Глаза Ваньянь Сюя полыхнули ледяным огнем, и столь же ледяным голосом он произнес:

– Этот человек поистине мастер кисти и меча. Да будет тебе известно, что три года назад, перед нашей последней битвой, Мы нарушили строгий приказ отца и тайком проникли в стан врага. Мы собственными глазами видели, как Су И в своей ставке разрабатывал стратегический план предстоящего сражения. Через несколько дней наши основные силы потерпели сокрушительный разгром. Увы, в то время Мы были слишком молоды и неопытны, и отец не внял Нашему совету. Если бы он доверился Нам, судьба Цзинь Ляо сложилась бы иначе. Поражения удалось бы избежать, и тогда отец не покинул бы этот мир с омраченным сердцем.

Едва император произнес последние слова, раздался громкий треск – хрупкая чаша в его сильной руке рассыпалась на мелкие осколки. Резко запахло вином. Ваньянь Сюй посмотрел на девушку полным холодной решимости взглядом и, скрипнув зубами, прошептал:

– Клянусь, я отомщу — или я недостоин зваться мужчиной!

Цзы Нун торопливо поставила перед ним пустую чашу и с улыбкой произнесла:

– Немного терпения, хозяин! Сегодня Цзинь Ляо неизмеримо сильнее, чем три года назад. Как только подойдут основные силы нашей армии, разве не отплатите вы за все унижения той же монетой?

Она налила в чашу горячего бульона и, только увидев, что император немного успокоился и взял себя в руки, вздохнула с облегчением.

***

Брезжил рассвет, но на необъятных песках еще лежала ночная роса. Группа всадников мчалась галопом туда, где Ваньянь Сюй накануне вечером разбил походный лагерь. Вел отряд сам генерал Су И — он и заметил на земле аккуратно свернутые шатры. Кругом не было ни души: враг исчез, растаял, словно желтый журавль в небе, и только слабый ветерок трепал одинокий флаг с четырьмя иероглифами на полотнище.

«Взовьется пыль, свершится месть».

Долго смотрел Су И на эти слова, затем резко повернул коня и бесстрастно произнес:

– Мы опоздали. Ваньянь Сюй уже покинул это место.

Лейтенант Цинь приблизился к флагу и возвысил голос:

– Генерал, похоже, они снялись с лагеря в спешке, даже знамя забыли!

Су И вздохнул.

– Нет, это знамя вовсе не бросили второпях, – возразил он. – Неужели вы так и не поняли, лейтенант? Этот флаг – открытое объявление войны. О, Ваньянь Сюй, Ваньянь Сюй! Мужество этого человека поистине не знает себе равных! Пусть он и враг нам, но я не могу не признать, что он мудрый император. Пока в Цзинь Ляо правит такой государь, боюсь…– Он замолк на полуслове: язык не поворачивался высказать вслух горькие опасения о возможном исходе войны.

Тонкие брови Су И резко сошлись к переносице.

– Объявите приказ войскам: усилить тренировки, удвоить бдительность! Или я глубоко ошибаюсь, или вскоре грядет великая битва. – Он повернулся к Циню с вопросом: – Деньги и провиант из столицы так и не прибыли?

Лейтенант покачал головой и бросил на него встревоженный взгляд. Су И печально вздохнул, возвел очи горе и подумал: «Небеса хранили меня от тысячи бед, так почему же судьбу мою теперь держат в руках невежественный монарх и его алчные министры?»

***

В ярко освещенной ставке главнокомандующего Ваньянь Сюй с головой ушел в изучение карты. Отодвинув полог шатра, вошла Цзы Нун. Поставив на стол поднос с чаем и закусками, она мягко сказала:

– Хозяин, уже глубокая ночь. Смиренно прошу, отдохните немного, мой господин! Битва не за горами, вам нужно подготовиться к ней и телом, и духом.

Не отрывая взгляда от карты, Ваньянь Сюй глубоким звучным голосом произнес:

– Отправляйся спать, Цзы Нун — а Нам сегодня всё равно не уснуть. Целых три года все Наши мысли занимала эта война. Когда мы наконец сойдемся в решающей схватке, я не позволю Су И ускользнуть.

На это Цзы Нун ответила:

– Ваша служанка знает устремления своего господина. Но теперь для победы у вас есть и знания, и опыт, и тщательно продуманный план. К чему…

– На поле боя ни знания, ни опыт, ни тщательно продуманные планы ничего не стоят! – резко оборвал ее Ваньянь Сюй. – Обстановка там меняется, как облачное небо в ветреный день. Нужно взвесить все возможности и не оставить противнику ни малейшей лазейки. Именно эта стратегия всегда приводила Су И к успеху. Именно поэтому у него в ста сражениях — сто побед. Если повозка впереди перевернется на ухабах, поедем ли мы вслед за ней по той же дороге? Пора уже нам учиться на ошибках прошлого.

Он замолчал и сделал глоток чая. Едва наступила тишина, издалека донеслись тихие отзвуки флейты - тоскливая мелодия снова плыла над песками ночной пустыни.

Ваньянь Сюй поднялся и вышел из шатра. Цзы Нун последовала за ним.

– Надо же, этот Су И еще в настроении музицировать! — удивилась она.

Император с сомнением покачал головой.

