Он громко вздыхает.

— Это не то, что я имел в виду, Сейдж. Это прозвучало неправильно. — Он обхватывает меня за плечи и приподнимает мой подбородок. — Я хотел сказать, что хочу быть с тобой… сегодня днем и ночью, и, возможно, в остальные дни и ночи тоже.

— Давай начнем с одного дня, — предлагаю я.

Холт улыбается, удовлетворенный.

— Звучит отлично. Собирай вещи, которые тебе понадобятся сегодня. А позже мы обсудим, где собираемся ночевать до конца этой недели. — Он наклоняется и оставляет быстрый поцелуй на моем лбу. Он такой ненасытный. — Я подожду тебя в гостиной. Твоя соседка такая злюка.

Я трясу головой, когда он выходит в коридор. Это действительно только что произошло? Холт Гамильтон просто пригласил меня провести с ним неделю. Я качаю головой в неверии. Поворачиваюсь к стопке одежды на кровати и кладу руку на ее верхушку.

После минуты колебаний я расстегиваю сумку и начинаю складывать вещи. Я уступаю, но только на сегодня. Настойчивый Холт Гамильтон снова выигрывает.

— Черт бы тебя побрал, Холт Гамильтон, — бормочу себе под нос.

С сумкой в руке я на цыпочках пробираюсь по коридору и слышу оживленный разговор между Эв и Холтом в гостиной.

— Если ты обидишь ее, то я нахрен отрежу тебе яйца тупой бритвой. Не забыл, что я медсестра? Я видела повреждения, которые может причинить тупая бритва.

Я выглядываю из-за угла и вижу, как Эвелин наклонилась к сидящему на диване Холту, на ее лице очень серьезное выражение. Люблю ее. Я не могу представить себе подругу лучше, чем она.

Он скрещивает руки на груди и вскидывает брови.

— Отрезать яйца? Мило, Эвелин. У меня и в мыслях нет такого намерения. Кроме того, я точно уверен, что мне не нравится причинять кому-то боль, особенно тем, кто… — Он делает паузу.

— Тем, кто что? — спрашивает она, подталкивая его.

Мое сердце колотится, пока я жду его ответа.

— Тем, кто мне очень-очень нравится, — заканчивает он, отклоняется на спинку и устраивается на мягком диване, закинув ногу на ногу. Он так расслаблен, но в то же время самоуверен.

Я вешаю ремень сумки на плечо и поворачиваю за угол. Сейчас или никогда.

— Готов? — спрашиваю я, стараясь не смотреть на Эвелин. Могу только предполагать, что она думает обо мне сейчас. Я провела ночь со своим боссом, когда должна была просто выпить с ним. А теперь собрала сумку, чтобы снова остаться с ним на ночь. Это сумасшествие. «Я точно уверена, что потеряла рассудок», — думаю про себя, но отбрасываю эти мысли.

— Готов. — Холт ласково мне улыбается и встает. — Эвелин, было приятно поговорить с тобой снова, как всегда. — Он ухмыляется ей.

Смотрю на нее краем глаза и практически уверена, что слышу ее рычанье, когда она натягивает фальшивую улыбку на лицо.

— Мне тоже, — бубнит она, взяв ноутбук со стола и разместив его у себя на коленях.

Я посылаю ей натянутую улыбку, но она возвращает свое внимание к экрану компьютера. Холт дотягивается до моей руки и ведет нас к входной двери.

— Все нормально? — спрашиваю я, когда мы оказываемся в холле.

Он хмурится, смущенный.

— Конечно. Почему не должно быть?

— Просто я думала, что услышала, как она устроила тебе допрос с пристрастием.

Холт отмахивается.

— Едва ли. Она хорошая подруга, Сейдж. Она просто присматривает за тобой. Не всем повезло иметь такого друга, как Эвелин. — Он улыбается мне, и узел, который я не замечала до этого у себя в животе, начинает раскручиваться.

Мы проводим время, гуляя по парку, держась за руки. Холт лишь на пару секунд отпускает мою ладонь время от времени. Мы гуляем по Нэви Пиеру, смешиваясь с толпой туристов. (Примеч.: Нэви Пиер (Navy Pier) — километровый пирс на берегу озера Мичиган, считается главной туристической достопримечательностью Чикаго). Мое сердце переполнено радостью от возвращения на пирс. Но закрадывается нотка грусти, когда я вспоминаю время, проведенное здесь со своими родителями. Все изменилось, но в то же время осталось таким же.

Я бросаю взгляд на громадное колесо обозрения, которое медленно крутится, и Холт тянет меня за руку.

— Пойдем, прокатимся.

— Нет! — Мое сердце начинает колотиться. — Я до смерти боюсь высоты.

В его глазах загорается вызов.

— Тогда мы точно должны прокатиться.

Я сжимаю его ладонь и стою на своем.

— Ни за что. Я не могу.

— Можешь. — Он осторожно подводит меня к очереди у аттракциона. — Доверься мне, Сейдж. — Холт отворачивается сразу же, как только произносит эти слова.

— Мне страшно, — признаюсь я, проглатывая ком в горле.

Холт поворачивается ко мне и улыбается. Его взгляд ласковый, он умоляет меня довериться ему.

— Я обещаю, что не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

И я верю ему, когда он так говорит, пусть даже в душе мне хочется унести ноги как можно дальше от этого чертова колеса. Помню, как отец уговаривал меня прокатиться с ним, говорил, что я увижу весь город с высоты птичьего полета. После всех этих лет я все еще борюсь с сожалением, что так и не сделала этого со своим отцом.

