Глава 3

Когда Райан пригрозил сделать это ещё сильнее, грудь Джозии расслабилась, и он ещё глубже погрузился в матрас. Осознание того, что Райан не собирался останавливаться, давало огромное освобождение, придавало смелости исследовать грани того, что он мог получить. А этого, как оказалось, было немало, когда Райан нанес серию жестких ударов шлёпалкой. Жар исходил от его задницы, бедра дрожали от напряжения, боль заставляла челюсти сжиматься, даже когда член начал выделять смазку. Каким-то образом то, что начиналось как боль, трансформировалось, чувства Джоза обострились, ощущая необходимость, жажду большего.

Не зная, как выразить свою потребность, Джоз пошевелил задницей между ударами.

— Что я говорил насчёт того, чтобы дразнить меня? — Райан крепко сжал его бедро, прежде чем дать несколько быстрых шлепков, от которых у Джозии начали слезиться глаза.

— Не делать этого, — в голосе Джозии звучало раскаяние, хотя сердце билось все сильнее из-за того, что Райан завёл его, очень сильно. — Простите, сэр.

— Так и должно быть.

Суровый Райан был именно тем, что ему было нужно: твердой стеной, к которой он должен был прижаться.

— Прости, — каким-то образом извинения позволили освободиться от спутанных мыслей. Было так хорошо. — Мне очень жаль.

— Обычное «прости» не избавит тебя от этого.

Да. Это было именно то, что хотел услышать Джозия, ведь ему хотелось дать Райану больше, чем просто слова извинения. И когда Райан ударил его сильнее, он погрузился в ощущения, позволив им унести его в то место, которого жаждал, туда, где не было путаницы между «должен», «могу» и «хочу», занимающей место в его мозгу. Только яркие белые всплески боли между блаженными полётами.

— Вот и хорошо. Так-то лучше, — похвалил Райан, и Джозия тут же загордился собой.

Все, что ему было нужно – воспользоваться моментом. Никаких мыслей. Никакого выяснения отношений. Он мог бы быть хорошим для Райана, просто приняв все, и осознание этого заставило Джозию стонать, принося новую волну удовольствия, смешанного с болью.

Треск. И следующий удар пришелся ниже, где задница соединялась с бёдрами.

— Ой-ой.

— Именно. Расскажи, каково это.

— Больно, — чёрт, что-то в этих словах заставляло его носовые пазухи гореть.

— Я знаю. У тебя всё хорошо получается. Ты можешь взять немного больше, и тогда получишь свою награду.

— Да.

Если бы Райан верил, что мог это сделать, то так бы и поступил. Всё очень просто. И осознание того, что ему не нужно было скрывать боль, когда Райан снова начал шлёпать, казалось невероятным, и Джозия хныкал, стонал, умолял, уверенный в том, что Райан будет продолжать и даст ему то, что было так необходимо.

— Не уверен...

— Так и есть, — Райан потёр бедро. — Можешь для меня стерпеть еще пять шлепков. Это будет больно, но ты сможешь. И тогда получишь награду.

Следующий удар был самым тяжёлым и Джозия дернулся всем телом.

— Пожалуйста, Райан. Дай мне потрогать свой член.

Ещё несколько таких сильных ударов и пара поглаживаний, и, казалось, он вот-вот полетит по-настоящему, будучи так близко к краю.

— Нет. Надо принять это. Ты можешь так сделать.

Ещё один шлепок, за которым быстро последовал другой. Его глаза горели, но парень верил Райану, и хотел сделать все. Чёрт, ему нужно сделать это и почувствовать, как пульсировал член, и тогда вся боль и дискомфорт превратятся во что-то сладкое и восхитительное, когда острота исчезнет. Ещё два.

— Чёрт! Чёрт!

Следующий удар словно ужалил Джоза, и тот приготовился к последнему, но Райан не торопился, останавливаясь, чтобы немного потереть задницу парня, распространяя приятное ощущение ещё дальше, пока тот действительно не начал хныкать и умолять.

— Хорошо. Пожалуйста.

Удар. Последний отрикошетил от него жаром, боль пронзила его, и теперь, казалось, всё тело задрожало. Так было лучше, чем кончить, хотя Джозия всё ещё хотел этого. Но это был более устойчивый кайф, чем прилив оргазма, более мягкий пик, который заставлял дрожать.

— Готов получить награду?

Чёрт. Джоз почти забыл, что было ещё кое-что, что не было самим вознаграждением.

— Может, и так, — пробормотал он хриплым голосом. — Продолжай.

— Не-а. Мы оба хотим, чтобы ты всё-таки мог завтра сидеть, и у меня ещё планы на эту задницу.

— И всё же я все почувствую.

Жар и жжение постепенно спадали, но парень знал, что завтра весь день будет вспоминать об этом с удовольствием, и от одной мысли об этом становилось ещё тяжелее.

— Чертовски верно. Ты это сделаешь, — Райан казался очень довольным. — Я тоже почувствую.

— Хорошо. А я могу догадаться?

Джозия был пьян не так уж много раз в своей жизни из-за слишком частого взаимодействия с лекарствами, но сейчас он чувствовал то теплое, опьяняющее ощущение, прокрывающее его даже лучше, чем кайф. Терпение, которым он обычно не обладал, замедляло дыхание, позволяло просто отпустить и посмотреть, что Райан приготовил дальше. Его задница сжалась, как только он услышал, как открылась бутылочка со смазкой, и что-то твёрдое потерлось о его бедро, но он не забыл указание Райана не подглядывать.

