Куки осмотрела всех сидящих за столом:

— А нам не до лампочки? Разве должно нас это волновать?

— Нет, любимая, — отозвался Роберт.

— Я поступила жестоко, хотя ничего подобного не планировала. — Элвин глянула на Куки, словно искала одобрения. А может быть, прощения.

— Само собой, — тут же поддержала ее Куки. — Ты же хотела его пощадить.

— Именно! А вместо этого разрушила его жизнь. Если бы я его убила, он бы умер от руки чемпиона. Это была бы достойная смерть.

— То есть ты, значит, не шутишь? — тряхнул головой Ангел. — Ты дралась с этими хреновинами?

— Не шучу.

— Hijueputa[2]!

— Отказавшись убить Хайяла, я побежала к ближайшему призраку, который стоял рядом с полем битвы, и рискнула прыгнуть, не задумываясь о последствиях. Я и представить не могла, что он сумеет пойти за мной. Но каждый раз, когда я прыгаю в новый мир, он прыгает за мной. Понять не могу, как у него это получается.

— Может, вернемся к той части рассказа, где вы должны были пожениться? — предложил Эрик.

— Нет! — в унисон рявкнули все за столом.

А потом заговорил Гаррет:

— Есть идеи, почему он погнался за Марикой?

Взгляд Элвин тут же метнулся к теме разговора.

— Он за тобой погнался?

Марика кивнула.

— Что ж, я не знаю почему. Разве что… У тебя было это с собой? — Пип показала куклу Оша.

— Да. В сумке.

— Может быть, именно поэтому. — Элвин поднесла куклу к лицу и глубоко вдохнула. — Кукла пахнет мной. Хайял преследовал меня и уловил мой запах. Мне очень жаль, Марика.

— Не говори глупостей. — Марика сжала ладонь Гаррета. — Ты тут ни при чем.

— Еще как при чем. Все это — моя вина. Минуточку… Хайял же тебя не поцарапал?

— Нет, но он ран…

— Есть идеи, — перебил Марику Гаррет, — как его поймать? Или убить?

— Ясненько. — Элвин расправила плечи, словно удивилась вопросу. — Прошу прощения. Я должна была прояснить этот момент раньше. Хайял — мой жених, а значит, мне его и убивать. — Поскольку все застыли, Пип поспешила продолжить: — Ничего страшного. Он не станет первым. К сожалению. Порой у меня просто не было выбора. В их мире есть старая пословица: убей или убьют тебя.

Роберт улыбнулся:

— У нас есть похожая.

— Я вот понять не могу, — вмешалась Куки, — как ты с ними сражалась. Ты же крошечная!

— Зато быстрая. — На озорном личике засияла широкая улыбка, которая всем показалась одновременно до боли знакомой, чужой и невероятно красивой.

Гаррет с самого начала знал, что Пип будет красавицей, но никак не ожидал, что она превратится вот в такое чарующее создание. Особенно в четырнадцать или сколько ей там лет. Ох уж эти современные детки!

— Ну а что насчет второго? — спросил Ангел. — Того, который поменьше, но который тоже за тобой повсюду таскается?

— Ты его разглядел? — Лицо Пип озарилось надеждой.

— Да как-то не очень.

— Вот же вздорня! — надулась Элвин, и весь стол засмеялся.

Это было единственное ругательное слово, которое разрешали Лоэры. Оставалось только убедить Пип, что оно и правда ругательное. Именно поэтому несколько месяцев кряду сразу после того, как ей исполнилось четыре, все обитатели лагеря как бы случайно оговаривались и произносили слово «вздорня» так, чтобы она услышала. Тот, кто находился рядом, обязательно чихвостил на чем свет стоит грязный язык того, кто вздумал ругаться при ребенке, а упомянутый ребенок, естественно, стал ругаться этим словом при каждом удобном и неудобном случае. Задумка сработала идеально, и тогда-то Гаррет понял, с кем имеет дело. Лоэры были гениями.

— Как я и сказал, — продолжил Ангел, — он смахивает на человека, но на людях это сходство вряд ли прокатит. По крайней мере мне так показалось за те полсекунды, что я его видел.

Роберт отхлебнул из бутылки, которую держал в руках весь последний час.

— Он за тобой тоже через порталы прыгает?

— Точно не знаю. Знаю только, что он сидел у меня на хвосте несколько миров. Как он туда перемещается, трудно сказать.

— Поверить не могу, — начала Марика, смерив Пип взглядом с ног до головы, — что ты выросла в другом измерении. Даже сразу в нескольких.

— Студенты по обмену и рядом не стояли, — ухмыльнулся Эрик, и на его слова улыбнулись почти все присутствующие.

