17 лет в безмолвии

Одно из положений теории информации — дисциплины, лежащей в основе кибернетики, гласит: каналом связи называется материальная среда, через которую передается информация. Но чтобы информация была передана по каналу связи и, естественно, принята теми, кому она предназначена, должны существовать определенные системы знаков разного ранга и сложности, которые бы являлись символами состояний, ситуаций, процессов или явлений.

Каких только знаковых систем нет на свете! Природе и тут не откажешь в выдумке, не обвинишь ее в жадности. Насекомые, рыбы, амфибии, птицы и звери объясняются друг с другом с помощью знаков-жестов, знаков-запахов, знаков — красочных пятен, знаков-звуков… Большинство животных — полиглоты, им обычно известен не один язык, они употребляют, как правило, несколько способов передачи информации.

Самый древний канал связи — химический. Следовательно, самый древний язык — язык запахов. Им пользуются очень многие животные.

Личинки раков беззащитны, и поэтому несколько недель они должны провести с матерью, прячась у нее под брюшком. Однако время от времени чувство голода заставляет их отправиться на поиски пищи. Но вода в реках часто бывает мутной, на дне для крошечных малышей полно препятствий, а если еще на дворе ночь — заблудиться не мудрено. Однако личинки после путешествий опять возвращаются в свое безопасное убежище; чтобы они не плутали, мать дает им знать о том, где она находится, рассылая специальные химические сигналы. По ним личинки и ориентируются.

Комнатная муха, обнаружив обильную еду, усаживается подкрепиться, и сразу весть об этом разносится по округе: муха выделяет особое вещество, которому дали название «мушиный фактор». Получив столь важную информацию, остальные спешат разделить с ней трапезу и вскоре облепляют лакомый кусочек.

Жуки, чтобы найти друг друга, используют иной способ связи. Когда наступают сумерки, на полянах, по обочинам дорог загораются зеленоватые «фонарики». Это начинают посылать свои сигналы большие светляки, или, как их еще называют, «ивановские червяки». Справедливости ради надо сказать, что самца к червякам отнести никак нельзя: он вполне нормальный жук и хорошо летает. Зато к самке это название подходит: крыльев у нее нет, да и внешне она напоминает личинку. Чтобы сообщить о своем существовании, о том, что она не хочет оставаться в одиночестве, и зажигает самочка вечером свой фонарик, который расположен на конце брюшка. «Я здесь!» — сигнализирует она, и призыв ее не остается незамеченным.

Своеобразен способ общения у слонов. Они многое могут сообщить друг другу, прибегая к услугам лишь своих ушей и хобота. Если слон выдвигает вперед уши — значит, он возбужден, если поднимает вверх хобот — значит, он испытывает большое чувство страха, если же слон начнет ощупывать хоботом голову — он пытается преодолеть страх.

Из всех многочисленных систем передачи информации, существующих в мире животных, ни одна не вызывала столько разноречивых мнений, как система звукового общения. Люди, как и животные, пользуются звуковыми сигналами. Но можно ли назвать общение с помощью звуков у животных языком? Вот один из главных вопросов. Ответить на него пытались еще великие мыслители древности, и столетия спустя он был не меньшим камнем преткновения. Как горячи были споры, не трудно представить по тону этого небольшого отрывка из книги французского историка естествознания П. Флуранса: «Аристотель говорит, что некоторые животные «способны воспринимать звуки и различать разнообразие знаков». Плутарх также признает, что «животные имеют голос, но не имеют языка». Монтань не так благоразумен. Он думает, что и у животных есть язык, который мы не понимаем, но кто же в том виноват? Дюпон де Немур воображает, что животные обладают способностью говорить, и, что еще хуже, воображает, что он понимает их язык…»1 Примеры, в которых бы высказывались совершенно противоположные точки зрения, можно было бы продолжить, однако лучше, видимо, узнать, что думают по этому поводу лингвисты.

Современные лингвисты отвечают на поставленный вопрос положительно. Они считают, что язык — это знаковая система, состоящая из знаков одного рода. Отсюда — звуковой язык, языки рисунков, жестов, запахов и т. п. Более того, и само поведение животных рассматривается как «язык слабой степени».

