Глава 8

— Шана, добро пожаловать в Саттон-Хиллз.

Шана улыбнулась Джейсу.

— Прекрасное место.

Джейс рассказал ей, что Саттон-Хиллз, поместье Грейнджеров, занимало более двухсот акров у подножия Голубого хребта и представляло собой самую красивую землю в мире.

Пока они ехали по длинной извилистой дороге, обсаженной большими дубами, он показал ей пару интересных мест.

— Справа от тебя конный центр. Эти лошади — гордость и радость отца. И дед считал также.

Она посмотрела на него.

— Как много на пастбищах лошадей.

Джейс усмехнулся.

— Да. Из-за прекрасных чистокровных лошадей Саттон-Хиллз считается конным ранчо. Некоторые из них ежегодно участвуют в больших скачках.

Шана знала, что управлять конефермой в одиночку — серьезное дело.

— Кто занимается лошадьми, пока ты управляешь «Грейнджер Аэронавтикс»?

— На ранчо есть управляющий, который заботится об этом. Патрик работает в Саттон-Хиллз уже больше сорока лет, начал еще до моего рождения. В следующем году он уйдет на пенсию, его сын Клайд уже готов занять это место.

Шана кивнула. Она слышала о Саттон-Хиллз. Даже читала об этом во время своих исследований. Она знала, что он большой, но не представляла, насколько огромный.

— Саттон-Хиллз делится на четыре основных участка, — продолжал Джейс. — Бабушка с дедушкой жили в главном доме, который, вероятно, находится в миле или около того от конного центра, и расположен на пятидесяти акрах земли. Он двухэтажный и позади него располагается озеро Мамонт Лейкс.

— Так вот где ты сейчас живешь? В доме дедушки?

— Да. Если посмотришь сквозь эти деревья, сможешь увидеть крышу дома моих родителей. После того как мама умерла, а папа сел в тюрьму, дедушка закрыл дом и перевез нас к себе. С тех пор никто из нас в тот дом не возвращался.

Шана понимала, почему они не хотят возвращаться. Сквозь деревья она увидела очертания крыши здания. Она была огромной.

— А вон там, — сказал он, замедляя ход. — В устье озера стоит лодочный сарай. — Он затих, потом добавил: — То самое место, где пятнадцать лет назад нашли тело мамы. С двумя огнестрельными ранениями в грудь.

Шана не произнесла ни слова. Она знала, Джейс хочет сказать что-то еще.

Он помолчал немного, затем произнес:

— Ее обнаружил папа. Он вошел в лодочный сарай, и первое, что увидел, свой пистолет, лежащий на полу. Я чертовски жалею, что он его подобрал — это оказалось орудие убийства. Потом он пошел к задней части лодочного сарая и на полу в луже крови нашел маму. Он позвонил в 911. Через несколько часов его арестовали. Поскольку на пистолете обнаружили только его отпечатки пальцев, в убийстве обвинили его.

Шана решила не спрашивать, бывал ли кто-нибудь в лодочном сарае после того трагического дня. По всей вероятности, нет. Джейс сказал, что ему было шестнадцать, когда убили его мать, Кейдену — четырнадцать, а Далтон собирался отпраздновать двенадцатый день рождения.

Сменив тему и мрачное настроение, Джейс сказал:

— Тебе понравится Ханна, и ты ей понравишься.

Шана улыбнулась.

— Почему ты так в этом уверен?

— Потому что ты нравишься мне. Нет, я тебя люблю.

Когда он говорил ей об этом, Шану всегда охватывало теплое чувство.

— Как думаешь, как все отреагируют, когда узнают о нас и ребенке?

Джейс усмехнулся.

— Братья уже давно что-то подозревают, хотя я никогда им не признавался. Но после нашей маленькой сцены во время моего спасения у них не осталось сомнений, что мы больше, чем деловые партнеры.

Шана смущенно улыбнулась.

— Я ничего не могла с собой поделать. Я так боялась, что мы не найдем тебя, а когда нашли, все остальное уже не имело для меня значения. И уж конечно, не наш тайный роман.

— Я чувствовал то же самое. В тот момент мне было наплевать, что о нас узнают. А что касается новости о ребенке, думаю, как только шок пройдет, братьям понравится идея стать дядями. Ханна будет вне себя. Она уже много лет намекает мне, чтобы я остепенился, снова женился и завел детей. Я же говорил тебе, что она не любила Еву.

— Да, говорил. — Шана промолчала, но ее так и подмывало сказать, что после встречи с его бывшей женой она поняла, почему Ханна ее не любила.

— Вот мы и приехали. — Джейс свернул на круглую подъездную дорожку к самому большому дому, который Шана когда-либо видела. Лужайка была безукоризненно чистой, а от архитектуры дома захватывало дух.

— Джейс, как красиво.

— Спасибо. Его построил и спроектировал мой прадед. Я вижу машины Далтона и Кейдена. Значит, они уже здесь, — сказал он, останавливая машину позади двухместного спортивного автомобиля Далтона.

Выключив зажигание, Джейс посмотрел на нее и улыбнулся.

— Готова пойти и рассказать всем хорошие новости?

Шана не смогла сдержать ответной улыбки.

— Да, готова.

***

— Мистер Грейнджер, ваш почтовый ящик снова полон?

