Глава I

Миссис Джон Кэмпбелл с радостным восклицанием схватила письмо, ожидающее ее возле тарелки с завтраком. Поскольку присутствовали лишь ближайшие родственники, она, не раздумывая, открыла письмо прямо за столом. Через несколько секунд она издала слабый крик и закашлялась.

Николас, крепкий парнишка лет десяти, принялся услужливо колотить по материнской спине, пока его отец недвусмысленно не потребовал прекратить это. Когда Амабель слегка отдышалась, она дрожащим голосом объявила содержание письма (письмо было от ее сестры):

— Дорогие мои, какие замечательные новости! Ваша тетя Харриет приглашает к себе одну из девочек на лондонский Сезон!

Ee воззвание было встречено изумленной тишиной. Кейтлин прекратила намазывать маслом тост, и выжидательно посмотрела на Эмили. Действительно, это была превосходная новость для сестры — в такой момент естественно ожидать девичьих восторгов. Однако Эмили, воздушная блондинка восемнадцати лет, не осталась одинока в своем ликовании. К удивлению Кейтлин, вся семья немедленно погрузилась в хаос.

Эмили вскочила с места и исполнила изящную чечетку. Джон Кэмпбелл расцеловал жену. Малышка Агнес принялась дергать мать за рукав, требуя объяснений. А Николас воспользовался общим бедламом в столовой и выполнил стойку на руках (что, как подозревала Кейтлин, он давно жаждал попробовать).

Ноги ее брата опасно раскачивались в воздухе.

— Осторожно с посудой, Ники! — закричала Кейтлин, когда ботинки Николаса со стуком свалились на буфет. Это более или менее привело в чувство остальную семью. Все вернулись на привычные места за столом, чтобы насладиться неожиданной удачей.

— Лондон! — выдохнула Эмили. — О, Кейти, как я завидую!

Кейтлин замерла с тостом у рта.

— Завидуешь? Я думала, ты будешь в восторге.

— Я, конечно, не имею в виду, что хотела бы занять твое место! — покраснела Эмили. — Но я всю жизнь мечтала поехать в Лондон на Сезон.

— Занять мое место? — Пораженная Кейтлин обратилась к матери за разъяснением. — Боже мой, мама, разве тетя Харриет пригласила меня, а не Эмили? Нет-нет, похоже, она допустила ошибку! Тетушка не раз могла меня пригласить за эти четыре года, но никогда не предлагала.

Эмили тоже повернулась к матери, ее голубые глаза расширились от беспокойства.

— Но она не стала бы приглашать меня вместо Кейтлин. Это было бы в высшей степени неприлично, правда, мама? Кейти — старшая незамужняя дочь.

— Ваша тетя лучше всех разбирается в приличиях, любовь моя, — заверила ee миссис Кэмпбелл. При легком покашливании мужа у нее появились ямочки на щеках. — Не смейся, Джон! У Харриет, возможно, нет обширного образования или большого интеллекта, но в светских вопросах она непогрешима.

Миссис Кэмпбелл торопливо читала письмо. Кейтлин увидела, как вo взгляде Эмили промелькнула болезненная надежда, и ее собственные глаза засияли нежным весельем.

— Не бойся, Эмили! Тетя прислала приглашение тебе, как раз к твоему восемнадцатилетию. К чему мне Сезон? На кого бы я была похожа, вырядившись в белое и изображая жеманную дебютантку в свои двадцать два года!

— Ты великолепно выглядишь в белом, — твердо сказала Эмили. — И тебе не нужно жеманиться лишь потому, что это твой первый Сезон.

— Надеюсь, нет. Вот ты, Эмили, как бы ни смущалась, никогда не жеманишься. Я убеждена, что мы все будем тобой гордиться.

Эмили храбро закусила губу.

— Это ты, Кейти, поедешь в Лондон и заставишь нас всех гордиться тобой. Действительно, как иначе? Ты никогда не теряешься и всегда знаешь, что сказать. Хотела бы я иметь твое самообладание. И твой рост. И твои волосы! Светлые волосы ужасно невыразительны.

— Не напоминай мне о волосах, — воскликнула Кейтлин, отвлекаясь. — Мои — это такое испытание!

— Тра-та-та, ля-ля-ля, — передразнил Ники. — Пара павлиних.

— Ешь свой завтрак, Николас, — посоветовал ему отец. Ники умолк.

Агнес наклонилась и тревожно шепнула Кейтлин:

— Разве сейчас не в моде рыжие волосы?

Забавляясь, Кейтлин взъерошила кудри младшей сестры.

— У тебя волосы не рыжие, Агнес, a каштановые. И локоны всегда в моде.

Миссис Кэмпбелл оторвалась от письма, наморщив лоб.

— Как досадно! Я дважды прочитала письмо Харриет, и она нигде не говорит, кого из вас приглашает.

Кейтлин задумчиво жевала тост.

— Полагаю, она не могла вспомнить наши имена.

Дети безуспешно подавляли смех, и миссис Кэмпбелл с притворной строгостью нахмурилась на свой непокорный выводок. Мистер Кэмпбелл протянул руку, и жена передала ему письмо.

— Не удивлюсь, если она приглашает вас обеих, — заметил он. — Предполагаю, тем оно и закончится. — Он начал методично изучать письмо.

— В любом случае, дорогая Харриет — самая чудесная, самая щедрая из сестер! — возвестила миссис Кэмпбелл. — Она не обязана делать такой жест. Много лет назад она намеревалась вывести в свет Изабеллу — в конце концов, Изабелла ее крестница, — но другие девочки не могут на это претендовать.

— Почему она не вывела в свет Изабеллу? — озадаченно спросила Агнес.

— Изабелла влюбилась в Тома, — объяснила мать.

