Кирстен ждет, когда Джеймс уедет в педиатрическую клинику в Александре, прежде чем вытащить конверт от Бетти/Барбары. Пока он пытается спасти мир, она попытается, ну, спасти себя. Она расправляет записку на столе перед собой и пытается расшифровать ее.
Судный день. С-день. Армагеддон. Конец света. Она никогда не разбиралась в этих вещах с адским-огнем-и-серой. В то время как все в классе учили все о трио из Христа, Мохаммеда и Будды, она смотрела в окно, гадая, почему никто больше не видит то, что видит она, не чувствует того, что чувствует она.
Школьный советник по религии однажды пытался втолковать ей, что ее "Черная Дыра" была отсутствием света Христа, Божественной любви, и, если она предпримет правильные шаги и будет спасена, тогда "дыра" исчезнет, вот так просто. Магия Мессии.
Кирстен так сильно закатила глаза, что уже думала, что они не выкатятся обратно. Позже, ощущая его теплую руку на своей спине, она получила от него инструкцию остаться после занятий. Выражение его глаз говорило, что, если она так сделает, то уже никогда не будет прежней. Ощущая покалывание от его руки на своей коже, она первой вылетела из класса, когда прозвенел звонок.
Она поднесла записку к свету, надеясь найти подсказку. Крутила туда-сюда в своих руках. Внезапно, она почувствовала смехотворность ситуации, пытаясь найти смысл в каракулях слабоумной женщины. Она бросила взгляд на свой "Тайл". Ее новостная лента "Эко-. новостей" мельком показывала новые статьи. Мужчина застрелил нескольких покупателей в универмаге "Боксбург", убив пять человек и ранив трех. Еще одна забастовка муниципальных рабочих, как будто наши улицы еще недостаточно воняют.
Обычная волна грабежей и угонов, некоторые со смертельными случаями, некоторые просто доставляющие неудобство. Огненное распятие на Сэндтон-сквер, любезность "Воскресителей". Забавно, что они называют себя так, когда совершают противоположное. Свет Иисуса, не смешите мои подковы. Также рассказывается о небольшой стычке, о которой ей рассказывала накануне Кеке. История преувеличена изображениями зияющих ножевых ранений и осужденного насильника, которого доставили в Конституционный Суд для "зачисления" в Крим Колонии или же ИТЛ.
Когда правительство учредило Исправительные Трудовые Лагеря, весь мир ужаснулся. "Концентрационные лагеря для преступников!" кричали международные заголовки. "Новый апартеид для ЮА!". "Подземные Крим Колонии!". Это было в начале правления Новой АНК (когда у них все еще были яйца), они были непреклонны в стремлении реализовать программу, несмотря на противодействующее интернациональное давление.
Они переместили заключенных из переполненных грязных камер на различные тщательно охраняемые фермы и шахты по всей стране, где они должны были работать. Они учились навыкам и зарабатывали денежные средства, с помощью которых оплачивали свою еду и жилье, также была обязательная система сбережений, которые им отдадут с процентами после отбывания конца срока. Деньги, сэкономленные от закрытия тюрем, идут на реабилитацию заключенных и оплату университетских сборов.
Статистика преступности снижается, и в целом это мудрый ход: процент вынесения приговоров по-прежнему низок, но, по крайней мере, пойманные преступники в какой-то мере выплачивают свой долг перед обществом. Прекратившие свое существование фермы были восстановлены, и Южная Африка превратилась в массового экспортера товаров. Общество все еще не имеет единогласного мнения по поводу этого вопроса, но первоначальное возмущение похоже сошло на нет, вместе с торговым дефицитом.
Кирстен прокручивает ленту вниз. Табиле Сичека, министр здравоохранения, находится в Швеции для получения какой-то награды. В Южной Африке в прошлом были сомнительные министры здравоохранения, включая отрицающих существование ВИЧ, которые обещали, что сальса из свеклы и оливкового масла вылечит даже самый тяжелый случай СПИДа. Сичеке даже не обязательно добиваться успехов в своей работе, чтобы быть лучшим министром здравоохранения в истории.
