Глава 32

Кирстен нажимает красную кнопку (Вылинявший Флаг), и раздается дверной звонок, она вздрагивает. Электростатический заряд. Это старый дом в Мелвилле с толстыми белеными стенами и зеленой жестяной крышей. Он выглядит, как резиденция художника: слегка обветшалый, слегка неопрятный, причудливо украшенный. Номер дома выложен из мозаики. Если посмотреть сквозь калитку, можно увидеть козу, сделанную из проволоки и бисера, пасущуюся в саду. Ржавые руки ветряной мельницы «Эдвенчер Гольф» медленно движутся рядом. Розовые кусты, покрывшиеся черными точками, нуждаются в обрезке.

Она снова нажимает на дверной звонок, удерживает кнопку дольше. Еще больше статического заряда, когда они слышат, что трубку подняли. Потрескивание на другом конце линии.

― Алло? ― произносит Кирстен. ― Эд Миллер? Меня зовут Кирстен Ловелл. Вы знали мою мать?

Следует пауза, а затем ворота со звуковым сигналом открываются. Он открывает входную дверь с опаской, видит Кирстен и расслабляется. Когда он замечает Сета, то снова начинает нервничать.

― Вы можете доверять ему, ― говорит она.

― Откуда вам знать? ― спрашивает мужчина, который, как она предполагает, является Эдом Миллером.

― Мы с ним одной крови.

Миллер некоторое время их разглядывает. Он одет в помятую гавайскую рубашку и плохо сидящие брюки-чинос. Ужасные коричневые сандалии из искусственной кожи. У него густая седая шевелюра, которая приходит в движение, когда он кивает. Он выходит, чтобы убедиться, что за ними закрыты двери безопасности, бросает взгляд по улице влево и вправо, а затем со щелчком закрывает их. Кирстен изучает его взглядом. Не может себе представить, чтобы ее мать встречалась с хиппи.

― У вас что-то для нас есть? ― спрашивает она.

― Не здесь, ― отвечает он. ― Слишком рискованно. Они повсюду. Я положил это в безопасное место.

Кирстен зажмуривает глаза и слышит тиканье времени, которого у нее нет.

― Это близко, ― говорит он, ― я отведу вас.

Его лосьон после бритья пахнет так, как нечто с кораблем на этикетке. Вокруг него витают маленькие хрустящие петельки в форме овсяных хлопьев. Он набрасывает на плечи легкую куртку и снимает связку ключей с крючка у дверей. Сет выхватывает их у него из руки, отчего тот пугается.

― Я поведу, ― поясняет он.

Они садятся в машину-жук. Миллер кажется слишком высоким для этой машины, он горбится на переднем сидении. Кирстен задается вопросом, какой человек купит машину, которая настолько очевидно мала для него.

― Ох, подождите, ― говорит он, постукивая по виску указательным пальцем.

Он выходит из машины, подходит к садовому сараю. Ныряет в дверной проем и исчезает в темноте. Кирстен и Сет переглядываются. Им не нужно говорить этого вслух. Они оба думают: «Бл*ть».

Миллер выходит из сарая обратно на солнечный свет. Он держит в руках пару лопат. Он держит их над головой и трясет ими, как будто выиграл гонку.

― Моя мать сказала, что мы можем доверять ему, ― говорит Кирстен.

― Под словом «мать», ты имеешь в виду «похитительницу»?

Она корчит гримасу. Какой выбор у них есть?

Он возвращается в машину, наклоняет пассажирское сидение вперед и убирает длинные ноги Кирстен.

― Подвинься, милая, ― говорит он, сбрасывая лопаты рядом с ней.

Он подмигивает ей, а затем возвращает кресло на место и садится на него. Она пинает заднюю часть его кресла.

Сет заводит машину. Она доисторическая и дважды глохнет, прежде чем завестись. Миллер дважды ударяет по приборной панели.

― Хорошая девочка! ― выкрикивает он, отчего они оба подпрыгивают.

Кирстен все еще пялится на него, пытаясь представить о чем, Бога ради, им было разговаривать. Она думала о своей «матери», как о сухой, бесполой, бежевой, раздражительной женщине. Она не могла представить, чтобы они двое разговаривали, не говоря уже о двадцатишестилетней интрижке.

― Которой открывается дверь гаража? ― спрашивает Сет, смотря на резиновые кнопки на древнем пульте.

― Ах, голубая, ― отвечает он, но ничего не происходит.

Кожу Кирстен покалывает от страха, переходящего в ужас. Сет медленно тянется к пистолету.

― Я имел в виду оранжевую. Простите.

Он смеется.

― Нервничаю.

Сет нажимает оранжевую кнопку, и гаражный мотор поднимает дверь. Они все выдыхают с облегчением. Четвертая и пятая, думает Кирстен, довольно легко перепутать.

Мужчина отстукивает ритм своим бедром, облаченным в одежду цвета хаки.

