Глава IV

В ту ночь Кейтлин долго не могла заснуть и на следующее утро проснулась совершенно разбитой. Одна из горничных принесла ей утренний шоколад, но даже эта неслыханная роскошь не подняла Кейтлин настроение. Она села в постели, мрачно потягивая горячую, сладкую жидкость.

Дела у нее, бесспорно, складывались неважно. Чем больше она анализировала вчерашний вечер, тем хуже он казался. Достаточно плохо, что леди Элизабет Делакур унизила ее, но… щеки Кейтлин вспыхнули, когда она вспомнила о собственном поведении. Удрать сo званого вечера без сопровождения! Небрежно черкнув записку леди Селкрофт! О, она определенно переступила черту. Она совершила непростительную вольность, и ее неизвестный преследователь угостил ее «десертом» по заслугам.

Кейтлин нахмурилась, невидяще глядя на прикроватный столбик. Абсурдно, как ее мысли постоянно возвращались к этому мужчине. Никакие самобичевания не могли изгнать его из воображения. Несмотря на улики (пятна крови, оставленные на платье), не получалось убедить себя, что он зловещая личностью, от которой ей посчастливилось сбежать. Раздражала мысль, что она, вероятно, никогда не узнает, кто он.

«С другой стороны, — с содроганием напомнила себе Кейтлин, — я безмерно рада, что он, вероятно, никогда не откроет, кто я!»

Исповедь сочувственному слушателю принесла бы ей значительное облегчение, но об этом не могло быть и речи. Если бы хоть какая-то часть этой истории дошла до ушей леди Линвуд, тетя Харриет, наверно, умыла бы руки и без лишних слов отправила племянницу-сорванца обратно в Хартфордшир. И Эмили была бы шокирована таким бездумным пренебрежением приличиями едва ли меньше тети Харриет.

Серена могла бы понять. Кейтлин пришла в голову ужасная мысль: своим глупым, возмутительным поведением она поддержала совет леди Элизабет. В следующий раз при встрече с Сереной, определенно, получит сокрушительный удар по носу. Кейтлин оттолкнула единственного друга в Лондоне, и ей некого винить, кроме себя. Ее глаза внезапно наполнились слезами раскаяния.

Кейтлин отставила чашку с шоколадом, смахнула слезы с глаз и решительно выскочила из постели. Даже если это убьет ее, она спустится к завтраку с подобием обычного веселого спокойствия. Эмили не терпится поведать историю своей презентации. Кейтлин надеялась, что минувшей ночью бомонд встретил Эмили теплее, чем ее сестру.

Она не стала дожидаться пока Джейн придет и поможет ей одеться. Кроме того, не стóит привыкать к шикарной жизни в Линвуд-Хаузе. Кейтлин сама обслуживала себя всю жизнь. И поскольку в ближайшем будущем она, несомненно, с позором вернется в Роузмид, ей предстоит обслуживать себя самой вечно. Она торопливо оделась и провела расческой по волосам, пытаясь уложить медные локоны, как учила ее Эмили. Кейтлин скривилась, недовольно глядя на свое отражение в зеркале. В белом кисейном утреннем платье она напоминала горящую свечу!

Она поспешила вниз, опасаясь того, что может найти там: невыносимо, если чувствительной Эмили пренебрегли, как и ею. Но едва она вошла в комнату, Эмили с радостным криком вскочила с кресла:

— Кейти! Как бы мне хотелось, чтобы ты была с нами прошлой ночью!

Кейтлин засмеялась и обняла младшую сестру.

— Да, Эмили, я тоже хотела бы, — ответила она. Боже, Эмили не подозревает, насколько искренне это пожелание. — Тебе понравилось? Все прошло, как ты надеялась?

Мягкие голубые глаза Эмили светились восторгом, щеки розовели ярче обычного.

— О, это было прекрасно! Все были так добры ко мне.

Кейтлин вознесла безмолвную благодарственную молитву. Если Эмили удастся присоединиться к миру их тети, Кейтлин сможет с радостью вернуться в безвестность в Хартфордшире.

— Но это очень хорошо! — она воскликнула, ее глаза мерцали. — Раз все были добры к тебе, Эмили, ты, должно быть, добилась большого успеха.

Это вызвало смешок у тети Харриет, сидящей во главе стола. Утренняя почта лежала возле тарелки с завтраком.

— Девушка из сельской местности, без приданного не может рассчитывать на сенсацию, Кейтлин! — объявила она. Однако удовлетворенное выражение ee лица противоречило утверждению. — Но в целом, наша маленькая Эмили преуспела. Действительно, очень хорошо.

Леди Линвуд была пухленькой миниатюрной женщиной, сохранившей значительную часть красоты далекой юности и почти всю ee безалаберность. Сo своим чаем и корреспонденцией, наваленной вокруг нее наподобие гнезда, она смахивала на довольную курочку, которая лениво прихорашивается и кудахчет из-за вчерашнего успеха.

Чувствуя огромное облегчение, Кейтлин села и встряхнула салфетку.

— Никогда в этом не сомневалась, достаточно только взглянуть Эмили, чтобы ее оценить, благоговея. Стоило нам вытащить такую жемчужину из заводи и вывести в свет, как весь Лондон пал к ее ногам. Это был лишь вопрос времени.

Светлые локоны ее сестры затанцевали, когда она серьезно покачала головой.

— Кейти, я уверена, что грешно говорить такие вещи или даже думать о них.

