Мои каблуки стучат по травертиновой плитке, извещая о моем прибытии. (Примеч.: Травертин — известковая горная порода, из этого материала построен знаменитый Римский Колизей). Миссис Кинг поднимает голову от экрана компьютера и снова улыбается мне.

— Мистер Гамильтон уже ждет вас. Проходите. — Она указывает на дверь, но не встает, чтобы открыть ее, как делала это утром.

— Благодарю.

Беру клатч под мышку. Утром кабинет Холта был на всеобщем обозрении для любого проходящего. А в обед непрозрачные стекла не позволяют никому заглянуть внутрь. В его кабинете установлены стекла, которые могут меняться от прозрачного к матовому, мгновенно предоставляя уединение.

Я тихо открываю дверь и нахожу его сидящим за столом и перебирающим стопку бумаг. Когда он поднимает взгляд, я почти задыхаюсь от того, что он носит очки в темной оправе.

— Что? — спрашивает он, откладывая пачку бумаг подальше.

Я моргаю.

— Я не знала, что ты носишь очки.

Он усмехается и откланяется на спинку кресла.

— Теперь знаешь. Тебе следовало спросить меня, когда мы играли в двадцать вопросов. — Он наклоняет голову набок.

— Какие еще секреты ты хранишь от меня? — дразню я, закрывая за собой дверь. Я ожидаю, что он продолжит игривое подшучивание, но почти мгновенно его лицо теряет всякое веселье, и он выглядит странно, почти печально. — Ты в порядке? — спрашиваю я, вдруг осознав, что могла расстроить его.

Он слегка качает головой и улыбается.

— Извини. — Холт потирает лоб между бровями. — Просто отвлекся на минуту. Готова идти? — Он снимает очки и откладывает их на стол.

— Да. У меня встреча в два часа, поэтому мы должны быть здесь к этому времени.

Холт бросает взгляд на огромные часы на своем запястье и встает, потянувшись к моей руке.

Я качаю головой, волна паники накрывает меня.

— Не в офисе, Холт, — говорю я ему спокойно, убирая свою руку.

Он берет обе мои руки в свои и переплетает наши пальцы, затем притягивает меня к себе, так что наши носы почти касаются.

— Я буду уважать твои желания на данный момент, Сейдж. Но мы не делаем ничего неправильного. Я не буду держать тебя за руку сегодня, но буду завтра, — говорит он без сомнений.

Я пытаюсь скрыть свою дрожь.

— Может, нам следует двигаться помедленнее…

— Почему? — перебивает он меня, его лицо искажает раздражение.

— Я здесь новенькая, — напоминаю я. — Я все еще ищу свой путь, выстраиваю отношения и пытаюсь доказать, что я ценный сотрудник. Я не хочу, чтобы кто-нибудь думал, что, проводя время вместе с тобой, я помогаю продвижению своей карьеры.

Он ухмыляется.

— Ты думаешь, что я бы поспособствовал твоей карьере или уделял бы особое внимание, основываясь на том, что мы спим вместе?

Его слова меня волнуют.

— Это не то, что я сказала, но я не хочу, чтобы мои коллеги так подумали.

Холт раздраженно пожимает плечами.

— Кому какое дело, что они подумают?

— Мне есть дело, — спорю я. — Мне нравится моя работа. Нравятся люди, с которыми я работаю. Мне нравится владелец компании, на которую я работаю. — Я многозначительно смотрю в его прекрасные голубые глаза. — Я просто не хочу облажаться со всем этим.

— Не облажаешься. — Он вздыхает, уступая. — Но я понимаю и буду уважать твои желания за пределами этого кабинета. Но внутри — это другая история. — Холт обвивает свою руку вокруг моей талии и касается легким поцелуем моей шеи. Я чувствую, как у меня перехватывает дыхание, когда холодок пробегает сквозь меня, а мурашки покрывают кожу. Его прикосновения влияют на меня.

— Видишь этот конференц-стол? — выдыхает он мне в ухо. Я киваю и смотрю на гладкий деревянный стол позади него. — Ты узнаешь, каково это — быть оттраханной на этом столе — Я с трудом сглатываю и резко выдыхаю. — И на моем столе, — говорит он, поворачивая мою голову, чтобы я взглянула на его большой письменный стол. — Ты нагнешься над ним, выставив вверх свою аппетитную попку, и будешь стараться не выкрикивать мое имя. — Его голубые глаза темнеют, когда он говорит.

— Холт. — Мой голос дрожит, и мне приходится держаться за его бицепс, чтобы не упасть на своих неустойчивых ногах.

— Подожди, я еще не закончил. — Он нежно целует меня в губы, а затем поворачивается и смотрит на окна, занимающие всю стену в его кабинете. — А потом я возьму тебя полностью обнаженную… у окна, открывающего вид на Чикаго. Хочу, чтобы твои идеальные сиськи были прижаты к холодному стеклу, пока я трахаю тебя.

— Господи, — бормочу себе под нос, когда воображаю себя голой и прижатой к окну с видом на весь центр Чикаго. Мои колени слегка дрожат, а между ног образуется легкая пульсация, когда я воспроизвожу в голове все то, что он только что сказал мне.

— Самое любимое в мире: Чикаго и ты, — говорит он, а затем посмеивается.

Теперь я едва ли могу сдерживать пульсацию между ног, не говоря уже о том, чтобы связно мыслить в этот момент. Холт проводит пальцем от моего виска вниз по щеке и над губами. Я закрываю глаза и растворяюсь в его прикосновениях.

— Пойдем на обед, милая, — говорит он, снова целуя меня в губы, пока я пытаюсь восстановить дыхание. — Потому что я хочу десерт в своем кабинете по возвращении.

Я делаю глубокий очищающий вдох и решаю, что будет лучше ничего не говорить. Иногда нет подходящих слов для описания чувств. И это один из тех моментов.