Всем известно, что у нее было тяжелое начало жизни. Оба ее родителя и их родители умерли от СПИДа, ей пришлось покинуть школу в одиннадцать лет, чтобы присматривать за своими младшими братьями и сестрами. Когда "HI-Vax" оказался в разработке, она пробивала все препятствия на его пути. Она нашла финансирование, когда оно было необходимо, привлекла экспертов, ускорила процесс тестирования. Для того чтобы попасть в массовое распространение у вакцины могло уйти двадцать лет: Сичека сократила это срок до четырех лет. Она превратила ВИЧ/СПИД из болезни, становящейся самой частой причиной смерти в Южной Африке (кроме москитов), в такую же легкую болезнь, которую можно избежать, как и коэффициент материнской смертности.
У АНК есть несколько сильных министров, но в целом их лидерство не выдерживает давления со стороны народа. Слишком много бедных людей, бедных слишком долго, слишком мало богатых, и широкая зияющая дыра между ними. Добавьте к этому дефицит обслуживания, забастовки, наносящие вред экономике, панику из-за нехватки воды и неустанные насильственные преступления, и становится неудивительно, что всякие мудаки готовы вытащить АК-47 из-за любого засранца, который скажет что-то не то. Южноафриканцы недовольны, и это находит отражение во всех сферах жизни. Очевидно, Кирстен не единственная с пустотой внутри, там, где должно быть ее сердце. Где эта Магия Мессии, когда она так нужна?
В новостях: ...мне все равно.
Со мной происходит что-то странное. Что-то сжимается внутри. У меня есть все, что я хочу, замечательный муж, красивый дом, два драгоценных младенца, но у меня это странное ощущение из страха и грусти. Когда я просыпаюсь утром, я не хочу вылезать из постели. Я измотана и просто хочу проспать весь день. Когда я все же встаю, я как зомби. Иногда П приходит домой, а я сижу перед телевизором в своей пропотевшей пижаме, даже не смотрю ничего, не по-настоящему, а дети плачут в их комнате. Он становится зол на меня, но пытается не показать этого, пытается быть понимающим. Когда он так злится, то со мной не разговаривает. Не хочет показывать своих эмоций. В этой ужасающей каменной тишине он занимается детьми, переодевает их, заканчивает глажку. Мне не должно быть так безразлично, но со мной что-то не так.
Он не понимает. Дни просто слишком длинные.
Я потеряла аппетит, еда больше не выглядит привлекательной. Я существую на бесконечном количестве чашек чая. Чай иногда помогает мне почувствовать себя лучше. Не уверена, дело в самом чае или просто в чем-то, к чему стремиться: угощению, перерыву в дне, простирающемуся передо мной. И бисквитам, если они есть. Горячая чашка чая и бисквит, как маленький, исходящий паром, проблеск надежды. Если и выдается (редкий) момент, когда мои руки свободны, первое, что я делаю, вместо мытья и уборки кухни, пью чай.
У меня нет энергии ни для чего, что не является абсолютно жизненно необходимым: мытье моих волос кажется невыполнимой задачей. Мысль о том, чтобы поднять руки на такое долгое время, просто кажется выматывающей.
П обнимает меня и говорит, что любит меня, но, что мне нужно "освободиться от дурного настроения", ради деток. Он что не знает, что если бы я могла, то уже сделала бы это? Он думает, что Я ХОЧУ быть такой?
Я чувствую себя так, будто меня больше ничто не волнует. Не вижу смысла ни в чем. Я подавлена.
Может быть, я несу наказание за разрушение брака П. Разрушение приводит к разрушению. Я могу винить только себя.
Иногда я ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы мы никогда не заводили близнецов. Они такие родные мне, правда, и я люблю их всем своим сердцем, но иногда я просто не хочу, чтобы они существовали. Хочу, чтобы мы вернулись назад в прошлое, когда были только я и П, и мы бы ходили на концерты и ужины, спали и занимались сексом, когда хотим. Иногда, когда дети требуют внимания, мне хочется ущипнуть их. Сильно, чтобы оставить след. Или просто шлепнуть их, когда они не перестают плакать. Я представляю красный след, который моя рука оставит на их бледных ножках. Конечно же, я никогда не причиняю им вреда, никогда не причиню. Но эти темные мысли не покидают меня. Заставляют меня ужасно себя чувствовать. Ужасной матерью.
Меня поглотило отчаянье.
Цветы, что я посадила, погибли. Они были фиалками.