ГЛАВА 7

Джули

Тяжелая задняя дверь закрывается за мной со зловещим стуком, когда я выхожу в переулок из бара.

Меня встречает пугающий вид пяти выстроившихся в ряд черных внедорожников с затемненными стеклами и работающими двигателями, чьи выхлопные газы из труб вздымаются в ночном воздухе.

Водительская дверь центрального внедорожника открывается, и оттуда выходит здоровяк в темном костюме, застегивая на ходу пиджак. Его волосы черные как смоль, глаза льдисто-голубые, а лицо сурово.

Как и его босс, он потрясающе красив для гангстера.

У большинства из них разбитые носы или мелкие черты лица, множество шрамов и уродств, полученных в боях. Сходки моего отца с его соратниками напоминали сборище троллей.

Водитель открывает заднюю дверцу внедорожника и отходит в сторону.

Я пытаюсь собраться с духом.

— Заходи, девочка, мистер Блэк не любит, когда его заставляют ждать.

Забавно, как мелодичный ирландский акцент может заставить любые слова звучать прекрасно. Даже угрозы.

Я иду вперед с высоко поднятой головой, пока не оказываюсь в нескольких футах от машины. Затем останавливаюсь и пронзаю водителя злобным взглядом.

— На будущее, я не люблю, когда меня торопят.

Он смотрит на меня так, словно пытается не закатить глаза.

— Обязательно это запомню, Ваше Высочество, — сухо говорит он. — А теперь тащи свою задницу в машину.

— Деклан.

Резкий выговор доносится из салона внедорожника. Лиам выглядывает со своего места и с неодобрением смотрит на водителя.

— Извините, босс. — Деклан поворачивается ко мне. — Прошу прощения, девочка.

Искренние извинения не от одного, а от двух убийц за один вечер. Вот так да.

— Не беспокойся. Мне недавно сказали, что у меня язык как у змеи, так что я едва ли могу винить тебя. — Я бросаю взгляд на машину и бормочу: — Кроме того, работа на Принца Чармлесса должна сказаться на твоем характере.

Тень улыбки мелькает на его губах, но он быстро ее подавляет.

Я забираюсь в машину, и водитель захлопывает за мной дверцу. Через мгновение мы отъезжаем.

Напряженный и горячий Лиам на сиденье рядом со мной начинает разговор только когда мы проезжаем три квартала.

— Ты еще долго собираешь заставлять меня ждать, прежде чем посмотришь на меня?

— Я пытаюсь выровнять дыхание, чтобы не потерять сознание. Так что, пожалуй, десять минут.

Его низкий и чувственный смех повышает мое кровяное давление по крайней мере на двести пунктов.

— Ты справишься быстрее. Даю тебе десять секунд.

Когда проходит несколько секунд, я поворачиваю голову и краем глаза смотрю на него.

Он прожигает меня насквозь, отчего мгновение я не могу дышать.

— Привет еще раз, — хрипло повторяет он.

Срань господня, какой же он красавчик. Как может кто-то настолько злой быть таким горячим?

Я громко, с дрожью выдыхаю. Затем прочищаю горло и притворяюсь адекватным взрослым человеком.

— Здравствуй.

Он позволяет своему взгляду скользнуть по мне, изучая каждый аспект моей одежды, позы и выражения лица.

— Ты все еще не доверяешь мне.

Я издаю бульканье, которое должно было стать смехом, но вышел визг маленького животного, которого душат.

— Не доверяю? Прости, ты только что упомянул доверие?

— Именно, — серьезно отвечает он.

Я изумленно смотрю на него.

— Конечно, я тебе не доверяю! Ты... ты!

— Так нечестно, девочка, — перебивает водитель со своего места. — Вы только что познакомились.

— Деклан, — сквозь стиснутые зубы произносит Лиам.

— Окей. Извиняюсь. — Замолчав, Деклан снова переводит взгляд на дорогу.

Лиам ободряюще улыбается мне.

— В наши дни так трудно найти хорошего помощника.

Я перевожу взгляд с одного на другого, ошеломленная всей этой ситуацией. У меня галлюцинации? Может быть, тот хипстер-бармен что-то подсыпал мне в стакан?

Пока я размышляю над этим, Лиам наклоняется и обнимает своей огромной горячей ладонью мое горло.

Я сжимаю его запястье обеими руками, еле дыша и съежившись на сиденье.

— Я не собираюсь тебя обижать, — глядя мне в глаза, шепчет он.

— Дерьмовый способ доказать это, — с паникой в голосе визжу я.

— Я не пытаюсь задушить тебя, милая.

Вероятно, так и есть — давление его руки на мое горло слабое, но все же.

— Тогда какого черта ты творишь?

Он водит большим пальцем по пульсирующей вене на моей шее.

— Щупаю твой пульс.

С колотящимся сердцем я смотрю на него.

— И зачем?

— Потому что хочу выяснить, насколько быстрым он станет, когда я поцелую тебя.

Я замираю.

— Не смей!

— Почему бы и нет? — Он выгибает одну темную бровь.

— Я не хочу.

Он наклоняется ближе, его взгляд впивается в мое лицо, тепло его тела и терпкий запах его кожи окружают меня.

— Если бы ты говорила правду, маленькая воришка, я бы выполнил твою просьбу.

— Я не готова к этому, — выпаливаю я.

Он мгновенно замирает. Его темные глаза изучают мое лицо. Затем его полные губы медленно растягиваются в улыбке.

— Тогда, полагаю, мне придется подождать.

Он жадно изучает мой рот, прежде чем отпустить меня.

