Глава 3.

Я все еще кричу, когда моя дверь распахивается и очень высокая, очень красивая девушка со светло-коричневой кожей и длинными вьющимися черными волосами переступает порог.

— Дорито! — кричит она, ныряя под мой стол. Я в шоке смотрю, как она несколько мгновений ерзает на животе. Внезапно она вырывается обратно на открытое пространство, сжимая в руках крошечного полосатого котенка.

— Вот ты где, детка! Я так беспокоилась о тебе.

Котенок мяукает и тычется носом в большой палец девочки.

— Эм… извините меня, — бормочу я, не зная, как мне следует реагировать на вторжение.

Я так долго перевожу взгляд с нее на котенка, что она в конце концов кривит губы и встает.

— У тебя ведь нет аллергии, не так ли? Моя сводная сестра утверждает, что у неё аллергия, но я не верю ни единому слову, которое слетает с её уст.

— Нет. — Протянув руку, я провожу костяшками пальцев за ухом Дорито. Он тихо мурлычет, обнимая меня за руку.

— Я… я просто подумала, что это мышь, — признаюсь я с хриплым смешком.

Хоть я и считаю себя чертовски смелой, я провожу черту между мышами и крысами. Когда-то мы жили в ужасном трейлере с одной спальней напротив кукурузного поля, которое кишело ими. Мама просто отмахнулась от этого, как будто присутствие грызунов было пустяком, но долгое время мне снились кошмары, в которых маленькие грызуны бегали за холодильником и плитой.

Девушка отступает, чтобы дать мне место соскользнуть со стола.

— О Боже, я уже могу представить себе скандал, если бы кто-то увидел мышь. Ангелвью сгорел бы в огне, потому что элита оказалась в таких ужасных условиях.

Подмигнув, она плюхается на край моей кровати и запускает пальцы в свои кудри, которым я уже завидую. Требуется фунт лака для волос, чтобы мои волосы даже подумали о том, чтобы держать локоны.

— Я Алондра Джеймс, — объявляет она.

Джеймс. Это такое распространенное имя, но моя грудь все еще сильно сжимается. На мгновение я не вижу Алондру, потому что все, что я могу представить, — это мой Джеймс. Мальчик, который был моим лучшим другом. Год назад он сидел на краю моей кровати, на самом неудобном матрасе в Рейфорте, в первом настоящем доме, в котором мы с мамой когда-либо жили. Я устраивала ему ад из-за его не расчесанных каштановых волос и вонючих футбольных носков. Он дразнил меня тем, как я смотрела на его старшего брата.

Кажется, это было целую вечность назад. Кажется, это было целую жизнь назад.

— У тебя ведь не припадок, не так ли?

Я вырываюсь из воспоминаний, чтобы обнаружить беспокойное лицо и сжимающее губы Алондры. Опустив голову, я направляюсь к коробкам с униформой, которые оставила в центре комнаты.

— Нет, я в порядке. Меня зовут…

— Мэллори Эллис, — перебивает она, а затем гладит Дорито, когда он теребит одну из ее болтающихся канареечно-желтых сережек. Услышав мой стон, она прищуривает свои темные глаза.

— Что? Я проходила мимо таблички на твоей двери около двадцати раз с тех пор, как приехала сюда в четверг, так что было не трудно понять кто ты.

— Я просто ждала, когда ты напомнишь мне, что я занимаюсь благотворительностью — говорю я, вздрагивая плечами.

Она морщит нос, и я мысленно готовлюсь услышать что-нибудь грубое, но затем она медленно качает головой.

— Зачем мне делать что-то подобное?

Мне кажется, или она даже немного обиделась тем, что я предложила это?

— Я не знаю, просто… — Схватив коробку, я несу ее к своему столу, посылая извиняющуюся улыбку через плечо.

— Извини, если я показалась тебе стервозной, Алондра, просто немного на взводе после того, как эта девушка, которую я встретила, пыталась заставить меня чувствовать себя дерьмово из-за этого

— Просто зови меня Лони и подожди секунду. Это то, что ты называешь стервозностью? Она мрачно усмехается и качает головой, ее волосы подпрыгивают вокруг толстых белых лямок ее сарафана.

— О, мое милое, прекрасное дитя, позже тебя ждет какой-нибудь следующий уровень, по типу ударить-тебя-в-спину-фехтовальной-саблей-и-посмеяться-над-твоим-трупным дерьмом.

— Так плохо?

Она подмигивает.

— Только если ты встанешь у них на пути.

— Хорошо, что я этого не планирую.

Выуживая пилочку для ногтей из сумочки, я начинаю распиливать ленту на коробке.

— И так, если вы не возражаете, я спрошу, кто устроил вам ад по поводу стипендии? Просто чтобы я знала, кого еще следует избегать в этом году.

— Школа прислала двух членов студенческого совета, чтобы забрать меня из аэропорта, и первое, что сделала девушка, это указала, что я занимаюсь благотворительностью. Она была… кем-то, — говорю я.

— Хм. Звучит примерно так. Она рассказала вам о своих родителях и попросила также ваш полный отчет о происхождении? — Она задирает нос в воздух и говорит четким, изысканным голосом:

— Здравствуйте, меня зовут Лилит. Мой отец, Сатана, является генеральным директором "Адских предприятий". Возможно, вы видели его на обложке журнала Forbes в прошлом месяце, где он рассказывал о недавних увольнениях в третьем круге и о том, как он играл в гольф с Дракулой на прошлой неделе. Папа — это вроде как большой человек. А теперь расскажи мне о своей семье, чтобы я могла решить, достойна ли ты этого заведения.

