, не найдя того, что искал, перешел к следующему.

— Я видел несколько твоих роликов. — Он кинул на меня быстрый взгляд и тут же отвернулся. Его щеки восхитительно покраснели. — На самом деле все. Все, что смог найти. Это было... даже не знаю.

— После выпуска из колледжа. И скорее ради забавы, — ответил я, прищурившись, когда он взял флоггер и через пару секунд положил его обратно. — Тебе понравилось?

Коул снова взглянул на меня, и его губы искривились в усмешке. На этот раз он смотрел уверенно.

— А ты как думаешь, выпендрежник?

— Думаю... — Я потеснил его и достал из ящика двусторонний силиконовый мастурбатор, похожий на тот, что мы видели накануне в магазине. — ...что ты должен взять вот это и показать, насколько тебе понравилось. Так будет честно, верно? Ты смотрел на меня. А теперь я на тебя посмотрю.

Коул открыл рот от удивления.

— Да как ты догадался?

— Ты провел возмутительно много времени, тыкая в него пальцами в магазине. И даже когда поставил на место, глаз не мог отвести от полки. — Я передал ему игрушку и задвинул ящики. — Уже опробовал?