Часть 8

Капитан всё время поглядывал по сторонам, наблюдая за надвигающейся зелёной массой. Тонкие трубочки-стебли с поразительной быстротой покрывали землю, переливаясь из одной воронки в другую и порой приближались так близко, что приходилось бежать не вперёд, а вбок, чтобы уйти от опасного соприкосновения. Ведь коснись такой стебелёк тебя и канонада смерти разразится молниеносно. Слева её ещё не было видно, но это был не повод расслабляться. Когда она появится, то счёт пойдёт на секунды.

«У вас осталось четыре минуты» – раздался чей-то голос в шлемофоне. – «Поднажмите парни. Внешний периметр движется на полминуты быстрее. Вам могут отрезать путь».

Да, они видели встречающих их людей, выскакивая на бровку воронки, но сколько таких ещё воронок было впереди – одному богу только известно.

Близок локоток, а не укусишь.

– Вот напахали, черти, – плевался капитан, взбираясь по очередному склону. – Неужели было нельзя заряды поменьше сделать? Как же. Мы вам двенадцать минут сделали… да пропади они пропадом. Дайте мне мои десять.

И вот она, зелёная смерть слева. Капитан на миг замер, чтобы как следует рассмотреть число оставшихся воронок и заорал:

– Парни! Осталось две! Бросайте всё, но добегите!

Упрямый Самохин посмотрел на капитана и бросился вниз, так и не скинув огнемёта. Глядя на него и остальные не отважились расстаться с оружием.

– Я вас убью, – простонал капитан, но в этой ситуации он сделать ничего уже не мог.

Последняя воронка всегда самая трудная. Казалось бы, вот она свобода. Но силы на исходе и рвущийся в легкие воздух не даёт того кислорода, который необходим. В глазах темнеет и, в общем-то, становится по барабану, добежишь ты или нет. Хочется остановиться, отдышаться и только тогда уже бежать. Бежать быстро. Бежать что есть мочи. Но бежать уже некуда. Да и не надо. Ты попал.

Артюков всю дорогу держался молодцом и всегда был на шаг впереди капитана, но на последнем рубеже лёг. Парню нечем было дышать. Он выкатил глаза и захрипел, отчаянно хватая воздух. Капитан тащил его наверх что было сил, но чувствовал, что скоро и сам потеряет сознание. Предательский грунт осыпался под ногами и не давал подняться хоть на метр. Они были слишком тяжелы для такого подъёма.

«Боливар двоих не выдержит» – горько усмехнулся капитан.

«Вот она, судьба-злодейка» – подумал он, посмотрев вверх. До бровки оставался какой-то несчастный метр.

И тут, словно ангел спаситель, появился вездесущий Самохин. Сам измученный сумасшедшим бегом, он с каким-то неистово-молчаливым упорством всё же вытащил бойца на бровку. Решительно отшвырнув от себя огнемет, он взвалил Артюкова на спину и чуть ли не на четвереньках побежал к безопасной зоне, до которой оставалось не больше десяти метров. Оттуда уже бежали бойцы, чтобы помочь Самохину.

Следом вылез и капитан. Первое, что он увидел, что зелёная полоска уже сомкнулась и стремительно разрасталась вширь. Главное, что никого рядом не было, и значит, его бойцы уже в безопасности. Это давало возможность слегка отдышаться. Он прикинул свои шансы на спасение и не сдвинулся с места.

Даже если он добежит, то всё равно не осилит этой уже почти полутораметровой зелёной полоски. Ноги сами собой подкашивались, вибрируя утомлёнными мышцами и почти не слушались хозяина. Тут не то что прыгать – устоять на месте было сложно. Капитан бросил прощальный взгляд на людей, стоявших совсем близко и приготовился к смерти.

Страха не было. Было просто обидно, что осталась самая малость.

Сумасшедший диск едва не сбил капитана, появившись так стремительно и внезапно, что капитану пришлось пригнуться, чтобы увернуться от него. Только секундой позже он понял, что это дрон и ухватился за поручни. Дрон приподнялся немного, но вместо того, чтобы нести капитана к свободе, почему-то продолжал висеть на месте.

– Какого чёрта?! – зарычал капитан, предчувствуя, что скоро и это ему не поможет.

Невдалеке ухнул поджаренный огнемёт и задержка стала злить ещё больше.

– Капитан, – раздался в шлемофоне удивительно знакомый голос, – подожмите, пожалуйста, ноги. И держитесь крепче.

– Давай уже, – простонал капитан и что было сил сжал поручни.

Дрон рванул так, что ноги поджимать не пришлось. Капитан едва не выпустил поручни, но каким-то чудом удержался.

В небе сверкнула молния и дрон рухнул на землю, едва не угробив пассажира. Удар был такой сильный, что капитан едва не потерял сознание.

Когда он открыл глаза, то вокруг уже толпились сбежавшиеся солдаты. Ближе всех к нему стоял знакомый сержант.

– Не ушиблись, товарищ капитан, – участливо спросил он.

Капитан молча посмотрел на него и снова закрыл глаза.

– Надо же, – продолжил сержант, причитая, – всё-таки успели сбить, гады.

– Кого сбили?

Голос охрип и стал настолько чужим, что капитану показалось, что это говорит не он.

