Глава 16

Рассвет начал проникать через окно в потолке, не ярко освещая комнату. По крайней мере, пока.

Макс откатилась от света и прижалась к теплому телу, которое ее согревало. Куш положил большую руку ей на бедро, а она прижалась головой к его шее. Она медленно просыпалась, не понимая, почему она спит рядом с полуобнаженным инопланетянином.

Макс поднесла руку ко лбу, думая о том, что крестикское вино ничем не отличалось от обычного — и от того, и от другого на следующее утро у неё болела голова, а воспоминания были туманными. Последнее, что она помнила, — это как сбросила мокрое платье и забралась в постель, пока Куш стоял на страже у двери. Видимо, ночью он лег на другую сторону кровати, и Макс каким-то образом перекатилась к нему. Вполне возможно, поскольку из-за его веса вся кровать наклонилась на его сторону.

Они пережили ночь в плену у крестиксов, а она всю ночь проспала рядом с самым большим, самым свирепым парнем, которого когда-либо встечала, и он не воспользовался шансом. Макс не знала, что испытывала по этому поводу. Она все еще с трудом могла поверить в то, что кто-то настолько сексуальный заинтересуется ею, и что серьезно крутой варвар окажется таким благородным.

Для неё это было безумием, чувствовать себя в безопасности, рядом с полуголым воином в татуировках. Но несмотря на то, что они поссорились — и он ушел от нее — она все еще испытывала утешение от его близости. Его прикосновение, казалось, давало ей странное спокойствие и уверенность, чем когда она находилась рядом с более цивилизованными пришельцами, с их причудливым городом и охраной евнухов. Откинув одеяло, Макс провела рукой по его груди, наслаждаясь его твердостью и напряженностью мышц. Кожа была гладкой и мягкой, несмотря на то, что он явно невосприимчив к сильному зною. Она удивлялась, как такое возможно, ведь на ощупь та не сильно отличалась от человеческой кожи.

Когда Макс коснулась пальцами его соска, кожа вокруг него покрылась бисеринками. Куш крепко сжал ее руку и открыл глаза. На мгновение все его тело напряглось, как будто он готов нанести удар, затем сосредоточился на ней, и, казалось, вспомнил, где он и с кем. Его рука расслабилась, но тело — нет.

— Извини, — сказала она. — Я не хотела тебя разбудить.

— Ты думала, что я буду спать, когда красивая женщина прикасается ко мне? — В его голосе не слышалось и намека на гнев, и ей показалось, что она заметила подобие улыбки, играющей в уголках его рта.

— Нет. — Ее лицо вспыхнуло от неожиданности, что ее назвали красивой. Ее не часто так называли. Умной, да. Несомненно. Красивой, не часто. — Наверное, мне стало любопытно. Ты отличаешься от людей, но я не знала насколько.

Теперь он широко улыбнулся.

— Ты прикоснулась ко мне, как к одному из своих экспериментов?

Она открыла рот, чтобы возразить, но остановилась. Он совершенно прав.

— Мне очень жаль. Наверное, я привыкла удовлетворять свое любопытство. Мне не следовало так прикасаться к тебе.

Он встретился с ней взглядом.

— Мне понравилось, как ты прикасаешься ко мне, — он отпустил ее руку. — Можешь продолжать удовлетворять свое любопытство, малышка.

Она порывисто рассмеялась.

— Нет, все в порядке. Имею в виду, я не хочу...

— Но ты хочешь, — сказал он. — Ты ведь этого хочешь, правда?

Он был прав. Ей хотелось провести ладонями по его коже, исследовать гребни и коснуться кончиков ушей. Ее пальцы практически чесались в предвкушении, когда она положила руку ему на грудь и приподнялась на локте.

— Ты точно не против?

Он приподнял бровь, глядя на нее.

— Нет, я не против.

Макс сглотнула, во рту у нее пересохло, когда она села и полностью сосредоточилась на большом инопланетянине, растянувшемся на кровати. Он такой высокий, что вытянулся во всю длину, а пятки свисали с края. Несмотря на его расслабленную позу, когда он заложил руки за голову, она заметила, что мускулы на мощной шее и широких плечах напряжены. Оба соска затвердели, кожа вокруг них стала темно-золотистой.

— Твоя кожа тверже нашей, — сказала она. — Но при этом мягкая.

— Не такая мягкая, как твоя, — сказал он сдержанно, когда она провела кончиками пальцев по твердым мышцам его груди.

— Наверное, нет, но в ней наверняка есть какое-то вещество, которое защищает тебя от солнца и песка. — Она легонько прикасалась к золотистой коже. — И поэтому у нее такой удивительный цвет.

Куш закрыл глаза и медленно дышал, на его шее проступили вены.

Макс провела рукой по его животу, спускаясь к шнуровке и задевая верхний гребень в v-образных рядах, которые уходили ниже. Она старалась не смотреть на выпуклость члена, натягивающего все еще влажные кожаные штаны. Ее сердце затрепетало. Не может же он быть таким огромным? Но она знала, что это так, хоть и мельком увидела, когда он сбросил штаны и сел рядом с ней. Макс отвлеклась от своих мыслей, увидев, как его брови удивленно приподнялись.

— Так для чего же они служат?