– Не может быть, это не он. В такой поворотный момент важно любыми средствами поддерживать боевой дух армии. Он никогда не стал бы играть столь печальную мелодию. Эта флейта рыдает так отчаянно и обреченно… – Ваньянь Сюй задумался на миг, а затем усмехнулся и добавил: – Император Ци просто глупец. Похоже, его армия окончательно впала в уныние. Ха-ха-ха! Посмотрим, Су И, как ты будешь завтра сражаться! – Резко понизив голос, он отдал приказ: – Объявить всем генералам. Завтра на поле боя пленных не убивать. Захватить как можно больше живьем. Позже Мы найдем для них применение.

3.

Послеполуденное солнце висело над полем жестокой брани, пронизывая лучами клубящуюся пелену песка и разливая над миром зловещий безжизненный свет. Тучи пыли взметались в воздух вперемешку с брызгами крови, на земле распускались влажные алые цветы. Куда ни кинешь взгляд, повсюду лежали изувеченные молодые тела, отрубленные руки, наполовину укрытые песком… Таков чудовищный оскал войны. Где найти слова, чтобы описать его?

Для одной из сторон исход сражения неизбежно означал катастрофу: на карте стояли честь страны, притязания монарха, мирная жизнь народа. Ставки были слишком высоки, и обе империи – Ци и Цзинь Ляо – бились не на жизнь, а на смерть. Ни одна из них не могла позволить себе проиграть.

Посреди яростной сечи сошлись один на один Ваньянь Сюй и Су И, главнокомандующие обеих армий. Пот лил с них ручьями, тяжесть доспехов с каждой минутой всё сильнее пригибала к земле. Внезапно Ваньянь Сюй прервал поединок и веско произнес:

– Исход сражения ясен, к чему продолжать бесполезную борьбу? Сложи оружие, признай себя побежденным, и Мы даруем тебе титулы и богатство. Твой император и его жадные министры – разве стоят они таких жертв?

Су И молчал. Он понимал, что Ваньянь Сюй прав, что итог битвы предрешен — как для армии Ци, так и для него самого. К тому же императору еще хватало сил говорить, а генерал не решался произнести ни звука, опасаясь, что со словами последние остатки энергии ци утекут в кровавый песок.

Взгляд Ваньянь Сюя подернулся инеем, голос наполнился леденящей яростью:

– Какая спесь! Даже ответом не удостоил!

Праведный гнев утроил силы императора, он занес копье и, собрав всю свою ци воедино, ринулся на противника, словно дракон – в морскую пучину или тигр – в горную расселину. Как мог измученный Су И отразить эту стремительную атаку? Он замешкался всего на миг — и копье Ваньянь Сюя пронзило его плечо. Хлынула кровь, заливая алым потоком блестящий доспех. Перед глазами Су И всё поплыло, уголки губ тронула мрачная усмешка. Генерал покачнулся в седле — и тут его бережно подхватили руки Ваньянь Сюя. Увидев над собой, как в тумане, красивое лицо врага, Су И из последних сил сжал кулак и приготовился нанести удар. Но император без труда разгадал этот нехитрый маневр и стиснул пальцы на его шее. Мир мгновенно погрузился во тьму.

Когда генерал снова открыл глаза, над ним простиралось усеянное звездами небо, и узкий серп луны лил на землю тусклый мертвенный свет. Ветер стих, но холод пронизывал до костей. Су И казалось, что замерзший пот покрыл всё тело тонким слоем льда и до боли стянул кожу. Доспех, верно служивший ему долгие годы, куда-то исчез – видимо, враги присвоили его в качестве трофея. Пронзительный скрип повозки для заключенных немилосердно терзал уши.

Внезапно послышался женский голос:

– Лагерь на ночь уже разбили. Император велел привести генерала Су к нему в шатер.

Ночной сумрак медленно расступился, из него выплыло юное очаровательное лицо. Увидев, что пленник пришел в себя, красавица улыбнулась, затмив своим лучистым обликом звездный свет.

В шатре царили уют и тепло, но лед в глазах императора не таял. Когда вошел Су И, на грозном лице Ваньянь Сюя мелькнула жестокая улыбка, а в голосе зазвенела сталь.

– Знаешь ли ты, генерал Су, как долго Мы ждали этой минуты? – спросил он. – Три года, один месяц и пять дней. И вот Небеса оказали Нам милость, а император и министры Великой Ци облегчили задачу. Наконец-то Наше сокровенное желание исполнилось!

Су И сжал тонкие губы и устремил на него прямой твердый взгляд. Неожиданно император взял с блюда жареную ногу ягненка и предложил своему пленнику.

– Ты, должно быть, проголодался? – с насмешкой произнес он. – Удивил ты Нас, признаюсь: Непобедимый Генерал во время боя едва держался в седле! Впрочем, удивление Наше длилось недолго. Твой лейтенант на допросе открыл Нам глаза. Ай-ай-ай, подумать только, какой конфуз! Прославленный полководец отправляется воевать на пустой желудок. Кому рассказать – не поверят!

Император язвительно расхохотался, но на бесстрастном лице Су И не дрогнул ни один мускул, а взгляд остался холоден и непреклонен.

Смех Ваньянь Сюя резко оборвался. Невозмутимое спокойствие пленника привело его в бешенство: он чувствовал себя, словно клоун, который в одиночку ломает на сцене бессмысленную комедию. Схватив Су И за грудки, он ледяным тоном процедил:

– Повторяю свой вопрос: признаёшь ты себя побежденным или нет?