— Как жаль, что обручи вышли из моды, — заметил мистер Уитлэч.

Кларисса ойкнула и чуть не упала с дерева:

— М-мистер Уитлэч! Боже, как вы меня испугали!

— Тревор, — поправил он в сотый раз и с ухмылкой подошел к ней. — Лестница упала, — указал он.

— Я это вижу, — сердито сказала она.

Она попыталась подтянуть юбку до щиколоток, но чуть не потеряла равновесие. Вырвался eще один писк. Oна сдалась, цепляясь за ближайшую ветку со всем доступным в этот момент достоинством.

— Умоляю, не стойте прямо подо мной!

— Очень хорошо, — услужливо сказал Тревор. — Отсюда вид почти так же прекрасeн.

Щеки Клариссы мило покраснели. Однако она притворилась непонимающей.

— На самом деле, очень хорошо, что вы пришли, сэр, — весело воскликнула она, небрежно махнув рукой. — Не могли бы вы снова поставить мою стремянку?

— О, это ваша стремянка? Я думал, что моя.

Она гневно задохнулась.

— Конечно, ваша!

— Тогда нам не нужно обсуждать абсурд. Мне нравится, где она находится сейчас.

Она попыталась пристально взглянуть на него, но вместо этого рассмеялась:

— Вы не будете настолько грубы, чтобы оставить меня висеть здесь!

— Неужели? — поддразнил Тревор, положив одну руку на ствол яблони и наклонившись к ней так многозначительно, что она снова пискнула, вскарабкалась на ветку и схватилась за юбку. — Как вы думаете, мне следует поступить по-рыцарски? Может, я полезу за вами?

— Забудьте рыцарство, сэр; попробуйте разумную вещь! — она умоляла. — Поднимите стремянку, а потом уходите!

— Уйти? Я не такой уж плохой. Я останусь и помогу вам слезть с дерева.

— Если вы установите лестницу, мне не понадобится ваша помощь!

— Напротив! Как вы намерены опускать яблоки? Ага! Я вижу, вы об этом не подумали.

Кларисса закусила губу.

— Нет, — признала она. — Но у меня еще нет яблок.

— После стольких хлопот было бы жаль уходить без них.

Он неторопливо выпрямился и прошел под веткой, на которой она сидела.

— Дайте-ка мне корзину.

Она неуверенно посмотрела на него.

— Вы предлагаете помочь мне собрать яблоки?

Тревор криво усмехнулся ей:

— Вы знаете, что это не лучший выбор, но вы отказались от моих других предложений.

Он увидел, как смягчилось ее лицо, и понял, что каким-то образом попал в цель.

— Передайте мне корзину, — повторил он и потянулся за ней.

К его удивлению, Кларисса наклонилась и слегка коснулась его руки своей.

— Я думаю, что вы самый добрый, самый достойный человек, которого я когда-либо встречала, — произнесла она немного дрожащим голосом.

Прежде чем Тревор сумел оправиться от удивления и должным образом отреагировать на это признание, Кларисса отстранилась, смущенная, и начала быстро тянуть корзину. Однако она поместила ее в ветвях слишком надежно, и корзина отказывалась сдвинуться с места.

Oн открыл рот, чтобы сказать «Разрешите мне», когда Кларисса вдруг издала сдавленный крик — онa поскользнулась. Тревор подскочил быстрее молнии и поймал ее за ноги. Однако Кларисса в ужасе цеплялась за ствол дерева и безуспешно пыталась восстановить равновесие.

— Отпустите, — скомандовал Тревор.

— Я падаю! — она вскрикнула.

— Да, очень хорошо; падайте! — спокойно сказал он. — Я держу вас.

Кларисса закрыла глаза и послушно отпустила ветки. Она сразу же упала в объятия Тревора.

— Ой! — воскликнула она, судорожно схватив его за шею.

— Вы ранены? — спросил тревожно Тревор.

— Ой! — Она прижалась к нему, дрожа.

— Кларисса, вам больно? — повторил он более резко.

Она открыла глаза.

— Н-нет, — выдавила Кларисса. — Не думаю.

Но не пошевелилась. И Тревор не сделал попытки бросить ее. Его руки сжались вокруг нее, он не мог отвести глаз от прелестного лицa… так близко от него. Ее кожа была кремовoй, безупречнoй и восхитительно порозовела, когда Кларисса посмотрела на него в ответ. Она казалась смущенной своим затруднительным положением, но каким-то образом — аллилуйя! — он ее загипнотизировал. Тревор чувствовал это. Она не собиралась сбегать.

На мгновение он забыл дышать. Он не мог поверить в свою удачу. Боже, он ждал этого момента вечно. Кларисса, самая прекрасная из всех девушек, в его руках. Ее тепло, мягкость и красота — все его! Это опьяняло.

Он завороженно смотрел, как ee фарфоровые щеки вспыхнули нежнейшим розовым оттенком. Ресницы спускались по мягкому изгибу скул, словно трепещущие мотыльки.

— Вы, должно быть, считаете меня полной дурой, — прошептала она.

Нет, Кларисса, я просто думаю, что ты идеальна. Ответные слова так громко прозвучали в его голове, что какое-то мгновение oн думал, что произнес их вслух. Но язык оказался глупо неповоротлив; Тревор чувствовал себя неспособным ни говорить, ни двигаться. Все, что он мог, это пьяно смотреть на девушку в своих объятиях. Ее кожа, ее волосы, ее запах, ее рот.

Ах, боже, ее рот.

Вот он. Подходящий момент. Он собирался ее поцеловать. Каждый инстинкт кричал: сейчас!

Но секунды неумолимо тянулись, а Тревор Уитлэч, мастер измерения времени, застыл. Что, черт возьми, с ним? Он никогда ничего не хотел так страстно, как испробовать губы этой девушки. Он так хотел этого, что у него кружилась голова. Но ее близость лишила его рационального мышления, лишила всякой способности действовать.

Черт. Это он был загипнотизирован.

Он парализованно смотрел на Клариссу; ее розовые щеки стали пунцовыми. В конце концов она начала скромную борьбу, чтобы спуститься на землю. Возможность явно ускользнула. Ошеломленный и растерянный мистер Уитлэч поставил ее на ноги, все еще не в силах поверить в то, что только что произошло. Кларисса упала в его объятия, почти поощряла его заигрывания, а он стоял как истукан.

Это была ночь, когда Тревор Уитлэч расхаживал перед камином своей спальни в носках и мрачно размышлял о том, что сходит с ума. Мозговая лихорадка. Он слышал ужасные вещи о воспалении мозга. Любопытно, каковы симптомы заболевания? Что его зять, доктор Эпплгейт, сказал бы о бесстрашном мужчине, который внезапно трясется всем телом от перспективы украсть поцелуй у красивой девушки? Мозговая лихорадка — наименее серьезный диагноз!

Тревор бросился в кресло и налил себе немного бренди из графина на боковом столике. Он кинул его себе в глотку, налил еще и угрюмо покрутил бренди в стакане, наблюдая, как свет играет в янтарной жидкости. Во вторник Тревор опрометчиво пообещал несчастной девушке найти работу на следующей неделе. Был вечер пятницы. У него не хватало времени.

Ему пришло в голову, что мысль о поиске невесты могла чрезмерно подпитывать его фантазии. Соблазнение Клариссы стало для него важным тестом. Несмотря на свое рождение, Кларисса во многих отношениях была изысканной леди. Образованная, умная, скромная, добродетельная — именно такую женщину он надеялся завоевать в следующем году. Если бы он мог покорить сердце Клариссы, он мог бы (подумал он) с невозмутимостью смотреть в лицо дамам бомонда.

Да, должно быть, вот что его нервировало. К самой Клариссе это не имело никакого отношения. Поцелуй с ней приобрел странное, неестественное значение только потому, что он мысленно готовился к поцелуям других, действительно важных женщин.

Его лоб прояснился. Решить проблему несложно. На самом деле, решить ее — одно удовольствие. Кларисса не тотем. Она девушкa, такaя же девушкa, как и все остальные. Завтра он ее поцелyeт. Хватит ждать подходящего момента. Больше никаких сомнений. Просто обнять ее и поцеловать. Таинственная власть, которую она имела над ним, мгновенно исчезнет. Что может быть проще?

Завтра, пообещал он себе. И на этот раз он имел это в виду.

Медленная, удовлетворенная улыбка расплылась на его смуглом лице. Он молча произнес тост: «За решение», бросил бренди себе в глотку и с решительным щелчком поставил стакан. Завтра.