Но сегодня я прокачусь на колесе с Холтом — ради моего отца.

Холт встает в очередь, чтобы купить билеты, а я отхожу, пытаясь успокоиться, делая глубокие вдохи, выравнивая дыхание. Я не хочу, чтобы он увидел мою паническую атаку, вызванную колесом обозрения, хотя, вероятнее всего, это все равно случится.

— Сейдж, — слышу, как Холт зовет меня. — Сейдж.

Я оборачиваюсь и вижу, что он уже ждет меня. Я оцениваю его со стороны, и мое сердце трепещет. Как когда ты кем-то впервые увлекаешься, за исключением того, что я уже не в третьем классе, и мы не пишем друг другу записочки. Он — мой босс.

— Готова? — спрашивает он.

Я киваю, заставляя себя быть храброй, и, наконец, передвигаю ноги.

— Как никогда. — Я нервно потираю ладони, а он обвивает своей рукой мою талию, прижимая к себе.

Мы медленно продвигаемся к линии, где нас ожидает свободная кабинка. Холт придерживает меня за руку, помогая забраться. Я сажусь на сиденье и хватаюсь за поручни по обеим сторонам от моих ног.

— Все в порядке, — говорит он спокойно, когда садится рядом. Маленькая дверца закрывается, и я слышу, как запирается защелка. — Дай мне свою руку. — Холт берет мою руку в свою и переплетает наши пальцы. Кабинка медленно двигается вверх, а потом внезапно останавливается, чтобы сели другие пассажиры в следующую кабинку.

Этот процесс повторяется, пока я нахожусь на грани того, чтобы заплакать. Мы поднимаемся все выше и выше, и с каждой остановкой меня чуть ли не тошнит из-за раскачиваний кабинки.

— Просто дыши, Сейдж, — говорит Холт, поворачиваясь ко мне. Он похлопывает меня по колену, и я поворачиваю к нему голову. Его кристально-голубые глаза сочувствующе смотрят на меня, и он нежно улыбается мне. — Я хочу, чтобы ты насладилась этим.

Ха. Забавно.

— Я чувствую себя сейчас, будто меня вырвет. — Я бросаю на него взгляд, а потом снова закрываю глаза. — Так что, если рвота для тебя что-то забавное, тогда да, будет взрыв!

Он смеется надо мной, запрокидывая голову назад и прижимая ладонь к животу от смеха. Это грудной и безобидный смех, и трудно не засмеяться в ответ.

— Тебя не стошнит здесь.

— Ну, если стошнит, то попадет на тебя. — Я открываю глаза достаточно широко, чтобы послать ему презрительный взгляд, при этом борясь с улыбкой. Но когда мы поднимаемся еще выше, я снова их закрываю. Мои колени начинают дрожать, и я сжимаю ладонь Холта так сильно, что ему, должно быть, больно.

— Сейдж, открой глаза. Посмотри, как тут красиво.

— Я не могу. — Даже мой голос дрожит.

— Можешь. Обещаю, ты не захочешь это пропустить.

— Холт…

— Я бросаю тебе вызов, Сейдж. Открой глаза и посмотри.

Ну, вот, опять вызов.

Мои глаза все еще закрыты, я прикусываю нижнюю губу.

— Почему ты используешь эти слова против меня?

Он с минуту молчит, обдумывая.

— Я бы никогда не бросил тебе вызов сделать что-то, если бы верил, что это может навредить тебе. И я уже достаточно хорошо изучил тебя, поэтому знаю, что ты не откажешься от вызова. — Я действительно слышу улыбку в его голосе. Громко вздыхаю и приоткрываю правый глаз, но едва ли что-нибудь вижу сквозь ресницы. — Вот так, — говорит он, сжимая мою ладонь. — Посмотри, — указывает он. — Озеро Мичиган.

Я поворачиваю голову и, не подумав хорошенько, полностью открываю глаза. Озеро наполнено ярко сияющей голубой водой, а солнце отбрасывает лучи, словно водная гладь покрыта бриллиантами.

— Как красиво, — признаюсь я, после чего поворачиваюсь к Холту.

— Завораживающе, — говорит он, глядя на меня своими голубыми, как озеро Мичиган под нами, глазами. Восхитительные сапфировые голубые глаза смотрят на меня, и я киваю, соглашаясь.

— Да.

Выражение его лица сосредоточенное.

— Не озеро, Сейдж. Ты.

Я краснею от его признания и бросаю взгляд на свою правую руку, которая все еще в его руке. Делаю глубокий вдох.

— Спасибо, — говорю ему. — Я не уверена, что сделала бы это без тебя. — И это неправда. Я бы определенно точно не сделала этого без него.

— Всегда пожалуйста, — быстро отвечает он и смотрит через мое плечо на голубое небо, которое окружает нас.

Отец всегда пытался заставить меня прокатиться на колесе обозрения, но я просто не могла этого сделать. Мое сердце немного трепещет, когда я думаю о Холте Гамильтоне, который наконец-то вытащил меня из зоны комфорта и уговорил прокатиться на чертовом колесе.

— Но мы больше никогда не будем снова кататься на нем, — бормочу я.

Он хохочет, и я присоединяюсь к нему.

— Договорились, — говорит он, сжимая мою ладонь.