Глава 2

В доме было темно и тихо. Никаких звуков проезжающих машин. Никакого свечения уличных фонарей или шума соседей. Я специально выбрал это место, чтобы уединиться.

Очень давно у меня была смутная идея разделить жилье с кем-нибудь, создать семью, и когда-нибудь отремонтировать дом. Но очень быстро это место стало моим убежищем от мира. Идея о ремонте пропала также, как и мечта о барбекю на заднем дворе, или о женщине в моей постели.

Дом был старым, в стиле деревенского домика для одной семьи 50-х годов. И я ничего здесь не менял. Линолеум, кирпич, даже часть оригинальной мебели все еще находились здесь неизменными.

Ну, кроме пыли. Я не был грязной свиньей. Но, определенно, это было… ретро. Черт, возможно, я тоже был старомодным.

Моя мама и сестра каждый раз закатывали глаза, когда приходили сюда. Некоторые из старых вещей были классными, даже они это признавали. А некоторые… нет.

Да, и женская рука здесь бы не помешала.

Но единственные женщины, которые переступали порог, были моей семьей, и они появлялись без предупреждения, если хотели. В последнее время казалось, что проще было быть занятым, чем видеть разочарованные взгляды матери или сестры.

Я действительно планировал все отремонтировать. По крайней мере, покрасить дом. Развесить полки, картины и все, что делал человек, когда пускал корни.

Я думал, что, возможно, когда-нибудь приложу усилия к тому, чтобы найти девушку, вместо редкого секса на одну ночь после выпивки. Никаких телефонных номеров. Никаких постоянных клиентов.

Но у меня давно не было ничего такого. Так было много лет назад, когда я работал в агентстве. Теперь…. Большую часть времени я работал и был один.

По большей части, но мне так понравилось.

Было легче просто игнорировать случайные гормональные позывы. Не похоже, что кто-то вообще привлекал мое внимание. Не за эти годы.

Черт, я и забыл, как это чувствовать женщину.

А теперь… меня не волновало ничего, кроме поимки убийцы моего напарника. Все равно я не был бы хорош для женщины. Я был одержимым. Не говоря уже о вспыльчивости.

Замкнутый круг.

Я слегка приоткрыл один глаз. Был пятый час утра. Ничего хорошего не могло быть в телефонном звонке в такое время.

Я взял свой телефон, когда он снова зазвонил. И также резко замолчал. Отлично, я пропустил звонок, который разбудил мою задницу.

Надо было поставить эту чертову штуку на беззвучный режим.

Я сел и прочитал сообщения, которые пришли в течение последних двадцати минут. В общем, с того момента, когда я, наконец-то, лег. Я спал не больше нескольких минут, но был начеку.

Тело было найдено на дороге по шоссе 57. Рядом с «The Mason Jar». Куда ходили большинство подозреваемых в моем деле, чтобы напиться и выбить дерьмо друг из друга.

Отлично, чтоб меня.

В одно мгновение я был на ногах. «The Mason Jar» принадлежал парню, который был связан с «Неприкасаемыми». Одной из банд, которые мы преследовали. Рыльце Мейсона было относительно чистым, но, насколько я мог видеть, плавал он в луже грязи.

Правда была в том, что за те пару раз, когда мы встречались, он мне понравился. Но все изменилось после того, как убили Дэнни. Я подавил любые намеки на доброту и товарищество, которые чувствовал под музыкальный автомат Мейсона или добротный виски с верхней полки, который он держал запертым в шкафу за стойкой бара.

Парень мог любить блюз и хорошую выпивку, но он по-прежнему был преступником. И знал убийцу братишки, которого у меня никогда не было. Насколько я мог судить – он был врагом.

Я бы никогда не ступил на его территорию, кроме как допросить ублюдка.

Но теперь это могло повести нас в правильном направлении. Поворотный момент, чтобы, наконец-то, что-то повесить на «Hell Raisers». Или любую из местных банд. Они все были виновны.

Любой, кто хотя бы даже дышал рядом с убийцей Дэнни, был в моем списке. И я собирался уничтожить их всех.

Они все были виновны.

Я ополоснул лицо и быстро сел в машину, даже не выпив чашку кофе. В держателе для кружки была чашка с несвежим кофе, и я со стуком поставил ее, поморщившись от горького вкуса.

Несвежий, холодный кофе… да, я был уверен в том, что в этот момент он соответствовал моему характеру. Я никогда не брал с молоком. Черный кофе можно было пить чертовски долго.

Я знал об этом.

Сорок пять минут я ехал в абсолютной тишине. Мой разум был совершенно ясным. Мне нравилось появляться в любой ситуации на месте преступления совершенно опустошенным.

Вчистую.

Свободным.

Я увидел мигающие огни. Они находились менее чем в двадцати ярдах от стоянки бара. Тот, кто это сделал – спешил или насрал на все, чтобы разозлить Мейсона.

Это была первая подсказка. И это не могли быть «Неприкасаемые». Даже если бы Мейсон не был активным членом клуба, они бы не гадили там, где ели.

Но кто-то, кому не нравился Мейсон… ну, это действительно был хороший способ доставить ему неприятности.