— Она не думает о них, — убежденно заявила тетя Харриет. — Прошу, не преувеличивай, Кейтлин! Ты огорчаешь свою сестру.

Кейтлин засмеялась, одна каштановая бровь вопросительно изогнулась:

— Неужели я расстроила тебя, моя дорогая? Ничего! Легкомыслие, знаете, всегда было моим главным грехом. Расскажи мне о прошлой ночи!

Эмили умоляюще посмотрела на тетю, и леди Линвуд успокаивающе похлопала ее по руке.

— Эмили, дорогая, ты вела себя безупречно. Да, надо сказать также, выбранный нами шелк прекрасно подошел тебе. Просто везение, что мы остановились у Лизетт в тот день, не так ли? Я уже начала думать, что мы никогда не найдем ничего подходящего. И хотя я люблю делать покупки, как все остальные, — или даже больше! — я действительно думала, что дошла до ручки; это последний час изучения модных выкроек. Боже, мы убили на это несколько дней! Все начинает выглядеть одинаково, и у человека кружится голова! Но этот образец, который она нашла, придал тебе правильный штрих. Какое счастливое обстоятельство, что белый тебе так к лицу! Ты отбросила их всех в тень. Видела леди Мэри Эллерсби? Какая уродина! Ее мать была такой жe: наряди ее в пастель, и она мгновенно покажется на десять лет старше. Не знаю, почему так должно быть, но так и есть. И с самого начала было ясно, что мисс Эммонс зацепится за шлейф. O! Бедная девушка была совершенно не в своей тарелке. Неуклюжая!

Кейтлин чувствовала, что история довольно далеко отклоняется от сути.

— Но, тетя, как вы думаете, Эмили…

— О! — Леди Линвуд восторженно вскинула руки. — Лучше быть не может! Такая изящная и держалась с достоинством, красивая как картинка! Я была очень довольна. И знаете, — она впечатляюще наклонилась вперед, — сам герцог Северн сказал мне, что Эмили вела себя мило. Мило! Именно такими словами, клянусь.

Кейтлин увидела, что Эмили стала совсем алой, и засмеялась:

— Действительно, восхваление!

— Дa, верно, — радостно подтвердила леди Линвуд, eе глаза блестели. — Господи, я забыла рассказать самое главное! Какое удачное совпадение! Присутствовала миссис Драммонд-Баррелл. Подумать только! Эта женщина вызывает у меня внутреннее землетрясение, но, ей-богу, я никогда не видела ее в лучшем настроении. И — вот уж редкий шанс! — она заговорила с Эмили. Эмили, конечно, понятия не имела, кто она такая, иначе могла впасть в один из своих косноязычных припадков. Но, по счастливой случайности, Эмили не уловила ее имени.

Леди Линвуд торжествующе улыбнулась своим племянницам:

— Она сказала мне, милая Эмили, что считает тебя безупречной.

Краска сошла с лица Эмили. Она выглядела так, будто вот-вот упадет в обморок.

— Миссис Драммонд-Баррелл сказала это?

Кейтлин рассмеялась и подавилась тостом.

— Ах, прошу прощения! — Она отдышалась. — Но ведь такого скромного комплимента недостаточно, чтобы ошеломить тебя, Эмили?

— Скромный комплимент? — возмутилась леди Линвуд. — Ничего подобного! Очень надеюсь, теперь мы получим ваучеры в Алмакс. И это немалый подвиг, позвольте вам сказать!

Помимо воли Кейтлин была впечатлена.

— Ваучеры в Алмакс! Итак, Эмили выставит напоказ товары на брачном рынке. Поздравляю вас, тетя.

Эмили слабо протестовала. Леди Линвуд усмехнулась:

— Только пошлые люди расценивают Алмакс как брачный рынок, Кейтлин. Пожалуйста, не повторяй этого больше! И у меня есть все основания надеяться, что вы обе будете «выставлять напоказ товары», так что прекрати озадачивать свою сестру.

Кейтлин поставила чашку и посмотрела на тетю.

— Теперь вы меня озадачиваете! Я не могу пойти в Алмакс. Меня даже не представили.

Она тут же пожалела о своем замечании. Как она и боялась, Эмили начала в сотый раз упрекать себя.

— О, Кейти! — воскликнула она. — Я чувствую себя ужасно; подумать только, ты уступила свое место, чтобы меня представили. Уверена, что это неправильно. Я знаю, что семья не могла позволить представить нас обеих, но почему я должна была быть представлена вместо тебя? В конце концов…

Кейтлин сделала вид, что закрывает уши руками, и обратилась к главе стола:

— Тетя Харриет, умоляю вас! Убедите Эмили, что она напрасно огорчается!

— Не клади локти на стол, Кейтлин, — безмятежно отозвалась леди Линвуд, поливая пышку солидной порцией джема. — И, Эмили, твоя сестра совершенно права! Нет нужды в причитаниях! Тебе восемнадцать — идеальный возраст для первого Сезона. Я не в силах была убедить вашу мать позволить мне вывести вас обеих. Амабель не хотела, чтоб я залезала глубоко в карман — такой вздор! Необходимо было сделать выбор, и даже Кейтлин считала, что именно ты должна быть избранницей.

— Да, — твердо согласилась Кейтлин. — Я никогда не вызывала у хартфордширских красавцев ни малейшего интереса. Естественно, мне казалось, что не стóит выставлять себя на всеобщее обозрение.