- А если станет хуже?

- Разве не лучше попробовать хоть что-то, чем совсем ничего?

И там был ответ на вопрос, что давно был в голове Эльвы. Она любила действовать. Она хотела помочь, а не оставаться без дел… Она не могла ничего не делать.

Скатах была права. Им нужно было что-то сделать, что-то попробовать, потому что ей не нравились такие его страдания. Медведь днем, мужчина, прячущийся в тенях, ночью? Так жить нельзя было. Она не хотела позволять ему так страдать и дальше.

Пора было взять дело в свои руки.

Эльва кивнула.

- Я сделаю, что должна. Сначала я спрошу у него, можно ли увидеть его лицо.

- Хорошо. Это хороший первый шаг. А если он промолчит?

- То я зажгу свечу ночью.

Это было правильно? Она не узнает, пока не рискнет, но это все еще ощущалось неверно.

Скатах встала.

- Тогда проводи меня из замка.

- Вы уходите? Уже? – Эльва тоже встала, не зная, что ощущала к отбытию ее наставницы. Она была рада видеть Скатах тут.

Может, она просто нуждалась в матери. Скатах всегда вызывала у нее ощущение, что кто-то обвил ее плечи теплым одеялом. Воительница управляла любой ситуацией. Таким был ее образ жизни.

Эльва вернется к жизни, где она что-то делала, но, к сожалению, выбирать все придется ей самой. Никто не подскажет ей нужное направление.

- Да, - Скатах рассмеялась. – Многим нужно мое обучение. Но тебе? – она обхватила лицо Эльвы ладонями. – Ты куда сильнее, чем все они. Я всегда это знала.

- Я не проявила себя сильной.

- Никто так не делает. Вы все приходите к моей двери сломленными, сердца свисают из ваших грудей. Я знаю, как ощущается предательство мужчины. Как это вырывает все, чем вы были и есть, - Скатах склонилась и прижалась лбом ко лбу Эльвы. – Ты стала не просто милой фейри, которая прибыла на остров Скайе.

Эльва надеялась, что воительница была права.

12

Что-то изменилось, и он не знал, что. Доннаха прошел во тьму ее спальни и ощутил, словно попал на поле боя. Она не сидела в кресле, как они делали перед тем, как она уставала и шла спать.

Эльва уже сидела на своей стороне кровати, глядела на что-то в своих руках. Было слишком темно, чтобы он мог понять, что это было.

- Все хорошо? – спросил он.

Она вздрогнула от его голоса и наклонила голову к нему.

- Я не думала, что ты придешь так скоро.

И он не думал. Он изменился этой ночью быстрее обычного. Он не хотел думать, что это значило. Королева троллей что-то затевала. Было пыткой пытаться понять ее план. И он не пытался.

Доннаха прошел к ней.

- Как визит?

Ему не нравилось, что Скатах была тут, но он не мог запретить ей навещать ученицу. Эльва говорила о женщине как о богине. Она сказал, что Скатах дала ей все, чтобы она стала больше, чем хрупкая фейри, которой была.

Хрупкая? Доннаха чуть не рассмеялся, когда она это сказала. Он сомневался, что она хоть когда-то была хрупкой.

Даже сейчас он мог представить, какой она была. Золотой цветок посреди поля. Символ того, чем могла стать женщина, ощутившая свою силу.

Он видел таких, как она, раньше, Благих женщин, чья красота запугивала. Мальчиком он хотел увидеть их еще хоть пару раз, поймать прядь ее золотых волос, чтобы запомнить, как они выглядели.

Конечно, фейри не подпускали его близко. Но он украл прядь ее волос, пока она спала.

Поступил ли он нечестно? Возможно. Но прядь лежала в стороне, словно фейри не знала, какой милой была. Кто-то должен был сохранить это.

Он обвил прядью большой палец и носил как кольцо. Она еще не заметила, да и вряд ли увидит в темноте. Так было лучше. Эльва легко поняла бы, что он привязался к ней.

Доннаха не мог объяснить чувства в груди, пока опускался перед ней. Она была не просто женщиной. Она была не просто фейри, пришедшая в его дом и угрожающая его образу жизни.

Она была сильной, умелой и такой неуверенной в себе, что у него сердце разбивалось. Она не видела себя так, как видел он. Она не видела, как ее внутренний свет озарял мир, где бы она ни шла.

- Эльва, - тихо сказал он, сглотнув. – Ты в порядке?

Он не хотел, чтобы все изменилось из-за Скатах. Он знал, что могло. Воительница управляла ученицами как королева.

Он просто надеялся, что она хотя бы продолжит говорить с ним.

Доннаха вздохнул и встал. Он не собирался уговаривать ее, стоя на коленях, как в молитве. Ничего не поможет.

Он обошел кровать, ощущая себя так, словно шел в могилу, отодвинул шкуры и словно погреб себя. Он знал, что это случится. Редкие женщины могли интересоваться долгое время тем, кто был медведем днем. Надежда в его груди была глупой. Как он мог ее не разочаровать?

Шкуры на другой стороне кровати сдвинулись, она присоединилась к нему в тепло. Он перевернулся на спину, но замер. Глядя на тени своих ладоней он гадал, мог ли поступить иначе.

Ему не стоило впускать Скатах? От этого она стала бы ненавидеть его. Она не была его пленницей.

Он натянул шкуры до голых плеч, может, слишком резко. Теперь она знала, что он был расстроен, и он не хотел усложнять все для нее. Скатах помогла ей стать такой, какой он восхищался. Это должно было что-то значить.