Я представил, что сейчас он был очень зол. Мои подозрения подтвердились, когда я подъехал к бару и припарковался.

Впереди всех стоял Мейсон, скрестив руки на груди.

Я почти видел пар, выходящий из его ушей. Он кивнул мне и снова уставился на место преступления.

Именно тогда я и увидел все.

На краю парковки, недалеко от места происшествия, находился байк. Он был сожжен дотла.

Я смотрел на него, и мой разум впитывал виртуальные подсказки, сортируя их в факты и чувства.

У меня было предчувствие, что убийца или убийцы подожгли мотоцикл жертвы, но не для того, чтобы все выглядело как несчастный случай. Все выглядело как обычное старое убийство. Эти ребята не ценили жизнь так, как обычные люди.

Что было необычно. Мало было сделано для того, чтобы скрыть преступление. Пожар не должен был скрыть улики.

Нет. Это было оскорбление покойника. Что-то вроде плевка в чью-то могилу. Вообще-то, я слышал, что парней хоронили с их колесами.

Тачка байкера была продолжением его тела. Мне было знакомо это чувство.

Так что, если мы и чего-то не знали о жертве, он явно кого-то разозлил. Не то, чтобы немного. Он их разозлил сильно.

Я обошел все по периметру, продвигаясь к месту преступления. Позади меня было темно, но я все видел. Периодически я использовал фонарик, включал и выключал его, чтобы увидеть то, что появлялось в луче света в темноте.

Я отметил место, которое выглядело как тело, возможно, его тащили,

И заметил место, которое по очертаниям было похоже на тело, которое, возможно, тащили и огромную лужу, которая выглядела как моторное масло, или, скорее всего, кровь. Я присвистнул, и попросил судмедэкспертов сфотографировать местность и пометить ее, пока не будут взяты пробные образцы.

 Только тогда я взглянул на тело. Он лежал на спине, пустые глазницы смотрели в небо. Ему перерезали горло. Но это было не все, что с ним сделали.

Нет, они также вырезали ему язык. Факт. Можно было сказать это и без экспертизы, потому что должно было быть больше крови.

Как бы то ни было, он был относительно чистым. У меня было чувство, что вся его кровь осталась на парковке. Это был не очень приятный путь, не говоря уже о том, что они сделали с его байком.

На все это требовалось время. Не пять минут. Десять или двадцать. Я начал мысленно все просчитывать.

Кто, черт возьми, будет торчать на месте преступления, чтобы изуродовать тело, а потом поджечь машину жертвы? Кто-то, кто не боялся закона, это точно.

Кто-то чертовски сумасшедший.

И я также чертовски отлично представлял себе, кто это мог быть.

Я зашел внутрь и осмотрелся. Бар был почти пуст. Должно быть, они закрылись, когда загорелся мотоцикл. После этого все разошлись.

Все, кроме персонала.

Я увидел Мейсона, который положил свою руку на плечо девушки. Она сидела за барной стойкой, обнимая себя руками. Я мог видеть только ее профиль, но даже этого было достаточно, чтобы я остановился.

Все мысли об убийстве вылетели из моей головы.

Девушка была прекрасна.

Не просто немного красивая или милая, или даже сексуальная. Она была чертовски великолепна. С длинными, волнистыми, светло-каштановыми волосами и тонким профилем со слегка вздернутым носом. Ее фигура была стройной и подтянутой, но с изгибами во всех нужных местах.

Она повернулась, чтобы посмотреть на меня, и у меня перехватило дыхание. Казалось, мое сердце остановилось в ожидании того, когда ошеломленное сознание догонит, словно выскочившие от изумления, из моей проклятой головы, глаза.

Она была проклятым ангелом.

Даже в этой прокуренной забегаловке, с приглушенным светом и неоновыми вывесками, я увидел ее глаза.

Они были самыми яркими, самыми насыщенно-синими, какие я видел в своей жизни. И я был готов глазеть в это небо или мне будет дох*я над чем подумать.

Это была синева десяти тысяч небес.

Она моргнула, и я пришел в себя. У девушки было лицо ангела, но сейчас она была частью места преступления. Если она работала здесь, то, скорее всего, знала убийцу, или, по крайней мере, подавала ему ведерко с крылышками.

Что, по моим правилам, значило, что она была частью проблемы. Факт того, что у меня была такая сильная реакция на нее, только разозлил меня. Зачем, черт возьми, работать здесь со всеми этими преступниками, когда она могла красоваться на всех рекламных щитах и обложках журналов?

Потому, что она была одной из них. Врагом. Из тех, кто убил Дэнни.

Помни об этом, Конн.

Я заставил себя игнорировать жаркий зов похоти, который пульсировал в моем животе, и прошел через бар. Показал значок и вытащил небольшой блокнот. Да, в этом смысле, я тоже был старомодным.

- Имя.

- Они уже брали у меня показания.

- Не твое.

Они переглянулись, и Мейсон заслонил ее собой.

- Она не имеет к этому никакого отношения, ДеВитт.

Я позволил себе бросить на нее еще один взгляд. Она смотрела в пол. Закусив своими белыми зубами сочную нижнюю губу. Я прищурился на Мейсона и снова спросил: