ГЛАВА 32. ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ

Утром я проснулась невероятно отдохнувшей. Крепко спала всю ночь и впервые, кажется, за целую вечность меня не мучили кошмары. Приняв быстрый душ, я надела джинсы и белую футболку, найденную в комоде гостевой комнаты Доминика, и спустилась по лестнице на первый этаж.

Трейс, Доминик и Габриэль сидели на кухне, о чём-то беседуя, но все разговоры тут же стихли при моём появлении. Меня это не столько удивило, сколько вызвало раздражение.

— Не обращайте на меня внимания, — произнесла я, скрестив руки на груди и с порога обводя взглядом всю троицу. — Вам наверняка есть, что обсудить друг с другом о важных деталях моей жизни.

— Ты ещё не успокоилась? — проворчал Доминик, отпивая из своего стакана нечто слишком тёмное для апельсинового сока. Его взгляд был устремлён в окно, в сад его матери, будто бы избегая меня, что казалось странным и нервировало одновременно.

Трейс оттолкнул от себя тарелку с кашей, а Габриэль опустил газету на стол. Очевидно, они догадывались, что сейчас разразится буря.

— Ой, прости, тебе сложно дать мне пять минут на осмысление всего этого?

— Да.

— Доминик, — одёрнул своего брата Габриэль и качнул головой, молча предупреждая, чтобы действовал деликатнее.

Слишком поздно.

Я с прищуром посмотрела на него.

— Как можно быть настолько бессердечным?

Он пробормотал что-то себе под нос, но я даже не пыталась разобрать его слова. Его помрачневшее лицо говорило само за себя. По крайней мере в глазах Габриэля и Трейса было сожаление, они переживали, что причинили мне боль, скрыв правду о моей матери. Но этого нельзя сказать о Доминике. О нет. Он совсем не чувствовал за собой вины и не желал извиняться. Как всегда. А я уже сыта этим по горло.

Я вошла на кухню, по-прежнему не опуская рук.

— Хорошо, наверное, жить, не думая ни о чём и ни о ком, кроме самого себя.

— Есть свои плюсы, — небрежно ответил он.

— Например, лгать друзьям и не париться об этом?

Его взгляд резко устремился на меня.

— У меня нет ни одного друга в этом мире, и меня это более чем устраивает.

Я вздрогнула от этих слов, от этого пренебрежения мной и всем, через что мы прошли вместе. Не желая, чтобы он увидел, как сильно меня задела эта его фраза, я быстро взяла себя в руки:

— Спасибо, что напомнил, кто ты на самом деле, Доминик.

— И кто же я, по-твоему, ангел?

— Чёрствый бессовестный лжец.

Он попытался рассмеяться на моё заявление, но напряжение в плечах выдало его с головой.

— Меня можно назвать многими словами — жуткими, мерзкими, — но уж точно не лжецом.

— Ещё одна ложь от лжеца, — выплюнула я, специально нарываясь.

— Осторожнее со словами, овечка.

Сверля его взглядом, делаю ещё один решительный шаг вперёд.

— А то что? Солжёшь мне ещё раз?

— Я уже сказал, что не делал этого.

— Серьёзно? — усмехнулась я. — Ты слышал, что сказал мне Энгель, и знал, что это правда, и солгал мне об этом прямо в лицо! Разве этого мало, чтобы стать наглым лжецом?

Он вскочил со стула, откидывая его прочь.

— Всё было не так, и ты это знаешь, — сверкая глазами, он угрожающе метнулся ко мне, остановившись всего в нескольких дюймах от моего лица.

— Отойди от неё! — скомандовал Трейс, но Доминик и ухом не повёл.

— Я ни разу не утверждал, что он сказал тебе неправду, — в его глазах полыхало чёрное пламя. — Я только отметил, что он играет с тобой, пытается запудрить тебе мозги, и так оно и было! Всё остальное ты додумала уже сама.

— Ты просто цепляешься за слова.

Его лицо напряглось.

— Ты должна быть мне благодарна.

— За что? — фыркнула я. — За то, что ты привязал меня к себе до конца моих дней?

— За то, что спас тебе жизнь, — рявкнул он и сократил оставшуюся между нами дистанцию. — Давай, не останавливайся, обвини меня в том, что не дал тебе броситься на поиски своей мёртвой матери, чтобы нас обоих убили! Но я останусь стоять на своём и не буду за это извиняться. И вот тебе ещё одна правда, ангел… — его лицо оказалось так близко, что наши губы едва не соприкасались. — Если бы мне пришлось сделать это снова, с учётом того, что мне известно теперь, я бы всё равно поступил точно также.

— И поэтому я всегда буду ненавидеть тебя, Доминик Хантингтон.

— Потому что я не потакаю тебе? — с вызовом спросил он.

— Потому что тебе плевать на меня и мои чувства.

— Мы оба знаем, что это далеко не так, — он опёрся рукой о стену, закрывая своим телом все пути отступления для меня, словно каким-то образом владел мной.

У меня перехватило дыхание.

— Я сказал, отойди от неё! — взревел Трейс, отдёргивая Доминика от меня.

