— Мне совсем не нравится эта хитренькая улыбочка. Господи, неужели ты купил то гигантское дилдо? Какой ты все-таки изврат. Ни за что. Слышишь? Нет!

— Сомневаешься во мне после стольких месяцев, проведенных вместе?

Коул продолжал возмущаться, но я лишь расхохотался и повел его к выходу.

— Кстати, про прищепки ты вопил точно так же.

По плечам Коула пробежала дрожь, которая волной отдалась у меня в паху.

— О, да, — ответил он с придыханием. — Это было круто.

— Отчего твое недоверие ко мне беспокоит еще больше.

Мы подошли к машине, и я, распахнув пассажирскую дверь, запихнул Коула внутрь. Перед глазами вспыхнула дразнящая картинка сосков Коула, крепко стиснутых зажимами. Мы тогда кончали столько раз, что весь день потом не могли двигаться.

— Это оскорбительно, поэтому ты заслужил наказание.

Коул поерзал, когда я сел за руль и завел машину.

— Думаю, тебе снова придется отшлепать меня.

— Есть и другие способы. Например... — Я искоса взглянул на него, сверкнув улыбкой. — Не разрешать тебе кончать, пока не вернусь из командировки.

У Коула отвисла челюсть.

— Это жестоко. Может, лучше прищепки?

— Это не так работает.

Я включил радио и встроился в поток машин, а Коул вытащил телефон и начал водить пальцем по экрану. Несмотря на возмущение, выпуклость на его штанах давала понять, что он очень даже не против. Я протянул руку и начал кончиками пальцев вырисовывать узоры на бедре Коула, пока не услышал его сбивчивое дыхание.

— Ты отвлекаешься.

— И не жалею об этом, — ответил я.

Коул показал экран своего телефона.

— Мама спрашивает, не хотим ли мы завтра вечером прийти на ужин.

— Спроси, будет ли торт на десерт.

— Ты же знаешь, что я просто не смогу сохранить адекватное выражение лица. Я теперь как собака Павлова. У меня триггер на торты.

— В этом и заключается все веселье.

Коул усмехнулся и напечатал ответ.

— Она ответила да.

Я припарковал машину в подземном гараже нашего дома, затем вышел и открыл дверь для Коула. Он еле заметно улыбнулся, когда я протянул ему руку.

— Это что за взгляд?

— Помнишь, как я сломал лодыжку в школе? — Коул вложил свою руку в мою. — Ты тогда притащил из дома все свои видеоигры и писал по сто раз на дню, чтобы проверить, выполняю ли я предписания доктора.

— Немного перебарщивал, — признал я. Тогда я волновался за Коула, ведь он переживал из-за пропусков занятий в школе. А еще сильно расстраивался, что пришлось так рано закончить футбольный сезон, хотя он все лето усиленно тренировался.

Я захлопнул дверь, включил сигнализацию и развернулся к лифтам. Но Коул не двинулся с места. Он сжал мою руку и повернул меня к себе лицом.

— Мне это нравилось. Нравится и сейчас. — Коул прижался ко мне и провел кончиком носа по моей ключице. — То, как ты всегда думаешь обо мне и моих желаниях. Никто не делал для меня подобного. Я рад, что именно с тобой я испытал это.

Он поднял голову, наши взгляды встретились, и у меня перехватило дыхание. Мне до сих пор не верилось, что теперь я могу смотреть в эти голубые глаза, сколько мне вздумается. Никогда не перестану дорожить этим. Я провел большим пальцем по его скуле, и лицо Коула смягчилось.

— Ну что, вернуть тебе носовой платок? — спросил он сладким голосом, поцеловав меня.

Желание расхохотаться схлестнулось с потребностью придушить, но вместо этого я снова впился в губы Коула и, выхватив у него свой платок, кивнул в сторону лифтов.

— Идем, засранец. У меня грандиозные планы.

Он ухмыльнулся.

— Видимо, ночь будет долгой.

— Очень. — Заверил я его, зная, что на следующее утро проснусь в объятиях любимого человека. Мы будем наслаждаться круассанами от Честера и ленивым воскресным утром. А внутри фильтра для кофе-машины, на которую Коул постоянно жаловался, его будет ждать платиновое обручальное кольцо.

КОНЕЦ.