Шеппард Грейнджер взглянул на Эмброуза Чейни, одного из тюремных охранников, и улыбнулся.

— Да, похоже на то. Как поживают твои сыновья?

Нескольких минут они обменивались любезностями, а затем Эмброуз двинулся дальше. Шеп знал, в тюрьме ему чертовски повезло. Пятнадцать лет назад, когда его посадили, то направили в Гленворт. Он отказывался принимать во внимание то, что его несправедливо осудили или отправили в Гленворт. Вместо этого он решил извлечь максимум пользы из ситуации, в которой оказался. Там он познакомился с сокамерниками со схожими взглядами... вроде Лютера Томаса, несправедливо осужденного за изнасилование. Вместе с Лютером он начал внедрять в тюрьме различные программы: курсы по общению, будущие лидеры завтрашнего дня и программы получения среднего образования. Их усилия увенчались успехом и были признаны средствами массовой информации и даже губернатором. Вместе с Лютером он помог перевернуть жизнь нескольких заключенных, таких как Ламар «Страйкер» Дженнингс, Квазар Паттерсон и Стоунволл Курсон.

В конце концов, Лютера оправдали, и теперь он служил священником в Хэмптоне, штат Виргиния. Пять лет назад, отсидев десять лет в тюрьме и будучи признанным образцовым специалистом и прирожденным лидером, губернатор одобрил перевод Шеппарда в Делверс, тюрьму, где содержались особо опасные преступники. Он тесно сотрудничал с начальником тюрьмы в качестве попечителя, инициируя различные проекты, чтобы гарантировать, что в будущем менее серьезные правонарушители не превратятся в более серьезных.

Он гордился тем, что до сих пор все, чью жизнь он помог перевернуть, и в Гленворте, и в Делверсе, оставались на правильном пути. Теперь, оказавшись на воле, они время от времени его навещали, и он гордился тем, что они оказывают положительное влияние на свои общины. И что ему нравилось больше всего, что время от времени, когда они не могли приехать, то посылали Шеппарду электронное письмо, чтобы сообщить, где находятся и как у них дела. Некоторые вернулись в школу, многие даже в колледж, а другие стали владельцами бизнеса — успешными людьми в своих сообществах.

Он открыл письмо от Эндрю Логана. Эндрю попадал в неприятности с десяти лет, воровство было его любимым занятием. Сидеть и выходить из тюрьмы для несовершеннолетних стало его образом жизни. Теперь Эндрю закончил колледж и работал на стороне закона — детективом полиции Александрии.

Как и в большинстве других писем, которые он прочитал ранее, Эндрю сообщил, что слышал по радио и телевидению новости о Джейсе. Хотя никто из них никогда не встречался с Джейсом, они знали, что он его сын. Писали все, потому что понимали, Шеппард расстроится и будет чувствовать бессилие от того, что ничем не может помочь сыну, пока находится в тюрьме. Они писали, как рады, что Джейса спасли до того, как произошло что-то плохое.

Шеп глубоко вздохнул, думая, что никто не рад этому больше, чем он сам. Если бы с Джейсом или любым из его сыновей что-то случилось, Шеп не знал бы, что сделал. Слава богу, ФБР подоспело вовремя, и он был благодарен Далтону за то, что тот установил трекер на телефон Джейса.

В конце письма Шеп старался не поддаться эмоциям, когда читал написанное Эндрю:

Мистер Грейнджер, многие парни, чьих жизней вы коснулись в Гленворте и Делверсе, собрались в прошлые выходные у меня дома. Мы сходили на бейсбольный матч, а потом вернулись посидеть за чипсами и пивом. Мэтью Фонтэйн тоже был с нами, и так как он последний, кого выпустили из Делверса, он ввел нас в курс дела и заверил, что у вас все хорошо... по крайней мере, в данных обстоятельствах. Мы все знаем, что вас нечестно засудили и все такое. И надеюсь, это не прозвучит эгоистично, но мы все согласились, что благодарны Богу за то, что вы были с нами в Гленворте и Делверсе. Мы знаем, если бы вы не заставили нас увидеть свет, большинство все еще отбывали бы срок. Вы знаете, я не религиозный человек... как бы преподобный Лютер Томас не желал обратного... но мы считаем, что была причина, по которой вас отправили в тюрьму. Потому что кто-то знал, что вы нужны шестерым потерянным парням. И хотя вы, находясь взаперти, вероятно, потеряли время со своими сыновьями, мы хотим, чтобы вы знали — вы приобрели еще шестерых. И однажды, когда вас, наконец, признают невиновным и выпустят из тюрьмы, мы позаботимся о том, чтобы все девять сыновей собрались вместе и устроили самую большую вечеринку по случаю вашего возвращения домой.

Шеп откинулся на спинку стула и на секунду закрыл глаза. Он сделал то, что любой другой сделал бы для этих парней. Они были молоды, глупы, как и говорил Эндрю... потеряны. Но он смотрел глубже их суровой и грубой внешности и видел парней, которым было отказано в любви и привязанности, внимании и шансе на успех. Некоторые даже считали, что мир им чем-то обязан. Он был бы первым, кто признал, что достучаться до некоторых из них было нелегко, а Эндрю и Мэтью были одними из самых трудных.