Он ревновал? Доннаха заставил ладонь замереть под шкурами, хотя хотел потереть лицо. Он не имел права ревновать ее к кому-то из прошлого. Она была старше него по годам фейри. Она сделала больше за это время, чем он мог представить. Фейри не были скромными, как люди.

Ревности не было места в их отношениях. Он прогонит ее так из замка. Но мысль, что кто-то трогал ее, получал ее уважение и доверие… пронзала до костей.

- Доннаха? – ее голос донесся из тьмы.

- Да?

- Не двигайся.

- Ладно, - он надеялся, что в голосе не было слышно, как его сердце обрадовалось ее словам.

Эльва подвинулась ближе к нему. Он думал, что она хотела снова взять его за руку. Это было мило. Только так он мог это описать. Мило, потому что так легкие переставали дышать, желудок завязывался в узел, и горло сжималось, потому что он помог ей дойти до такого.

Он помог. Он хотел только помогать.

Она придвинулась ближе, а потом он ощутил жар у бока. Не так и много, просто женщина опустила голову на его плечо. Но он словно сдвинул землю.

Доннаха не двигался. Ее тело было напряженным, как доска, но не страшно. Она могла медленно оттаять, он не будет ее торопить.

Наконец, он ощутил теплый выдох у шеи.

- Ты очень низкий.

Он рассмеялся.

- Я – дворф.

- Я думала, ты…

- Как фейри? – он пожал плечами. – Не совсем. Это что-то меняет?

Доннаха перестал дышать, когда ее ладонь робко легла на его грудь.

- Думаю, не меняет.

«Не двигайся, - говорил он себе. – Не трогай ее», - потому что дело было не в нем. А в ней, говорящей о независимости, выбирающей касаться другого человека, видеть, как далеко она могла зайти.

Но он мог умереть, если не коснется ее.

- Доннаха?

- Да, Эльва?

Ее голова сдвинулась на его грудь, вес ее тела оказался на его сердце. Это было идеально. Этот миг, когда он смог обнять ее, а она – отпустить страх и поверить, что он не навредит ей, был идеальным.

- Ты можешь просто… подержать меня?

Мог ли? Доннахе пришлось напрячься, чтобы не сжать ее до треска. Он осторожно и очень медленно обвил ее руками.

Его ладонь легла на ее спину, над изгибом бедра, и он словно касался божества. Она была доброй, дающей и невыносимо сильной, раз делала это после случившегося с ней.

Если он прильнул к ней сильнее, то потому что не хотел, чтобы она думала, что он нервничал. Если он и склонил немного голову, чтобы ощущать запах полевых цветов от ее волос, то потому что пытался не уснуть.

Доннаха напоминал себе об этом, пока засыпал. В мире все было хорошо.

* * *

Эльва ждала, пока его дыхание не стало ровным, и она позволила тревоге управлять собой. Она не могла это сделать. Не могла взять ситуацию в свои руки, потому что не доверяла ему полностью.

Кем он был? Была ли Скатах права? Она могла снять проклятие, посмотрев на него?

Она хотела спросить до того, как он уснет, прошептать вопрос, сработает ли это. Но потом вспомнила, что он не смог бы ей ответить.

Тепло его тела чуть прогнало тревогу. Стоило рискнуть, чтобы помочь ему. Он ощущался… хорошо. Она не могла вспомнить, когда в последний раз было приятно в руках мужчины.

Но он был первым, кто обнимал ее и не хотел большего. Эльва думала, что он хотя бы притянет ее ближе, возьмет ситуацию под свой контроль, но нет. Он просто обвил ее рукой, будто делал так тысячу раз, и придвинулся ближе.

Он не давил. Он не заставлял ее делать то, чего она не хотела, чтобы ему было приятно. Он был рядом и не мешал.

Этот мужчина переворачивал все в ней. Она вдруг стала сомневаться во всем, что понимала. Она ошиблась? Она потратила столько времени, ненавидя всех, когда этот мужчина был тут?

Она потянулась за свечой, которую спрятала в шкурах. Ее ладони задрожали. Ей нужно было маленькое заклинание, которое зажжет свечу, и все фейри знали его с детства.

Эльва не любила использовать магию. Она всегда думала, что это было немного неестественно, когда она могла сделать это руками. И он всегда хотел, чтобы она использовала магию. Снова и снова, пока она не устала от этого. Пока не поклялась, что не будет использовать магию, потому что от нее воняло им.

Она не знала, умел ли колдовать Доннаха. Дворфы обычно колдовали, так что и он должен был уметь. Тогда он знал, что она могла призвать свет, и доверял, что она не сделает этого.

Или в этом ничего не было. Может, он просто предпочитал мрак.

Он был уродливым? Она сомневалась, хотя его грудь была покрыта волосами сильнее, чем у мужчин-фейри. Но страшнее было уродство внутри. Она-то знала.

«Сделай это, - сказала она себе. – Покончи с этим».

Лишь капля силы, и свеча загорелась. Огонь плясал перед глазами, веселясь, что ему дали жизнь. Капля воска нагрелась, растаяла и стекла на ее палец.

Она опустила взгляд и посмотрела на лицо мужчины, который дал ей так много и не знал, что она нарушила правила.

Доннаха был красивым. Она едва дышала. Не такой красивый, как фейри, но и таких дворфов она не видела. Его привлекательность шла из глубин земли, как и было у его вида. Его скулы были утесами гор, его борода была теплой и коричневой, как земля. Длинные ресницы бросали тени на щеки, кудри темных волос разметались по подушке.