— Три, мой дорогой. — Дэйн обхватил мой ствол и, крепко сжав его, несколько раз провел по нему ладонью, заставив меня извиваться. — А когда мы закончим, прокачу тебя на своем члене.

— О да, — выдохнул я, и меня вновь уложили на кровать. С третьим ударом моя кожа загудела, будто в нее впился рой диких пчел. Я попытался обернуться, чтобы удостовериться, не поменял ли Дэйн трости, потому что в этот раз ощущения определенно были другими. — Что это...

Удар. Боль. Удар. Боль. Раскаленное блаженство.

— Какой счет, Коул?

— Пять, — шепнул я, крепче вцепившись в простыни, которые уже намокли под моими ладонями.

— Сфокусируйся на нем, а не на том, какую трость я использую.

Шесть, семь и восемь с длинными перерывами шли в равномерном ритме, и от этой монотонности я практически погрузился в транс. Но потом девять, десять и одиннадцать стремительной серией обрушились на мои бедра, снова заставив меня выгибаться.

Больно. Чертовски больно.

Но не только. Боль и тепло от ударов превращали мое тело в оголенный нерв, омывая его потоками жара, от ушей до кончиков пальцев. Дэйн был словно змей, чей яд со сладкой педантичностью обжигал меня. Удары заставляли напрягаться, и поэтому в перерывах между ними я перестал замирать в ожидании прикосновения трости к моим ягодицам, а сосредоточился на том, чтобы расслаблять мышцы. Я будто дошел до нужной кондиции, ощущения были невероятные. Под конец я скорее не чувствовал удары, а слышал. Мое тело горело от бурлящих в крови эндорфинов, а член истекал смазкой, и хотя я не мог кончить, это не было неприятно. Это... господи, это было именно тем, в чем я так нуждался.

— Двенадцать. Твою ма-а-ать! — Я заглушил дальнейшие проклятья, уткнувшись в пахнущие Дэйном простыни. А потом наступило затишье.

Я плавал на волнах удовольствия, чувствуя, как гудит моя кожа.

Обжигающая ладонь Дэйна скользнула по моим столь же горячим ягодицам. Он погрузил свои пальцы внутрь меня, и я проглотил еще одно проклятье.

— Сейчас кончу.

— Нет. Пока я не войду в тебя.

В его голосе было столько уверенности, что я преисполнился решимости сдержаться и показать ему, насколько я хорош. Выпятив задницу, я выгнулся, чтобы он смог доставать пальцами глубже, но Дэйн остановил меня, положив ладонь на мою поясницу.

Он расположился на постели, облокотившись на спинку кровати, и протянул ко мне руки. Я подполз ближе и с нетерпением расстегнул молнию на его брюках, радуясь тому, что меня не остановили. Высвободившийся член с влажной набухшей головкой был невероятно напряжен. Я не мог дождаться, когда Дэйн окажется внутри и начнет вколачиваться в мою простату.

— Соси.

И я жадно взял его в рот, ощущая солоноватый привкус кожи. Одновременно я стягивал брюки с бедер Дэйна, а он направлял мою голову, запустив пальцы в волосы. Темп был опьяняющим, как и выражение его лица: челюсти сжаты, голодный блеск в глазах.

— Блядь, хочу войти в тебя сейчас же. — Он тут же отбросил штаны в сторону, а через секунду надел презерватив и смазал себя. Затем взял мои трясущиеся руки, положил их себе на плечи и, притянув меня ближе, чтобы я оседлал его бедра, пристально посмотрел мне в глаза.

— Все в порядке. — Я впился в его кожу ногтями, мой член уткнулся в его влажный от пота пресс. — Не обращай внимания на дрожь. Это потому что я уже на чертовом пределе и умираю от желания почувствовать тебя внутри.

— Рад, что наши желания совпадают, — ухмыльнулся Дэйн, впиваясь пальцами в мои бедра. Его ладони скользнули к ягодицам, широко разводя их и втирая пот в саднящую кожу. Жжение от соленой влаги смешалось с острой болью, вызванной проникновением.

— Боже. — Я прижался своим лбом к его и с нетерпением начал опускаться на член, но Дэйн замедлил темп, удерживая меня навесу. Миллиметр за миллиметром он заполнял меня. Спустя несколько секунд интенсивное давление переросло в наслаждение.

И какое-то время мне было просто... хорошо. Дэйн действовал аккуратно. Наши тела мерно покачивались, пока он подавался мне навстречу в такт дыханию. Я наклонился, зарываясь лицом в его шею, самозабвенно вылизывая, покусывая горло.

Но внезапно все изменилось.

Дэйн уперся в мою простату, провел пальцами по вспухшим рубцам на моей заднице, и каждая нервная клетка в моем теле отозвалась взрывом. Я издал животный, полный похоти, рык, сметая все условности, предписывающие вести себя цивилизованно. Дэйн вбивался в меня с первобытной жадностью, и я встречал его тем же, неистово блуждая руками по всему его телу и крепче сжимая бедра. Мы превратились в месиво из яростных толчков, пылающей кожи, ногтей и зубов.

Внезапно Дэйн опрокинул меня и навис сверху, опираясь на локоть. Жадные губы впились в мою шею, и я, выгнувшись, вскрикнул и застонал. Поцелуи были такими же грубыми, как и толчки. Я вцепился в плечи Дэйна, задыхаясь и хрипя, как раненное животное, пока он трахал меня.

— Блядь, Дэйн, — с трудом выговорил я. Каждая клеточка моего тела пульсировала, отчаянно желая разрядки.

— Хочешь, кончить, детка?

Прямо сейчас я не мог придумать остроумный ответ. Так что просто нетерпеливо кивнул и потянулся к своему члену, но Дэйн сгреб в охапку мои руки, прижимая их к груди.

— Ну, уж нет. Оставь это мне. В награду за то, что исполнил твои фантазии.

Он заменил свой член пальцами и проложил влажную дорожку из поцелуев по моему торсу, спускаясь вниз. Затем заглотил мой член, и внутри меня все сжалось и расслабилось одновременно. Я не продержался и секунды — перед глазами все расплылось, и я излился в блядский рот Дэйна, взорвавшись хриплым криком.

Мой член все еще подрагивал, а анус пульсировал, когда Дэйн снова вошел в меня. Он жадно прижался своими губами к моим, и я почувствовал на языке вкус своего оргазма. Мой член дергался в кулаке Дэйна, пока он выдаивал меня досуха. Это было самое грязное, что со мной когда-либо случалось.

— Я хочу... о, да, — пробормотал я, когда Дэйн, отпустив мои руки, резко подался вперед, оторвав мои бедра от кровати, и кончил внутри меня.

Пока длился его оргазм, он вылизывал мой рот, вцепившись мне в волосы, а я все еще ловил отголоски своего наслаждения, утопая в дрожи тел и хриплом дыхании. Наконец Дэйн откатился в сторону и отпустил мои волосы, проведя по ним пальцами. Мы тесно прижались друг к другу. На мою полупьяную улыбку он ответил кривой усмешкой, которая напомнила мне моего старого друга, так что я не удержался и наклонился, чтобы поцеловать его.