Глава 8. Города: просто не стоит, почему бы и нет?

Большие города. Маленькие города. Организованные поселения. Они не приносят ничего, кроме горя.

Но, Джейви, скажете вы, города - это же «плавильный котел» человечества! Центры культуры, искусства и музыки! Именно здесь рождаются инновации! Города всегда были жизненно важны для развития современного общества и индустриальной революции! На что я отвечу: господи боже, в каком мире вы живете? О каком таком огромном и прекрасном городе говорите? Потому что я сам жил в одном из них, и позвольте сказать, что с наступлением апокалипсиса город превратился в сплошной фонтан дерьма. И не потому, что там толклась уйма людей, передавая Пурпурную Чуму из одного разинутого рта в другой. Не потому, что Лос-Анджелес оказался идеальной целью для запущенных с военных баз ракет, призванных сдержать распространение заразы путем резкого сокращения народонаселения. И то, и другое – плохо, но разве идет в сравнение с тем, что случилось потом?

Хаос. Насилие. Агония. Любое другое негативное клише, которое можно придумать, когда дело доходит до стремительного превращения организованного общества в болезненную антиутопию: вандализм, изнасилования, убийства, фракционность, люди, строящие из себя судью, жюри присяжных и палача, грабя товарищей по несчастью без малейшего угрызения совести. Вот что произошло, когда обрушилось дерьмо, когда не нашлось явно выраженного лидера и не осталось способа обеспечить соблюдение законов.

Скажете, Лос-Анджелес – случайность? Он гигантский, и, понятно, что у него все равно начались бы проблемы, а где-то в других местах все просто замечательно? Ничего подобного. Джина, Фил и я проехали мимо десятков небольших городков по дороге из Л.А., и везде мы видели одно и то же: либо безлюдные и залитые кровью, либо населенные людьми, мнящими себя богами. Я видел всякое нездоровое дерьмо по дороге в пустыню: распятия, обезглавливания и куда больше версий «Библии», чем когда-либо хотел бы узнать. Даже ранчо семьи Джины не стало исключением из правила, не оказалось бастионом гостеприимности, а всего лишь выгребной ямой, бурлящей нетерпимостью.

Правило выживания при апокалипсисе номер восемь: держитесь подальше от городов. Города – отстой.

Спустя день после того, как мы умчались от вторгнувшегося в наш лагерь непонятно чего, Джина решила храбро сунуться в ближайший город в поисках медикаментов. То была нелепая надежда; Фин уже практически не реагировал, едва проглатывая воду. Не нужно было быть врачом, чтобы понять – он ненадолго задержится в этом мире. Я попытался убедить ее не ходить, но Джина была полна решимости сделать все возможное для Фина и в итоге в городок отправилась одна.

Не было ни криков. Ни выстрелов. Тишина в течение двух часов, пока я сидел с Фином в тени и пытался сбить ему температуру, упрямо не глядя на его ногу и намазав верхнюю губу ментоловой мазью, чтобы не чувствовать запах. После двух часов я уже начал бояться, что случилось самое плохое, когда Джина вернулась. Вернулась и накинулась на меня.

- Почему ты не сказал? – заорала она, как только оказалась на расстоянии вытянутой руки, вздернула меня на ноги и встряхнула. Весили мы одинаково, но Джина была сильнее, и все, что мне оставалось - болтаться в ее хватке.

- Не сказал что? О чем, твою мать, я тебе не сказал, Джина, прекрати!

- Об этом! – она подтащила меня ближе и указала на свои глаза. – Почему ты не сказал мне об этом?

Я хотел возразить, заявить, что ничего не видел, и понятия не имею, о чем речь, но затем я увидел. Под налитым кровью красным увидел это. Желтый цвет.

- О нет, - выдохнул я. Теперь, разглядев, я осознал и другие признаки: темные круги у нее под глазами, которые я приписывал усталости, пятна на висках и вокруг губ. Кожа Джины стала темно-коричневой, но изменения я увидел только сейчас. – Я не знал. Пока не… До сих пор, я даже не подозревал, - должно быть она увидела свое отражение в витрине или зеркале. Не удивительно, что она взбесилась.

Лицо Джины скривилось, и она оттолкнула меня, подальше от себя и Фина. Упала рядом с ним на землю и заплакала, швырнув в меня грязью, когда я попытался подойти поближе и успокоить. Был полдень, солнце стояло высоко и жгло немилосердно, а нам нужно было двигаться, чтобы доставить Фина в какое-нибудь более удобное место. Вместо этого мы просидели на окраине обреченного городка до самой ночи.

Дерьмовые места эти города. И все-таки я здесь, несусь сломя голову к одному из них. Ну ладно, не несусь, скорее еле тащусь. Но у меня не осталось выбора. Мне был необходим Конрад. Чтобы выжить. Да, можно было уехать, и да, еды осталось достаточно, чтобы прокормиться довольно долго, но этого мало. Я не смог бы так жить. Или, точнее, смог, но неудача с Конрадом преследовала бы меня. Это уже не Первая Фаза, и я никак не мог отойти от ошибок и провалов Второй Фазы, чтобы без оглядки перепрыгнуть в Третью. Нет. Такого не произойдет. Во всяком случае, пока не найду доказательств тому, что Конрад мертв.