— Мои гребни? Я не знаю их истинного предназначения, — сказал он. — Знаю только то, что женщины ими наслаждаются.

— Женщины?.. О! — Она отдернула руку, представив себе, как далеко уходят гребни ниже пояса его брюк и как хорошо бы они ощущались, если бы обхватила ногами его талию и покачивалась на нем.

Он застонал.

— Не стоит так делать, малышка.

Она убрала от него обе руки.

— Мне показалось, ты сказал, что не против.

— Мне будет трудно держать себя в руках, если ты и дальше будешь представлять себе, как оседлаешь меня, — он открыл глаза, и в них горело желание.

Она покраснела.

— Ты читаешь мои мысли?

— Я не мог не видеть то, что ты себе представила. Твои мысли очень громкие.

Опять эта эмпатия. Макс замолчала на мгновение, не уверенная, хорошо это или плохо — иметь громкие мысли.

— Ты же знаешь, что нельзя просто так читать чужие мысли.

Куш резко сел, и она чуть не упала, но он поймал ее и обхватил за плечи, чтобы ее удержать.

— Я не читаю. Мне еще не удавалось почувствовать эмоции того, кто не дотвек. — Он обхватил ее лицо ладонью. — И никогда прежде я так ясно не ощущал чужих эмоций. Твой вид должен обладать эмпатическими способностями.

Макс покачала головой, ее сердечко затрепетало, когда он встретился с ней взглядом.

— Уверяю тебя, что нет. Я просто обычный человек.

Он провел большим пальцем по ее нижней губе.

— Ты далеко не обычная, малышка.

Макс могла видеть свое отражение в нем, его желание, которое выражалось, в том как он прерывисто дышал. Он хотел ее. Она чувствовала, как его желание пробегает сквозь нее, воспламеняя ее плоть. Не раздумывая, она поцеловала его в губы.

Он мгновенно отреагировал, перенеся ее на себя. Несмотря на то, что она сама спровоцировала поцелуй, Куш быстро завладел ситуацией, раздвинув ее губы властным движением языка. Макс застонала, когда его язык переплелся с ее, а губы оказались мягче, чем она себе представляла.

Куш схватил ее за затылок и притянул глубже, исследуя ее рот с неистовым голодом. Своими большими руками он ласкал ее спину, двигаясь к голой попке и нежно сжимая. Макс застонала, когда он скользнул пальцами ниже, дразня ее щелочку, уже скользкую от ее соков. У нее перехватило дыхание и закружилась голова, когда он отстранился.

— Куш, — сказала она, не зная, чего хочет от него, но понимая, что не желает, чтобы он останавливался.

— Ты такая мокрая для меня, малышка. — Его голос звучал хрипло, но дрожал от едва сдерживаемого желания.

Он надавил толстым пальцем, и она испустила хриплый вздох, ее бедра инстинктивно задвигались, чтобы получить больше от него. Глаза его пылали, дыхание сделалось неровным.

— Ты тугая.

— Прошло много времени с тех пор, как я...

Он улыбнулся ей.

— Хорошо. — Он просунул палец еще глубже. — Есть только я.

Слабый тревожный звоночек прозвучал в глубине ее сознания. Одна ее часть трепетала от его собственничества — никто никогда не хотел ее так сильно — но другая часть знала, что она его оставит. Не похоже, что это куда-то приведет, не так ли? Ученый и варвар? Ее мозг говорил «нет», но тело явно не получало сообщения. Трудно думать о чем-либо, когда его пальцы доставляли столько удовольствия.

Вращая бедрами, Макс глубже приняла его пальцы, охая, когда он ввёл в нее еще один палец. От того, как Куш растягивал ее, она выгнула спину и вжалась в его твердый член.

Он поднял их обоих одним плавным движением, перевернул ее на спину и устроился между ее ног. Куш убрал свои пальцы и стянул с себя штаны, его длинный твердый член — с рельефными кольцами на впечатляющей длине — вывел Макс из оцепенения.

Она оттолкнула его, ненавидя себя за то, что оказалась такой трусихой, но понимая, что делает лучшее для них обоих.

— Я не могу этого сделать.

— Но ты же хочешь, — сказал он, переводя дыхание. — Я это чувствую.

У нее на глазах выступили слезы, когда она услышала боль в его голосе, но покачала головой.

— Неважно. Ничего не выйдет. Я улечу на первом же корабле с этой планеты, а ты... нет.

Казалось, вместе с пламенным желанием, бушевавшим в нем, его покинул весь воздух. Она почувствовала, как он поник, когда повернулся к ней спиной. Как будто она озвучила то, чего он все время боялся.

— Но нет никакого корабля, — напомнил он ей.

— Все равно. Я всегда буду пытаться уйти и вернуться к работе. Это то, что я умею делать.

— Но ты же одна.

Он явно не понимал, как она может выбрать одиночество. Иногда она тоже ничего не понимала, но так долго жила одна, что привыкла к нему.

— Поверь мне. Тебе не нужна такая девушка как я, — сказала она с дрожащей улыбкой.

У него вспыхнули глаза, но не страстные и не жаждущие. На этот раз в них была злость.

— Наверное, ты права. Возможно, ты мне не подходишь.