Я остаюсь в том же положении с широко распахнутыми глазами, вжимаясь в дверь и пытаясь убедить себя в нескольких важных фактах.

Во-первых, я должна бояться. Потому что, во-вторых, он с вероятностью в пятьдесят процентов свернет мне шею. И, в-третьих, я действительно не хотела, чтобы он меня целовал.

Особенно я не хотела, чтобы он меня целовал. Потому что если бы хотела, то могла ли я считать себя здравомыслящим человеком?

— Спасибо за откровенность, — поправляя галстук, говорит Лиам. — Чтобы у нас получилось, мы должны быть честны друг с другом.

Я с неверием хихикаю.

— У нас? Нет никакого «у нас»!

Он поворачивает голову и прожигает меня взглядом.

— Есть, милая, — говорит он хриплым голосом.

Если бы мое тело только что не расплавилось, я бы сказала высокомерному придурку спрыгнуть с моста.

Гнев придает мне сил, и я выпрямляюсь.

— Не могу поверить, что должна это говорить, но я не встречаюсь с гангстерами. Гангстер.

Глядя на мой рот, он облизывает губы.

— А кто говорит о свиданиях?

Святой гуакамоле. Он не собирается упрощать мне задачу.

— И не сплю с ними, понятно? — с пылающими щеками бормочу я.

Его глаза, Боже милостивый, становятся темнее.

— Я не говорил и о сне, девочка. После проведенного со мной времени ты надолго забудешь о том, что такое сон.

Мне кажется, что мое сердце застряло где-то в горле, потому как мне невероятно трудно произнести нужные слова.

— Я не хочу проводить с тобой время.

Желваки на его челюсти напрягаются. Он качает головой, как будто разочарован во мне.

— Не хочу!

— Хочешь. Ты очарована мной. Ты просто не можете понять, почему.

От раздражения мне хочется кричать.

— Только больная на голову может «очароваться» тобой!

— Тогда ты больная на голову. — Он пожимает плечами, как будто ему все равно. — Но так даже интереснее.

Вот же одержимый. Он думает, что я интересная?

— Я у тебя украла.

— Я знаю. Именно это делает тебя интересной. — Его тон переходит от беззаботного к жаждущему. — Это и твой красивый, умный гребаный рот.

Мы пристально смотрим друг на друга. Адреналин потрескивает в моих венах, горячий, темный и опасный.

Подобный ему.

Мне приходит в голову, что, возможно, это было неизбежно. Я росла в окружении опасных людей. Один из них меня воспитывал. Вероятно, какая-то часть моего мозга настроена на то, чтобы быть привлекать зло, подобное Лиаму Блэку.

Очень плохо, что он так невероятно красив. Легко испытывать отвращение к человеку, чье лицо так же уродливо, как и его душа, но когда зло прячется за великолепной упаковкой, сопротивляться ему не так-то легко.

До того, как дьявола вышибли из рая, он был самым прекрасным ангелом.

— О чем ты думаешь? — требует Лиам.

— Что ты — дьявол.

— Я превратился из обезьяны в дьявола? Довольно неплохой рост.

Из своего ограниченного опыта общения с ним я знаю, что мы могли бы вечно ходить вокруг да около, поэтому я перехожу к делу.

— Куда ты меня везешь?

— Домой.

Тошнота в животе подсказывает, что Лиам говорит не о моей квартире. Я в ужасе.

— Что бы ни слетело с твоих губ сейчас, пожалуйста, не позволяй этому быть ложью, — низким шепотом просит он.

Это «пожалуйста» резко останавливает меня. Он не похож на человека, который даже знает это слово, не говоря уже о том, чтобы его использовать.

— Окей. Никакой лжи. С этим я соглашусь. Итак, вот тебе несколько истин: я запуталась. Я очень устала. Я беспокоюсь о своих друзьях. Я выпила несколько рюмок, и мне кажется, что мой мозг работает не так, как надо. Ты мне не нравишься, но я не могу честно сказать, что ты мне противен, хотя мне бы очень этого хотелось. Из-за этого я немного разочарована в себе.

Он так пристально наблюдает за мной, что мне приходится глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться, прежде чем продолжить:

— Что еще? Хм. Я рада, что ты еще не убил меня…

— Клянусь могилой моей матери, я никогда не причиню тебе вреда. — Его голос жесткий и уверенный. Темные глаза сверкают, как драгоценные камни. В выражении его лица есть что-то такое, что как мне кажется, умоляет меня признать, что он говорит мне правду.

— Хорошо, — к своему удивлению шепчу я.

Похоже, он тоже удивлен.

— Ты мне веришь?

— Да.

Изучив мгновение мое лицо, он выдыхает.

— Спасибо.

Не знаю почему, но мои слова, судя по всему, для него очень много значат.

— А как насчет моих друзей?

— Они в безопасности. Даю тебе слово.

Он смотрит на меня так, словно за моей спиной солнце, которое слепит глаза. Когда тобой с непоколебимой настойчивостью любуется такой великолепный, такой сильный и такой абсолютно мужественный мужчина, это дезориентирует.

Это также, несомненно, захватывает.

Вот только я должна его ненавидеть. Я действительно ненавижу его.

Наверно.

— Насчет того, что ты везешь меня домой.

— Что насчет этого?

— Если я скажу, что не хочу ехать с тобой, аннулирует ли это все, что ты обещал мне ранее?

— Нет.

— Отлично. Я не хочу ехать с тобой домой.

С минуту он молча смотрит на меня. Потом улыбается.