Глава 15
Привлекательная женщина с платиновыми волосами сидит на парковой лавочке на детской площадке в Чайнасити в Сэндтоне. По всему видно, что она состоятельная. Лазерный загар, одета в "SaSirro" с ног до головы, несколько сдержанных украшений из белого золота, гладкой лоб беззаботного человека, но это не то, что выдает ее достаток. Она наблюдает за несомненным символом статуса: своим сыном со светлыми волосами, собранными в хвостик, играющим в песочнице рядом с детской игровой площадкой. Он держит под мышкой грязного игрушечного серого зайца, а другой рукой строит песочный замок. Ребенок, очевидно, совсем не расстается с игрушкой.
Женщина с идеальным макияжем может выглядеть, как скучающая мать-домохозяйка, но на самом деле она на рабочем перерыве на обед. Каждый год она была лучшей в своем курсе в Стелленбосском университете и бегло говорила на двадцати шести языках к тому времени, как ей исполнился двадцать один год. Она не закончила степень: за восемь месяцев до окончания обучения ведущая юридическая фирма пообещала ей огромную зарплату и партнерство с двадцатью пятью процентами, и девушка приняла это предложение.
Она открывает сумочку, вытаскивает таблетку и закидывает ее в рот, запивая глотком "Анахита", произнося молчаливую молитву какой бы то ни было кампании, производящей "ТранИкс". Она должна знать название: ведь она может назвать столицу, валюту и политическое строение почти каждый страны в мире, но сегодня она не может вспомнить этикетку от капсул. Она задумывается, не перегорела ли она на работе: она, определенно, себя так ощущает.
Ее сын начинает робкий разговор с другим маленьким мальчиком в песочнице. Всегда обаяшка. У нее сжимается сердце: она любит его так сильно, каждый квадратный миллиметр его кожи, каждый светлый волосок, каждую идеальную косточку, она обожает этого ребенка. Запах его детской кожи. Его вихрящиеся волосы, которые будто лизнула корова. Она так мечтала о нем, задавалась вопросом, каким он будет в десять лет, шестнадцать, тридцать. Она никогда не думала, что сможет испытывать подобные чувства к другому человеку. Она росла, ощущая равнодушие к себе, чувствуя себя одинокой, ее родители винили в этом ее запредельный IQ, но, когда родился ее сын, этот грустный пузырь лопнул. Ее тревога и депрессия никуда не делись, но она получила тихие моменты радости, которые, как она думала, невозможны.
Довольная тем, что ее сын счастливо играет, она открывает свой контейнер с обедом. Эта молодая женщина зарабатывает в год четырнадцать миллионов ранд, но все ещё упаковывает себе обед каждый день. Сегодня это манго, салат из листьев перца и кориандра, стручки гороха с розовой солью марки "Мальдон", гусиное карпаччо и бутерброд с маком и капустой.
Она несколько раз откусывает от бутерброда, наслаждаясь текстурой дорогого мяса, покалыванием горчицы на языке. Вскоре ее гортань начинает слегка першить. Она пытается смочить горло слюной, но ощущение не проходит. Пытаясь оставаться спокойной, она открывает бутерброд и инспектирует содержимое, заверяя себя, что самолично приготовила сэндвич, что его никак нельзя было отравить, но зуд становится сильнее, распространяясь и на ее язык.
Она роняет бутерброд, у нее начинается гипервентиляция лёгких, она нажимает экстренную кнопку на своем медальоне. Кнопка отправляет запрос на вызов вертолета и отправку записей ее медицинской истории, включая ее сильную аллергию на арахис в ближайший госпиталь. Ее дыхательные пути перекрылись, она хватается за горло, отчаянно втягивая воздух. Она ищет свою "EpiPen", и, когда не может найти её, ищет соломинку, шариковую ручку, что угодно, что можно засунуть в горло, чтобы продолжить дышать, но ее руки трясутся слишком сильно, и она теряет контроль над пальцами.
Она встаёт, бросается вперёд, отчаянно машет, пытаясь привлечь внимание. Ее зрение становится пятнистым: искры и клубы дыма затемняют вид на ее сына. Она пытается позвать его, пытается позвать кого-нибудь на помощь, но уже поздно. С одной рукой, тянущейся к сыну, она оседает на коленях на траву, а затем, с посиневшим лицом, опрокидывается навзничь.
