Глава 1

Брайар

— Ты уверена, что это хорошая идея, Брайар? Может тебе все-таки поехать с нами? — уже в десятый раз за день спрашивает мама, поправляя помаду перед зеркалом. Я закатываю глаза.

— Мам, со мной все будет в порядке. Вы же едете в Калифорнию, а не в Египет. — Папа решил объединиться с какой-то новой модной компанией в Южной Калифорнии. «Vale and Associates» превращаются в Бюро Адвокатов «Vale and Pierce». Я упросила их позволить мне остаться с Дэшем. Конечно же, не без ежемесячных визитов и еженедельных звонков по FaceTime. Через год Дэш получит степень бакалавра в университете Аризоны, а не в Гарварде, вопреки воле отца. Он согласился вернуться домой, чтобы приглядывать за мной в отсутствие родителей, вместо того, чтобы остаться в Туксоне.

— Я серьезно. Если передумаешь, то сразу же позвони. Ты меня услышала?

— Да, мам. — Мои отношения с родителями очень странные. Мы любим друг друга, но никогда не были по-настоящему близки. А вот их отношения с моим братом — это совсем другая история. Они куда более натянутые. Мы с Дэшем всегда были вдвоем против целого мира. Он мой лучший друг, мой брат и мой защитник в одном флаконе. После того как он уехал в университет, мы немного отдалились, но когда бы он ни вернулся, расстояния между нами как будто и не бывало.

Мама уходит, чтобы в очередной раз просветить Дэша насчет возлагаемой на него ответственности, а я выхожу на улицу, чтобы попрощаться с отцом. Его лицо не отражает ни единой эмоции, поэтому я подбегаю к водительской стороне его новенького Ренж Ровера и быстро чмокаю в щеку.

— Удачи, пап. Езжайте осторожно.

— И тебе того же, — кряхтит он, но его взгляд смягчается.

После того как мама уселась в машину, Дэш встает рядом со мной на подъездной дорожке и кладет подбородок мне на макушку. Мы стоим и наблюдаем до тех пор, пока свет габаритных огней не исчезает из виду, и возвращаемся в дом.

— Это действительно произошло? — смеюсь я. Мои родители просто помешаны на контроле. Они отдаленные и безразличные, но контроль — их второе имя. Моя мать больше переживает о том, что может случиться с домом в ее отсутствие, чем о своих детях.

— Ты просто любимый ребенок. В семнадцать меня бы ни за что не оставили одного дома, черт возьми.

— Это все потому что они знают, что через две с половиной секунды после их отъезда приедут копы, и ты будешь питаться только пиццей и пивом.

Двадцатиоднолетний Дэш буянит уже не так много, а вот семнадцатилетний? Короче говоря, быть юным и обладать нескончаемым запасом денег для него оказалось не лучшей комбинацией.

— Туше. Чем собираешься заняться вечером?

— Нат хочет потусить с друзьями. Что-то вроде вечеринки в честь окончания учебного года, — пожимаю плечами я.

Наталия Росси — одна из самых прекрасных людей, которых я знаю. Она веселая, честная, до ужаса красивая и безумно преданная. Мы встретились на танцевальном кружке в первый день второго класса, и тогда она с ужасом осознала, какой факультатив ей достался. Она раздражала инструктора по танцам до тех пор, пока та не сдалась и не разрешила ей уйти, сославшись на то, что ее поступление вероятно было ошибкой. В конце концов, она сменила факультатив, но когда я заметила, что мы вместе идем на следующий урок, то решила, что нам предначертано подружиться, а остальное уже история.

— Окей, я тоже уйду вечером. Не забудь закрыть дверь. И звони только в том случае, если будешь при смерти.

Слухи о похождениях моего брата широко распространены, но я предпочитаю их игнорировать и не вдаваться в подробности. Но это его первые выходные после приезда из университета, так что совсем не сложно догадаться, чем он будет занят сегодня вечером.

— Замётано.

Я бегу наверх, чтобы принять душ. Собираю волосы в неопрятный пучок, чтобы не намочить, брею ноги и быстренько моюсь. Возвратившись в комнату, я даже не удивляюсь, увидев в ней Нат. Чувствуя себя как дома, она по-турецки сидит перед встроенным в гардероб огромным зеркалом и красится моей косметикой.

— Собирайся, сучка. Мы идем на Трек, — говорит она, игриво двигая бровями, перед тем как наложить очередной слой туши. Мое сердце подпрыгивает в груди от страха и предвкушения. Старый стадион для скачек был закрыт еще в 60-х и с тех пор более не использовался. Говорят, что это место кишит призраками, так что не удивительно, что каждый пятничный вечер здесь собираются крутые ребята. От одной мысли об этом месте меня одолевают смесь страха и волнения. Я никогда не была внутри, но Ашер привозил меня сюда однажды.

— Можешь отвезти меня куда-нибудь? — попросила я, борясь со слезами. Все ругались. Дэшиелл ругался с родителями, родители ссорились друг с другом. Я так устала от их криков. Ашер был здесь, когда Дэш снова поднял вопрос о выборе университета, и мы с ним оба спрятались на втором этаже, избегая остальных как чумы.

— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать, — сказал он, глядя на меня из-за стола Дэша, параллельно включая музыкальные клипы. — Твои родители уже меня ненавидят.

— Мне все равно, — отчеканила я. — Мне просто нужно убраться отсюда. Куда угодно. Куда ты уходишь, когда хочешь побыть один?

— Сюда, — его взгляд встречается с моим.

— О, да, ты мне помог, — говорю я, всеми силами стараясь не закатить глаза.

— Есть еще одно место, — добавляет он. — Но я не знаю, придется ли оно тебе по душе.

— Мне понравится где угодно, только не здесь, — отвечаю я, хватаю телефон и направляюсь к окну, чтобы вылезти. Обычно я не творила ничего из ряда вон выходящего, так что мои родители вряд ли заметят, что я сбежала. Они до посинения будут спорить с Дэшем, затем выпьют по коктейлю и отправятся в свою комнату до конца ночи. В прочем, как и всегда после ссоры.

— Подожди, — говорит Ашер, затягивая меня обратно в комнату. Сначала я подумала, что он собирается меня остановить, но вместо этого он удивил меня, сказав:

— Дай я полезу первым.

Он спрыгнул вниз и протянул руки, чтобы помочь мне спуститься. Из окна первого этажа прыгать не так уж и высоко, но, приземлившись на камень, я однажды подвернула лодыжку. Он поймал меня под руки прежде, чем я успела упасть, и в течение минуты или даже десяти мы неподвижно стояли, грудью касаясь друг друга. Никто не спешил отстраниться. Эш провел большим пальцем по моей щеке, смахивая непрошеную слезу, и, наслаждаясь ощущением его кожи на моей, я в блаженстве прикрыла глаза.

В конце концов, Ашер откашлялся и отстранился. Спрятав улыбку, я последовала за парнем в его старый, видавший виды GMC Sierra, для покупки которого он усердно работал все прошлое лето. Эта машина была точно старше меня. Красная, с широкой белой полосой вдоль кузова. Внутренняя отделка была из ужасного бордового вельвета и пропахла сигаретным дымом, но мне это даже нравилось. И Ашеру тоже.

На протяжении всей поездки мы сидели в полной тишине. Я была без понятия, куда именно мы направляемся, но я была счастлива находиться рядом с ним, где бы мы ни были. Когда мы приехали, я не узнала этого места. Это было какое-то огромное здание посреди абсолютной глуши. Черное как смоль, без каких-либо отличительных черт, позволивших бы мне понять, что же это было. Ашер подъехал к забору и заглушил двигатель.

— Где мы? — спросила я, опираясь на приборную панель и всматриваясь в зловещее здание перед нами.

— Трек, — объяснил парень. — Скачки. Это место закрыли десятилетия назад.

— Мы собираемся зайти внутрь? — спросила я и ухватилась за металлическую дверную ручку. Со скрипом дверь открылась, но Ашер схватил меня за лежащую на сидении левую руку, удерживая на месте.

— Нет. Внутри не безопасно.

— Но сам же ты туда ходишь?

— Это другое. Можем посидеть на крыше, если хочешь.

Я закусила губу и кивнула. То, что подразумевалось как побег, больше походило на первое свидание. Я еще ни разу не бывала на свидании, но сейчас все было именно так, как я фантазировала. Да даже парень рядом со мной был прямиком из сокровенных грез.

Ашер с легкостью забрался на крышу, в то время как мне пришлось для этого воспользоваться бампером. Я села рядом с ним и обхватила колени, парень же лег на спину, заложив руки за голову.

— В городе не увидишь звезд, — тихо проговорил он. Расположившись рядом с ним, я взглянула на полное звезд небо.

— Ты прав, — ответила я, лежа абсолютно неподвижно. Крыша машины под моими оголенными бедрами казалась такой горячей. Наши руки находились лишь в нескольких сантиметрах друг от друга, практически соприкасаясь.

Мой телефон завибрировал от входящего сообщения, и я проверила его на тот случай, если вдруг это мама или Дэш интересуются, куда я запропастилась. Оказалась, что это моя одноклассница, так что я проигнорировала смс, положив мобильник на живот.

Эш потянулся, чтобы взять мой телефон, и я задержала дыхание в тот момент, когда его пальцы коснулись тонкого материала майки. Все мое тело покрылось мурашками, и я очень надеялась, что он не заметил, как напряглись мои соски под одеждой.

— Что ты делаешь? — едва слышно спросила я.

— Нам нужна музыка, — просто ответил он. Спустя пару нажатий она заиграла. Чарующая песня о любви и разбитом сердце. Песня о светлом чувстве в темное и неподходящее для него время. В этот самый момент я поняла, что это мой новый любимый трек.

— Что это за песня?

— «Glycerine» группы Bush. Это одна из тех песен, которые мне никогда не надоедят.

— Мне она нравится, — прошептала я. Чувственная, красивая музыка.

Я попросила Ашера включить трек еще раз, и мы снова погрузились в комфортное безмолвие, наслаждаясь мелодией. Когда песня заиграла уже в третий раз, я почувствовала, как его мизинец нежно поглаживает мой. Пульс участился, и я старалась лежать неподвижно, раздумывая о том, нарочно ли он делает это. Как можно более небрежно я перевернула руку ладонью вверх, ожидая его дальнейших действий. Когда Ашер переплел наши пальцы, мое дыхание перехватило.