Доминик отшатнулся на шаг, но ни на секунду не оторвал глаз от меня, и кривая ухмылочка на его лице даже не дрогнула. Он знал, что его слова вызвали у меня бурю эмоций, и наслаждался каждым мгновением.

Я постаралась успокоить своё дыхание, приглаживая футболку. Ситуация вышла из-под контроля, и я даже не знаю, как это успело произойти и когда атмосфера успела так накалиться.

— Думаю, нам всем нужно сделать глубокий вдох и успокоиться, — вмешался Габриэль, вставая между Трейсом и Домиником с вытянутыми в стороны руками. — Не забывайте, что мы все на одной стороне.

— Так следи за его поведением, — угрожающе начал Трейс. — Меня уже достало смотреть, как он тянет свои загребущие лапы к моей девушке. Посади его на цепь, или это сделаю я.

— Я бы посмотрел, как ты пытаешься, Ромео.

— Господи, — я вскинула руки в воздух. — Опять!

— Я всегда готов, жмурик. Всегда.

— Не откладывай на завтра, как говорится…

«К чёрту всё», — подумала я, оттолкнувшись от стены и вылетев из кухни. Я не собираюсь оставаться там и смотреть, как они снова калечат друг друга. Это ни к чему хорошему не приведёт, а нам ещё нужно преодолеть миллион миль, прежде чем мы хоть немного подберёмся к ответам на бесконечные вопросы.

Как бы я ни злилась на него за ложь о моей матери, я не позволю эмоциям помешать мне выполнить свой долг. Прямо сейчас огонь, разгорающийся в моей груди, — это единственное, что толкает меня вперёд, и я собираюсь использовать его во благо. Направлю эту энергию в нужное русло и сделаю то, что должна, потому что факт остаётся фактом: моя мама мертва, и мне нужна её кровь. Гнев не изменит правды и не упростит задачу.

— Ты куда? — позвал меня голос Трейса сзади.

— Мне нужно поговорить с дядей.

— Что?

Все трое сразу зашипели, хором возражая, но настолько невпопад, что сложно было разобрать хоть слово. Я остановилась на месте и развернулась к ним. На меня смотрели со смесью удивления, недовольства и замешательства.

— Он задолжал мне объяснение.

— Он тебе его не даст, — Трейс качнул головой, делая осторожный шаг ко мне. — Ты же это понимаешь?

— Я не оставлю ему выбора. Мне нужны ответы и кровь порождённого Энгелем, а он единственный, кто может дать мне и то, и другое.

Я была решительно настроена держаться отстранённо, но при этом сосредоточившись на деле.

— Почему ты решила, что твой дядя поможет тебе с этим? — спросил Габриэль, складывая руки на груди.

— Потому что я дочь Аида, — я переступила с ноги на ногу, пока остатки моего терпения превращались в дым. — Потому что наследие рода Морнингстар превалирует во мне, и у меня есть амулет. Всё это делает меня значительной угрозой для них, и, я думаю, что пришло время выяснить, насколько я действительно опасна.

— Нет, — Трейс обеспокоенно нахмурился, — ты не можешь просто пойти объявить войну Ордену.

— Война уже началась, Трейс. Я просто не осознавала этого раньше, — шагнув к нему, я нежно провела рукой по его щеке. — Слушай, я иду туда, прекрасно понимая, что делаю. Я дам ему возможность выбрать сторону: помочь мне навсегда запечатать реальности и найти способ, чтобы я перестала быть угрозой кому-либо. Если он поймёт, что им от меня не избавиться, то, может, будет действовать со мной, а не против меня.

Надо смотреть правде в глаза: у них больше ресурсов и информации, чем у всех нас, вместе взятых. Если есть способ покончить с этим, не уничтожив весь мир в процессе и не погибнув самим, то Орден должен знать его.

Он угрюмо вздохнул, понимая, что меня не переубедить.

— Тогда я пойду с тобой.

— Нет, — я покачала головой. — Я должна сделать это одна. Дело не только в Ордене. Речь идёт о моей семье.

— Разница невелика, — пробормотал Доминик, но я не стала обращать на него внимания.

— Ты хоть понимаешь, сколько всего может пойти не так, Джемма, — Трейс скрестил руки на груди. — Одна ты не пойдёшь.

Габриэль и Доминик встали рядом с ним, оказывая молчаливую поддержку. Внезапно они выступили единым фронтом.

Предатели.

— Мы с Домиником постоим на страже снаружи, — добавил Габриэль.

— На страже? — я посмотрела на них так, будто они совсем потеряли головы. — Я иду к своему дяде, а не на поле боя.

— Одно и то же, — откликнулся Доминик.

— Мы всё ещё не знаем, был ли твой дядя причастен к тому нападению на тебя, — напомнил Габриэль. — Если да, то он вполне может вызвать кого-нибудь из Ордена, пока вы разговариваете.

Чёрт подери. Он прав.

— Ладно, — недовольно уступила я. Может, я больше и не боюсь своего дяди, но мне хватает ума понимать, что ему нельзя доверять. Совсем нельзя. — Но вести разговор буду я!