Тревожно звучит вскрик женщины, и ее окружают обеспокоенные незнакомцы. Вызвали скорую, реанимационная карета отправилась в путь, но женщина умерла в течение минуты. Светловолосого малыша не подпускают у матери, он не пинается и не кричит, как можно было бы ожидать, он онемел от шока.
Незнакомцы стоят в растерянности, опустив руки, не зная, что предпринять дальше. Просто ужасно. Какая трагедия. Они начинают мысленно сочинять истории, чтобы позже рассказать супругам и друзьям. Они думают, как корректно сообщить об этом в обновлении своих статусов в сети. Где же скорая? Им нужно позаботиться о детях, отправиться в другие места. Один из прохожих, крупный мужчина с рукой со шрамом, перестает искать пульс и уходит. Украдкой, он поглаживает мягкого набитого зайца, которого спрятал под курткой. Он забирает свою собаку, бигля, чей поводок привязал к качелям несколькими мгновениями ранее, и неторопливым шагом уходит. Вдалеке слышатся раскаты в небе: приближается вертолет. Формируя вступление е песне, начинающейся крутиться у него в голове. Он напевает... "Пинк Флойд"? И не оглядывается.
Фиона находится на пике, готовая сорваться вниз. Одной рукой она придерживает свои кудри, тяжело дышит, чувствует, как все ее мышцы сокращаются, замирают, а затем она падает. Она летит по воздуху, по теплому воздуху, через знойную воду, а затем приземляется, ее кровь превращается в сироп. Сет кончает вместе с ней, ловит воздух также, как и она, и держит ее, пока у нее не закончатся спазмы.
Они лежат, цепляясь друг за друга, на полу спортивной раздевалки "Фонтус". Они играли в лазертаг. Вплоть до последней жизни, нервы были на пределы, и она закричала в маску, когда кто-то повалил ее на пол из тени и потащил в раздевалку.
Она знала, что это он, она узнает ощущение от его рук на ее теле. Он расстегнул молнию ее спортивного костюма в обтяжку, снял с нее одежду и грубо трахнул на одном из столов в раздевалке, наблюдая в зеркальном отражении за тем, как ее тело атакуют спазмы.
― Это становится дурной привычкой, ― говорит она.
― Я нахожу такой вид тимбилдинга по вкусу.
Фиона хихикает. Она чувствует на себе его взгляд. Она открывает глаза, испытывая приступ неловкости от его взгляда. Прикрывает свои все еще твердые соски.
― Ты же не собираешься испортить момент? Признаться в том, что на самом деле чувствуешь ко мне?
Она наполовину шутит, наполовину просит его это сделать. «Боже, пожалуйста, скажи мне, что влюбляешься в меня».
Он смеется, низким гортанным смехом:
― Это последнее о чем, тебе стоит беспокоиться.
Пока Фиона принимает душ, Сет одевается и поправляет волосы.
― Я ухожу, ― кричит он через полуоткрытую дверцу душевой.
― Оки-доки, ― отзывается она певучим голоском. ― Увидимся позже!
По пути на выход, Сет кладет в карман ее карту доступа "Фонтус".
В новостях: что-то о том, что в Париже убили делегата АНК. Не уверена, просто слышала об этом что-то по радио.
После трех (?) дней в постели П помыл меня (помыл мне голову, аккуратно), одел меня, и потащил меня к психотерапевту. Через час или примерно так, она объяснила П, что похоже, у меня Послеродовая Депрессия . Я знала о случаях подавленного настроения после родов: большинство женщин чувствуют некоторое угнетение после рождения ребенка (спад уровня гормонов, утомление, разочарование, и прочее), но это другое.
Простое признание в ужасных мыслях, которые у меня возникают (только, когда П вышел из комнаты) помогло мне. Джуди (психотерапевт) задала мне множество вопросов, и мы прошлись по списку симптомов. Просто знание того, что симптомы существуют на бумаге, заставило меня почувствовать себя слегка лучше: определенно, менее виноватой. Другие матери также испытывают подобное? У меня возникло ощущение, будто огромный ворон, сидящий на моем плече, встряхнул крыльями и улетел.
Она дала мне какие-то таблетки, и мне нужно будет приходить к ней несколько раз в неделю, пока мне не станет лучше. До сеанса я ощущала так мало энергии, что мне даже было все равно на то, вообще станет ли мне лучше. Теперь я чувствую, что сделаю, что угодно, чтобы почувствовать себя лучше. П продолжал поглядывать на меня по пути домой, я не уверена, потому что беспокоился или испытывал облегчение.