Не улыбнулся только Ангел, у которого был такой вид, будто он готов спалить к чертям весь мир. Но, может быть, он всегда так хмурился. Гаррет его никогда раньше не видел, поэтому и не мог судить наверняка.

Личико Элвин на мгновение помрачнело от тревоги, однако Своупс и предположить не мог отчего. Ей довелось пережить такое, что трудно представить. Наверняка ей вспомнилось что-то ужасное. Оставалось лишь надеяться, что когда-нибудь она сама ему обо всем расскажет.

Внезапно Пип поднялась и стала убирать за собой со стола. Это стало знаком для всех, что пора уносить свои тарелки в кухню и самим их помыть. Так было заведено в этом доме. Элвин помыла за собой посуду первой и прямиком направилась в кабинет Гаррета. Обуреваемый любопытством, Своупс пошел следом. Роберт тоже заметил выражение ее лица, и теперь они с Гарретом шли вместе, успев обменяться взглядами.

Обставленный деревом с глубокими серыми акцентами, кабинет Гаррета находился в задней части дома, где из окна открывался прекрасный вид на деревья, а сам кабинет находился достаточно близко к кухне, что было очень и очень удобно.

Пип стояла перед стеной с картой лагеря в рамке. Эту карту как-то подарила Гаррету на день рождения Куки.

— Здесь так красиво! — проговорила Элвин, даже не обернувшись.

В груди Своупса что-то болезненно сжалось — только сейчас ему удалось нормально рассмотреть девочку. Очень худая, с заметными темными кругами под глазами, последние несколько лет Пип явно провела не на курорте. Ей, несомненно, пришлось очень нелегко. Мало того, она была потеряна и совсем одна. Гаррету казалась невыносимой сама мысль об этом, и чувство вины расцвело новым буйным цветом.

Он должен был все просчитать заранее. В конце концов, в этом и заключалась его работа — следить за каждым ее движением, знать каждую ее мысль, пытаться предугадать каждый ее шаг. Она была ребенком, наделенным невероятными силами. Все это могло закончиться гораздо хуже.

А может быть, все уже ужасно. Кто знает, как отразится случившееся на Элвин в будущем?

— Нет причин чувствовать себя виноватым, — сказала она Гаррету, продолжая смотреть на карту.

— Я и не чувствую, — соврал он. — Откуда ты знаешь?

— Ты корчишь рожи, когда думаешь, что никто не видит.

Пип улыбнулась и показала пальцем на декоративное зеркало рядом с картой, в которое прекрасно видела Своупса.

— Хитришь, значит?

Гаррет и Роберт подошли ближе и встали по бокам от Элвин, чтобы тоже посмотреть на карту.

— О чем задумалась, милая? — поинтересовался Роберт.

— Хайял уже близко.

Своупс напрягся и был уверен, что дядя Боб тоже.

— Откуда ты знаешь?

Пип подняла голову и глубоко вдохнула через нос.

— Я его чую.

Гаррет не удержался, повернулся к окну и тоже принюхался. Ничего необычного. Должно быть, острое обоняние — очередной из ее талантов.

— Насколько близко? — спросил Роберт.

— Километров пять. Может, шесть.

— И ты чувствуешь его запах на таком расстоянии? — обалдел Гаррет.

— Я жила с ними не один год. Могу почуять его и за тридцать километров. Но это плохо.

— Почему?

— Если я чую его, то он чует меня. И знает, что я здесь. Он за мной придет.

— И пусть приходит. — Роберт положил ладонь на плечо Пип.

— Я не могу так рисковать. Из-за меня он здесь. Значит, он — моя проблема.

Гаррет встал так, чтобы посмотреть на Элвин, но она отвернулась.

— Он — наша проблема, Элвин.

Пип опустила голову, спрятав лицо за волосами.

— Нет. Я должна уйти.

— А я запрещаю, — резким тоном возразил Роберт.

Наконец она посмотрела на них, и они оба увидели переполненные эмоциями глаза.

— Вы не сможете меня остановить.

Роберт упрямо вскинул голову.

— Знаю, но все равно запрещаю. Мы сделаем это вместе.

— Устроим ловушку, — предложил Гаррет. — Этот твой Хайял и не узнает, что мы рядом.

— Еще как узнает, — еле слышно усмехнулась Пип.

— Что ж, тогда нам придется очень-очень умно все разыграть.

Подумав несколько секунд, Элвин расправила плечи, коротко кивнула и обняла обоих мужчин. Никогда в жизни Гаррет не участвовал в таких приятных групповых обнимашках.