— Прежде, чем кто-либо смог остановить ее, — услужливо добавила Кейтлин.

— Кейти, уймись! — воскликнула Эмили. — Мы все очень рады, что Изабелла вышла замуж за Тома.

— Да, но представь, какой фурор произвела бы Изабелла в Лондоне! — сказала Кейтлин, меланхолично помешивая чай. — Я никогда раньше не задумывалась об этом. Мама, представляю, чего тебе это стоило, позволить первой красавице семейства разменять себя на сына простого сквайра.

— Почему Том тоже не мог поехать в Лондон? — продолжала допытываться Агнес.

Джон Кэмпбелл приподнял бровь, его глаза сверкнули.

— Объясни ей, Амабель, — предложил он.

Его жена беспомощно трепыхалась.

— О, господи! Мне никак не следовало начинать этот разговор за завтраком. Совершенно неуместно обсуждать такие вопросы в присутствии Ники и Агнес.

— Хо! — пренебрежительно, хотя и невнятно заявил Ники с набитым ветчиной ртом. — Я и так все знаю.

— Ты пугаешь меня, — спокойно сказал его отец. — Что именно ты знаешь?

Ники проглотил ветчину и выпрямился.

— У них в Лондоне — каждую весну Сезон. Барышни едут туда, знакомятся с хлыщами и выходят замуж.

— Джентльменами, Ники. Не хлыщами, — строго заметила миссис Кэмпбелл. — И это далеко не все.

Ее муж усмехнулся:

— Неужели? Если не считать идиомы, его описание мне показалось весьма подходящим.

Агнес все еще была сбита с толку.

— У них только один сезон в Лондоне? У нас четыре сезона в Хартфордшире.

— Но не с танцами, — настаивал Ники.

— Я хочу увидеть танцы, — просияла Агнес. — Мы все поедем в Лондон, мама?

— Небеса, нет, цыпленок! Ты не будешь готова к балу еще лет десять. Только лишь взрослые девушки могут поехать в Лондон на Сезон.

Амабель решила, что пришло время поделиться с семьей своими мыслями. Сложив руки на груди, она серьезно посмотрела на Кейтлин и Эмили.

— Что ж! Я не говорила вам раньше, но, что греха таить, меня огорчило, когда Изабелла отказалась от своего Сезона. Она совершенно счастлива с Томом, слава Богу, тем не менее ее выбор расстроил мои планы — не только для Изабеллы, но и для всех вас. После ee замужества я больше беспокоилась о младших девочках, чем мне хотелось бы признаться.

— Беспокоилась о нас? Почему, мама? — Вопрос Кейтлин на время отвлек миссис Кэмбелл.

Кейтлин миновала первый расцвет юности. Было бы простительно для ее матери предположить, что девушка начала немного волноваться, но Амабель знала свою дочь. Безнадежно рассчитывать, что бодрая, независимая Кейтлин станет тревожиться о брачных перспективах. Кейтлин была достаточно хорошенькой (хотя ей далеко до Изабеллы или Эмили). Однако из долговязого, подвижного и неугомонного ребенка она превратилась в изящную, уверенную и, к сожалению, упрямую барышню с опасным огоньком в глазах, который смущал соседских щеголей. Конечно, несколько молодых людей подозрительно часто являлись с визитами к Кэмпбеллам. Но все они, казалось, кружились вокруг милой и хрупкой Эмили.

Амабель выглядела слегка смущенной, она начала нервно складывать салфетку.

— Кейтлин, дорогая, надеюсь, я не корыстна и никогда не хотела быть одной из этих отвратительных сватающих мамаш. И все же ожидала — по глупости, уверена! — что Изабелла может достичь более высокого уровня в жизни. О, боже, это звучит ужасно! Но как бы мы с твоим отцом ни мечтали дать нашим детям все преимущества, это было не в наших силах. То есть у нас не было средств, чтобы… о, дорогая!

— Ваша мать пытается сказать, — пояснил мистер Кэмпбелл, — что она не может позволить своим дочерям Сезон в Лондоне, потому что вышла замуж за бедного младшего сына.

— И с тех пор жила счастливо! — быстро сказала Амабель.

Он мягко улыбнулся жене:

— Да, нам хватило безрассудства быть совершенно счастливыми все эти годы — нахальство, которого твой отец так и не простил.

У Амабель снова появилась ямочка.

— Уф! Папа невыносимо чванлив. Но не думаю, что он сколько-нибудь добрее к Харриет, хотя она вышла замуж очень даже удачно.

Джон покачал головой с притворной серьезностью.

— Она вышла замуж за барона, что, естественно, обрадовало вашего отца. Правда, Харриет любила своего мужа, а этого он не мог одобрить.

— Совершенно верно, дорогой. Это… о! Ты меня дразнишь!

— И что еще хуже, я прерываю твой рассказ. Ты объясняла, почему жизнь на обезьянье содержание[1] лишает тебя возможности дать своим дочерям привилегии, которыми ты когда-то наслаждалась.

— Да, я вижу, что ты все еще смеешься надо мной; но уверяю тебя, тут не до смеха! Наши девочки заслуживают хотя бы одного приличного Сезона, не так ли? А когда Харриет вышла за лорда Линвуда… все эти деньги, да еще и титул — что ж! — Амабель вздохнула. — Не то чтобы я загордилась, но это навело меня на абсурдную мысль, что ее брак когда-нибудь нам всем принесет удачу. В конце концов, Харриет — крестная мать Изабеллы. Что могло быть естественнее для дорогой Изабеллы, чем насладиться Сезоном под эгидой крестной матери? И выйди Изабелла замуж за знатного джентльмена, она бы, в свою очередь, спонсировала выход своих младших сестер в высшее общество. Короче говоря, боюсь, мои надежды для всей семьи были связаны с шансами Изабеллы.