– Да вас сбили, – удивлённо-радостно сообщил сержант. – И дрон ваш. Вон он, валяется.

Капитан попытался приподняться, но сморщившись от боли, решил, что лучше этого не делать. Перетружденные мышцы ног не давали никакого шанса.

Подъехал медицинский фургон и задушевный разговор на этом закончился.

Двое дюжих парней уложили капитана на носилки и запихали в машину.

В лазарете капитан провалялся целую неделю. Он мог бы уйти уже на следующий день, но здесь работал его давний знакомый доктор Лазарев.

Доктор изъяснялся на каком-то ветхозаветном языке и люди порой его не понимали и даже чурались, но это не помешало капитану подружиться с ним.

Уже на второе утро, во время обхода, доктор внимательно осмотрел капитана и вскинув голову, чтобы пристально всмотреться в глаза пациента, вопросил:

– Так что нам скажет наш сиятельный граф, прячущий свой лучезарный лик среди бездушных одеял Сивана: будем выписываться или дальше валять дурака?

Что такое «валять дурака» капитан, конечно, дословно не знал, но увидел в этом доброе начало и смиренно согласился:

– Будем валять дурака.

– Тогда извольте последовать в процедурный зал и испытать всю мощь современной медицины. Вы здоровы как бык и мне трудно найти для вас подходящее лечение, поэтому мы ограничимся лишь самым необходимым набором лечебных средств. По крайней мере, это вам не повредит.

Ещё через неделю капитан приступил к исполнению своих служебных обязанностей и потихоньку втянулся в привычный образ жизни. Казалось, что все о нём забыли и если что-то и было в его жизни нечто героическое или, по крайней мере, загадочное, то это было давным-давно и не стоит об этом вспоминать.

Но однажды, к нему явился ординарец генерала и попросил его быть непременно завтра в его резиденции.

– Генерал хочет уточнить некоторые детали вашей операции, – сказал он. – Постарайтесь не опаздывать. Встреча состоится в десять утра.

Они встретились в том же зале, что и в первый раз. Завидев капитана, генерал тотчас отправил куда-то своего ординарца и жестом указал на стул, стоявший у массивного круглого стола. Прошлый раз его не было. Видимо, доставили по случаю.

– Помнится, вы обещали рассказать какую-то интересную историю, – присаживаясь напротив, сказал генерал. – Я так и не дождался. Может, сейчас расскажите её мне?

– Я думал, что обо мне все забыли, – ответил капитан. – А напрашиваться я не люблю.

– Да нет, не забыли. Просто приходилось заниматься более важными делами, вот вы и выпали из поля зрения. Так в чём там соль?

– Соль там в том, – вздохнул капитан, – что когда я начал стрелять, установка свернула свою работу и ушла под землю.

Возникла неловкая пауза и генерал, не выдержав, засмеялся:

– Отменный вы, однако, рассказчик. Мне что, из вас каждое слово нужно вытягивать?

– Ну, вы соль же просили, – улыбнулся капитан. – Вот я и…

– Ладно, – махнул рукой генерал. – Мне об этом давно уже доложили. Занятная, конечно, вещь приключилась, но кроме как случайного совпадения, никто в этом ничего не увидел. Я, конечно, сомневаюсь. Но всё же может быть?

– Это не совпадение, товарищ генерал, – угрюмо вздохнул капитан. – Это факт.

– Что-то грустный у нас разговор получается, – заметил генерал. – Может коньячку?

– Можно и коньяка, – согласился капитан. – Оно и вправду, что-то невесело.

Генерал махнул рукой и тотчас же появился официант с подносом в руке.

Они хлопнули по стопке и не прошло и пяти минут, как беседа заметно оживилась.

Генерал вдруг спросил про его здоровье, работу. Поинтересовался здоровьем бойцов его бывшего взвода и только потом, словно исподтишка, вкрадчиво спросил:

– Ну а если честно. Как на духу. Что вы думаете по поводу всего этого.

– Чего этого? – не сразу понял капитан.

– Цитадели. Установки. Ведь что-то же думали по этому поводу?

Капитан с минуту размышлял: стоит ли разглагольствовать на эту тему, ведь у генерала наверняка есть уже готовое мнение и в лучшем случае он сойдёт за мальчишку-фантазёра. С другой стороны – если он не скажет сейчас, то уже не скажет никогда. И капитан решился.

– Думал, конечно. Только прежде чем я скажу своё мнение, я хотел бы задать один вопрос вам, товарищ генерал. Разрешите?

– Валяй, – снисходительно улыбнулся генерал. – Я сегодня добрый.

– Вы же не зря спросили меня о цитадели, – прикидываясь наивным простачком, сказал капитан. – Вот я и решил узнать: не связано ли это с тем вездеходом, который мы встретили в тот день на своём пути.

«Добрый» генерал как-то сразу помрачнел и не спуская цепкого взгляда с капитана, спросил:

– Зачем тебе это надо?

– Любопытен от природы. За что и страдаю, – улыбнулся капитан, пытаясь хоть как-то снять возникшую напряженность. – Но если мне не следует знать об этом, то я снимаю свой вопрос. Мне лишние проблемы не нужны.

– Да это не тайна, – вдруг разгорячился генерал.

Он налил себе ещё стопку и поднявшись из-за стола, остервенело махнул её и упёрся кулаками в стол.