Самец рыбы колюшки, увидев самку с раздувшимся от икры брюшком, начинает брачный танец. Но самец танцует и при виде модели с преувеличенно раздутым брюшком. Это означает, что для самца биологически важно явление в целом — самка, однако для информации достаточно немногого: формы и объема брюшка, которые становятся представителем всего явления, сигналом о нем или его знаком. Поскольку поведение животных распадается на цепь таких актов, доктор филологических наук Ю. С. Степанов делает вывод: «До сих пор односторонне ставили вопрос о «языке животных». Между тем, с точки зрения современной семиотики, вопрос следует ставить не так: «Есть ли «язык животных» и в чем он проявляется?», а иначе: само инстинктивное поведение животных есть род языка, основанного на знаковости низшего порядка. В гамме языковых, или языкоподобных, явлений оно, по сути дела, не что иное, как «язык слабой степени»2.

Итак, животные не бессловесные существа. Но что собой представляют их «слова»? Еще недавно многие были убеждены, что все звуки животных служат только для выражения их эмоций: страха, раздражения, радости, боли, т. е. информируют лишь о внутреннем состоянии. Вот что пишет в связи с этим крупнейший специалист по физиологии и психологии речи профессор Н. И. Жинкин, который занимался изучением языка павианов гамадрилов: «Распространено мнение, что звуки животных, в том числе и обезьян, не имеют предметного значения. Обычно их рассматривают только как обнаружение эмоционального состояния. Это не так. Действительно, развертывается ряд изменяющихся экспрессивных состояний, но звук сигнализирует о ситуации, а не только обнаруживает эти состояния.

Если, спрятавшись за большой камень невдалеке от стада, неожиданно выдвинуть длинную палку с сеткой для ловли обезьян, раздаются громкие крики «ак, ак, ак». У гамадрилов крик «ак, ак» обладает предметным сигнальным значением. Появляется он в новой, неожиданной ситуации и является сообщением об опасности. Эти животные оборудованы механизмом приема и выдачи сообщений. При этом очевидно, что они сообщают не о своих эмоциональных состояниях, а об изменившейся предметной ситуации. На выходе системы сообщение выдается как всегда постоянный акустический эффект типа «ак, ак, ак». На приеме это сообщение перерабатывается по-разному отдельными индивидуумами. Некоторые шаркают передней лапой, у других появляется ориентировочная реакция оглядывания, матери забирают на спину детенышей и не всегда отвечают на крик. Если одна из обезьян «обыскивала» другую, то это занятие прекращается. Таким образом, полученная в сообщении информация перерабатывается по самым различным каналам и по-разному у членов стада».

С помощью своих сигналов животные способны передавать и довольно абстрактные понятия.

Шмель, которого называют трубачом, ночью или под утро начинает иногда вдруг по-особому жужжать. Это означает, что температура в гнезде стала выше, чем положено. Услышав сигнал, обитатели шмелиного города принимаются усиленно работать крыльями: вентилировать воздух в гнезде. На совести трубача лежит и другая обязанность. Когда взойдет солнце, он извещает всех, что пора вставать и приниматься за дела.

«Слова» нужны животным и чтобы предупредить, что территория занята. Издавая различные сигналы, насекомые, рыбы, птицы и звери объясняются в любви, учат уму-разуму своих детей, просят помощи или угрожают. Нет, пожалуй, ни одной важной ситуации, ни одного важного события, где бы животные могли обойтись без звуковых сигналов. И это понятно. По сравнению с другими системами система связи, знаками которой являются звуковые сигналы, имеет немало преимуществ. Звуки дают возможность передавать большой объем информации. Благодаря звукам, исходящим от врага или добычи, можно узнать о месте их нахождения.

Есть еще одно большое достоинство у этой системы. О том, какая сложилась ситуация, животные очень часто получают информацию, не непосредственно воспринимая ее, а через сигналы своих соплеменников. Причем посредник не просто формально передает сведения, он может конкретизировать особенности сложившейся ситуации: оценить степень опасности, необходимость коллективных действий. За счет этого информация как бы проходит предварительную обработку и в рафинированном виде передается другим животным. В результате этого возможности одного животного значительно возрастают.

Сколько же «слов» говорят различные животные? Подсчетом звуков, издаваемых птицами и зверями, натуралисты занялись давно. «Книга о гусиной речи», в которой подробно рассматривалось значение звуков гусей, была написана во Франции в XVII веке. В 1800 году немецким натуралистом Ветцелем были составлены «словари» языка собаки, кошки и курицы. А в 1807 году уже упоминавшийся ранее Дюпон де Немур составил «словарь» ворон — «труд, стоивший ему, как он сам говорит, двух зим и неприятности от большого озябания рук и ног»1. Гораздо позже, в 1899 году, вышла книга американца Р. Гарнера «Язык обезьян».

Отдавая должное энтузиазму натуралистов прошлых веков, обратимся, однако, к более объективным данным современных ученых. Так сколько же «слов» говорят различные животные?