Пейдж не был большим городом. До вируса там, вероятно, проживало не больше десяти тысяч человек, и его не пощадили, как и все остальные. Я увидел жителей, сгрудившихся в центре вокруг огней, один из которых оказался уличным фонарем, работающим от солнечных панелей, в то время как все остальные были…

Рождественские огни. Вереницы рождественских гирлянд, подключенных к генератору. Моя семья не особо жаловала Рождество: отец был евреем, а мама предпочитала торжественность церкви банальным украшениям, но мы всегда вешали гирлянды, мигающие разными цветами, на окна в гостиной во время праздников. Те, что я видел сейчас, были очень похожи на наши. Другие светились льдисто-голубым или чисто белым. Их было довольно много, а пространство, освещенное гирляндами было заставлено разномастными дешевыми стульями и несколькими импровизированными столами, окружавшими глубокую яму, которую мне было трудно разглядеть издалека. Хотя я слышал рычание. Что-то находилось в той яме.

Я метнулся за угол бензозаправочной станции и несколько секунд смотрел сквозь мистический дождь, отвернувшись от людей. Сердце стремилось катапультироваться из груди, и казалось, что меня сейчас стошнит. Что-то было в той яме. А что если Конрад? Как мне пройти мимо дюжины людей, чтобы вытащить его?

Второй быстрый взгляд подсказал мне, что, слава богу, в яме сидел не Конрад. Он стоял на коленях, со связанными за спиной руками. Я не мог сказать, идет ли у него кровь, но догадывался, что он ранен. В ином случае, он не оказался бы в таком положении.

С того места, где я стоял, можно было услышать отголоски спора, но слова разобрать не удавалось. Так или иначе, мне надо было подобраться ближе. Слава богу за темноту. Если ни один из местных не обладает мутантским слухом Конрада, то со мной все будет в порядке. Я мог бы подкрасться поближе, а потом... Потом…

А потом я окажусь лицом к лицу с двенадцатью людьми, вооруженными дробовиками, ножами и свистками. Идея так себе, но вдруг мне повезет. Вдруг они зазеваются и просто… Ну, не знаю… Свалятся всей толпой в яму.

Нет. Такого точно не случится. Нужен план получше, а у меня разболелась голова от сильного запаха бензина. Я сморщил нос и хотел отойти подальше, но застыл, уставившись на насос, рядом с которым стоял. Запах бензина? Я так давно его не ощущал, что даже не сразу узнал. Я попытался включить насос, но ничего не вышло. Откуда тогда такой сильный запах?

Осторожно прокравшись в здание заправки, я чуть не заплакал от радости. Составленные вдоль стен кувшины, бочонки и другие самые разные емкости были заполнены бензином. Сам насос был опустошен, но, судя по всему, анархии тут не наблюдалось, ведь кто-то же отвечал за этот вонючий божий дар. Просто шикарный тайник для легковоспламеняющейся сказки, влажный сон выживальщика. Трудно даже представить, почему все это не переместили в более безопасное место: может, с их точки зрения, беспокоиться было не о чем? Может, все они были одной семьей, как инбредная кучка родственников Джины?

В любом случае, мне было абсолютно плевать. Я мог бы заправить одну из машин и задавить кое-кого из этих ублюдков. Мог бы наделать «коктейля Молотова», метнуть пару гранат, которые нанесут реальный ущерб.

Или сыграть по-крупному. В итоге решение не оказалось таким уж сложным.

Ох уж этот бензин. Забавная штука. Один из моих кузенов однажды случайно поджег меня бензином во время семейного барбекю. Огонь опалил волосы на моей правой руке, оставив после себя покрасневшую кожу, но мне повезло. Это произошло очень быстро. И если открыть такой вот кувшин, расплескать содержимое по остальным емкостям, встать так далеко, насколько позволят довольно жалкие способности к метанию гранат, и забросить одну в здание заправки…

Скажем так, я знал, что надо бежать. И пять секунд спустя я все еще бежал, когда из руин бензоколонки донесся грохот взрыва. Не стоит упоминать, что жители Пейджа помчались ровно в противоположном направлении: прямиком к эпицентру взрыва.

Я обогнул здание на другой стороне улицы и направился туда, где совсем без присмотра оставили Конрада, оглядывающегося через плечо с ошеломленным выражением лица на сотворенный мной бардак. Еще больше он охренел, когда я упал рядом, вытащил мачете и начал пилить веревку, связывающую его руки. Она спала через секунду, и я улучил момент, чтобы осмотреть Конрада в теплом свете пожара.

- Ты в порядке?

- Какого хрена ты тут делаешь?

- Да уж, на здоровье, говнюк. Так ты в порядке?

- Все нормально, - машинально ответил Конрад. – Они только раз меня зацепили, но в голову выстрелить не удосужились.

- Тебя подстрелили? – я протянул руку, чтобы осмотреть его, но он только мотнул головой.