― Налево, ― направляет он.

― Куда мы едем? ― спрашивает Сет.

― К укрытию, которое я придумал. Гениальное, скажу я тебе.

― Где оно? ― спрашивает Кирстен. ― У нас мало времени.

― Мы будем там через двадцать минут, ― говорит он.

Кирстен бросает взгляд на свои часы, ощущает новый прилив адреналина. Этой поездке лучше быть полезной, или Кеке умрет. Сет вжимает вниз педаль газа.

Они подъезжают к небольшой цветочной ферме на задворках города. Охранник, кажется, узнает Эда Миллера и распахивает перед ними ворота. Металл со скрежетом ползет по песчаной земле. Миллер направляет их вдоль пыльной грунтовой дороги, и они едут, пока дорога резко не обрывается. Сет, едущий слишком быстро, ударяет по тормозам, и их немного заносит, пока они не останавливаются среди диких трав. Они оглядываются вокруг, как будто задаваясь вопросом, как они сюда попали, сидя среди бесконечного поля цветов.

Кирстен измотана, на нервах, она в грязи, ей больно, ее окружат синие небеса и цветы. Красота вокруг нее не имеет никакого смысла.

― Я не понимаю, ― говорит она, ― почему здесь?

― А где еще? Твоя мать любила цветы, ― говорит он.

― Любила убивать цветы, более вероятно, ― отвечает она. ― Она убила все растения, которые у нас были.

― Ладно, ― уступает он, ― поправка: любила срезанные цветы. Я посылал ей цветы на день рождения каждый год. Лилии... ― он шмыгает носом, ― … были ее любимыми.

Кирстен помнит огромные цветочные композиции, появляющиеся каждый год. Она всегда считала, что они от отца, но теперь понимает, что это было бы совсем не в духе их отношений: в них не было ни капли романтики. Она не помнит, чтобы они даже прикасались друг к другу. Она не понимала, что держаться за руки для пары в порядке вещей, пока не увидела, как так делали чьи-то родители.

Когда прибывали букеты, ее отец жаловался на сенную лихорадку. Он выбрасывал цветы, как только хоть один лепесток становился коричневым: проверял их на этот предмет каждый день.

― Оно погребено под тем деревом, ― говорит он, показывая на леопардовое дерево в нескольких сотнях метров.

Кирстен и Сет берут по лопате и закидывают их на плечи. Они, должно быть, выглядят устрашающе в своей рваной одежде, с синяками на коже и запекшейся кровью.

― Ого, ― произносит Миллер, делая вид, что сдается. ― Посидите там, щеночки.

― Давайте займемся делом, ― говорит Сет. Солнце быстро садится.

― Серьезно, ― говорит Миллер. ― Мне нужно обыскать тебя, ковбой.

― Незачем, ― отвечает Сет, вытаскивая пистолет из кобуры. ― Я упакован. Итак?

― Ну, будь добр оставить это в машине, пожалуйста.

― Почему?

― Сынок, не обижайся, ― говорит он, упирая руки в бедра, гавайскую рубашку треплет ветер. ― Но я тебя не знаю и не могу тебе доверять. Пару недель назад любовь всей моей жизни была убита по причине, которую я никогда не пойму. Затем появляетесь вы двое в своей панк-одежде, говоря, что вы те люди, которых сказала мне ждать Кэрол. Я надеюсь на лучшее, но я не пойду на середину поля с кучкой незнакомцев с пистолетом. Я не вооружен. Я думаю, будет справедливо попросить тебя оставить свое оружие в машине.

Сет задумывается, а затем пожимает плечами.

― Справедливо.

Он подходит к багажнику, но Миллер останавливает его, кладя руку на теплый металл.

― Он сломан, ― говорит он. ― Не открывал его годами. Просто положи пистолет под подлокотник.

Он делает так, как просит Миллер, одаривая Кирстен быстрым вопросительным взглядом. Она едва заметно кивает. Они устремляются к дереву. Миллер идет следом.

― С какой стороны? ― кричит Кирстен из-под сени дерева.

― Там, где ты стоишь! ― кричит в ответ Миллер.

Близнецы начинают копать. Кирстен роет с помощью одной руки, но использует ногу, как рычаг. Адски больно. Земля тверда, как обожженная глина. Телефон Кеке пикает из-за предупреждения сахарного приложения. Код оранжевый: осталось три часа.

― Вы уверены? ― спрашивает Сет, вытирая лоб. ― Вы уверены, что оно здесь?

Они оба поднимают взгляд одновременно, им в лицо смотрит дуло его пистолета.

― Вы, бл*ть, шутите, ― произносит Кирстен.

― Мы те, кто мы есть, как мы уже сказали вам, ― говорит Сет. ― Мы хорошие ребята.

― Я знаю, ― отвечает он, ― продолжайте копать.

Они знают, что он имеет в виду для их могил.