— Нет, — рассмеялся Райан. — Мы будем здесь всю ночь.

— Правда.

У них действительно была обширная коллекция игрушек, главным образом потому, что Джоз не мог устоять перед необычными игрушками, а также потому, что Райан очень любил смотреть, как он ими пользовался. Однако у парня были свои фавориты, и он надеялся, что Райан выбрал тот, который позволит его заднице хорошо растянуться, поскольку он не шутил о желании почувствовать это завтра.

Поддразнивая, Райан смазывал его множеством легких прикосновений. Неглубокие проникновения его пальца перемежались с более глубокими растягиваниями, заставляющими Джозию стонать и отталкиваться.

— Сделай это. Хочу посмотреть, что ты выбрал.

— Будь осторожен со своими желаниями, — хихиканье Райана было откровенно злобным, и Джозию тут же охватило предвкушение.

Резкое давление дразнило его вход, больше, чем некоторые из тонких пробок, которые были у них, и Джоз застонал, уже наслаждаясь этим. Он приветствовал легкое жжение, когда игрушка слегка вошла внутрь его супергорячей задницы, которая дергалась при каждом прикосновении руки Райана. Что бы это ни была за игрушка, она была большая и...

— Ребристая... — он чуть не задохнулся от этого слова.

Человеческие члены – вещи невероятные, и он очень любил Райана, но ему нравилось, как извилистый фиолетовый вибрирующий фаллоимитатор своей текстурой пробуждал каждое нервное окончание, и каждая выпуклость волнистой формы была новой волной ощущений для его задницы.

— Да уж. Люблю смотреть, как ты это делаешь. И если ты хорошенько попросишь, я мог бы включить его.

— Хорошо.

Умолять было почти так же приятно, как чувствовать игрушку: это было что-то вроде осознания того, что Райан здесь главный.

— Придётся взять все целиком.

— Чёрт. Сделай это. Включи её.

Игрушка стала шире к основанию, каждая выпуклость была больше предыдущей. И Райан не спеша работал над этим, играя с первыми несколькими изгибами, вытаскивая и вставляя игрушку обратно, пока Джозия не начал задыхаться. Давление на его простату было скорее мимолетным, чем преднамеренным, и в то же время оно было безумным и восхитительным.

— Ты сам попросил.

Растяжение усилилось, и его всхлип превратился во что-то похожее на крик. Так хорошо, что Райан делал все на грани между слишком быстрыми, слишком сильными и совершенно ошеломляющими движениями. В отличие от порки, у Райана была способность вычислять, насколько боль хороша, чтобы зажечь Джозию, и чтобы держаться подальше от всего, что могло нарушить равновесие.

— Я хочу кончить. Пожалуйста.

Возможно, он даже не нуждался бы в вибрациях, если бы Райан только позволил ему прикоснуться к члену.

— Ещё нет.

Райан тяжело дышал, и Джозия наслаждался этим: ему нравилось сознавать, что его мужчина тоже возбужден. А потом начались вибрации: сначала мягкие, с приятным гулом, постепенно переросшим в волны пульсаций. Райан наклонил игрушку, нажимая на то место, где она была нужнее всего.

— Пожалуйста. Дай мне потрогать свой член. Нужно кончить.

Он был так чертовски близко, что одного поглаживания было бы достаточно.

— Ты можешь кончить. В любое время. Но никаких прикосновений.

Теперь Райан трахал его игрушкой, входя и выходя, даже когда она продолжала пульсировать, каждый изгиб игрушки вызывал новую волну удовольствия, настолько интенсивную, что его тело не могло решить, вернуться назад или отстраниться.

— Не могу. Мне нужно. Пожалуйста.

Он и раньше кончал без рук, но это была скорее счастливая случайность, а не обдуманное решение. Обычно у него не было такого терпения, и он поддавался желанию погладить себя, чтобы кончить быстро и сильно.

— Ты можешь. Я тебя уже видел – чертовски горячо. Позволь увидеть это снова.

У Райана, очевидно, не было таких проблем с терпением, поэтому он трахал Джоза игрушкой так медленно и сладко, что тот чувствовал каждый её дюйм.

— Ты даже не представляешь, как сексуально выглядишь сейчас: задница вся красная от порки, дырочка так хорошо принимает эту игрушку. Дай-ка я посмотрю, как это делается. Трахни себя сам.

Не в силах сделать что-либо кроме повиновения, Джозия откинулся назад, встречая толчки Райана, вращая бёдрами, пытаясь проникнуть глубже, желая большего, большего, большего, пока потребность не заставила его почти рыдать.

— О, боже. Мне надо...

— Вот и всё, — успокоил его Райан, потирая свободной рукой ноющую задницу, возбуждая и без того чувствительную кожу. — Возьми его.

Другой рукой, оторвавшись от задницы Джозии, он засунул игрушку поглубже, удерживая её, и усиливая вибрацию. Райан хмыкнул, шуршание ткани сменилось шлепком. Чёрт, да. Райан дрочил на это, и видеть это было лучше, чем кончать самому.