У неё так хорошо получилось. Губы подергиваются, я дергаю за один картонный клапан, открывая коробку.

— Она рассказала мне о своей семье, но я сомневаюсь, что она сильно заботилась о моей. — Что бы я сказала, если бы Лорел спросила? Что я являюсь продуктом долгой линии отцовского отказа, не имею надежных родственников, если не считать Карли, и что моя мать, бывшая наркоманка, ставшая дилером, которую разыскивают в двух штатах. Я думаю, что я могла бы отречься от этого и заявить, что моя мама сомнительная деловая женщина.

Алондра откидывается назад, раздвигает шторы над моей кроватью, чтобы выглянуть во двор.

— Итак, кто это был? Кэррингтон Лайвли? Сэйди Марлоу? Джессика…

— Лорел Вандерпик.

— Ты встречалась с Лорел Вандерпик из дома Вандерпик, первой по имени, бесчувственной, распространительницей сплетен и прочей мерзкой ерунды? Задернув жалюзи, она поворачивается ко мне так быстро, что Дорито пытается спрыгнуть с ее колен, но она прижимает его к груди.

— Лорел, извините за мой основной сучий жаргон, хуже всех.

— Звучит примерно так. За те тридцать минут, которые я была вынуждена провести с ней, она сказала мне, что академия снизила свои стандарты, пожаловалась на уборку, которую она наняла для своего общежития, и поклялась, что компания ICE арестует ее мачеху.

Она несколько раз моргает, затем откидывает голову назад и заливается смехом.

— Боже, я не могу. — Слезы веселья блестят в уголках ее глаз, когда она опускает голову.

— Я думаю, что нам с Дорито нужно съездить в дом Джейкоби, чтобы он мог поваляться на ее кровати.

Я достаю из коробки стопку аккуратно сложенных форменных рубашек с бирками и кладу их в комод.

— Почему? У нее аллергия?

Когда до меня доходит, это поражает меня, мое сердце падает до самых коленных чашечек.

— О нет, пожалуйста, не говори мне, что она твоя…

Она подтверждает это со стоном и драматическим закатыванием глаз.

— Мне повезло, верно? Из всех мерзких подлых девчонок в этой школе я заканчиваю тем, что становлюсь её сводной сестрой.

— Фу, мне так жаль, — бормочу я. — Как твоя мама?

— Хорошо. — Но она делает гримасу.

— Я имею в виду, кроме того, что она замужем за жадным старым ублюдком, который породил Лилит, с ней все в порядке. Мама родилась в Бруклине, к тому же она пуэрториканка, так что компания ICE, по сути, велела Лорел отсосать.

Из моего горла вырывается лающий смех.

— Ни хрена себе? Это удивительно.

— Это было довольно здорово, — кивает Алондра. Затем ее взгляд становится серьезным.

— Слушай, тебе следует избегать Лорел, потому что она отвратительная сучка, но тебе определенно следует избегать всех, кто связан с Горячим Драко.

Мои брови взлетают вверх.

— Подожди, кто? Потому что я почти уверена, что Драко Малфой не выскочит из-за угла и не начнет стрелять в меня непростительными проклятиями.

— Гейб — высокий, светловолосый и злобный друг, — уточняет она.

— Лорел испортит тебе день. Этот мальчик и его друзья разрушат твою жизнь.

— Это звучит… зловеще. — И экстремально. Гейб был саркастичным, мелким ослом, но он не походил на того, кто разрушает жизни. Кто эти люди?

Я открываю рот, чтобы исследовать всю информацию дальше, любопытство сьедает меня, но ее телефон жужжит. Выхватывая его из кармана платья, ее глаза загораются от восторга.

— Извини, Мэллори, это мой папа. Я должна ответить на звонок.

— Нет проблем, — говорю я ей, хотя мне до смерти хочется узнать больше об этих парнях, о которых она меня предупреждала. — Может быть, увидимся позже?

— Определенно, — подтверждает она, вставая с зажатым в одной руке Дорито и телефоном в другой. Она спешит покинуть мою комнату, и я слышу, как она восклицает: —Привет, папа. — Когда она идёт обратно по коридору в свою комнату.

Я вздыхаю. Должно быть, это мило. Потом я вспоминаю, что мне нужно позвонить Карли. Она, наверное, сходит с ума, гадая, не умер ли я по дороге в школу. Я достаю телефон из сумки и сажусь на свою новую кровать, набирая ее номер.

Когда несколько часов спустя я нахожу обеденный зал на другом конце кампуса, я поражена невероятной роскошью огромного пространства. Это похоже на пятизвездочный ресторан, по крайней мере, так, как я думаю, он должен выглядеть, в комплекте с накрытыми скатертями столами и настоящим столовым серебром. Я захожу внутрь, оглядывая комнату в поисках места, немного растерянная относительно того, что именно я должна делать. Мне сесть и сделать заказ? Могу ли я сама выбрать себе еду?

Где, черт возьми, подносы?

Может быть, мне следовало смирить свою гордость и принять предложение Лорел и Гейба о поездке на экскурсию по академии? Тогда бы я не чувствовала себя такой потерянной.