Глава 9:

«Чего ты хочешь, Артемис?»

Клаудия

Это опасно.

Я чувствую жар, исходящий от тела Артемиса. Его рука вокруг моей талии согревает кожу, пробуждая чувства, которые я знаю, что не должна испытывать рядом с ним.

Он так близко, что я могу насладиться каждой из его мужественных черт и идеально ухоженной бородой. Часть меня не может не представлять возможные ощущения от этой щетины на моем голом теле.

Однако, это не мои пошлые мысли делают эту ситуацию опасной, а целеустремленность в глазах Артемиса. Он в первый раз владеет контролем над ситуацией, в его выражении я могу видеть, насколько он решителен. Если я не справлюсь с этим лучшим образом, может быть тысяча различных исходов.

Я безуспешно пытаюсь вырваться из его хватки, но он еще сильнее прижимает меня к себе за талию.

- Почему ты всегда убегаешь от меня?

Я сглатываю, чувствуя на себе интенсивность его взгляда.

- Я не бегу от тебя.

Уголки его губ слегка приподнимаются, образуя озорную улыбку, которую я до этого никогда не видела. Она обезоруживает, и он выглядит таким чувственным и уверенным в себе.

Держись от него подальше, Клаудия.

Мое сознание призывает меня, и я не могу отрицать насколько приятно быть в его руках, его тело крепкое и сильное наполняет меня чувством безопасности.

Мне нужно вернуть контроль над ситуацией. Мне не нравится терять контроль, от этого я чувствую себя уязвимой. Артемис легко может контролировать всех вокруг себя, но не меня, никогда.

Так что я расслабляюсь в его руках, и он, кажется, это замечает, не скрывая удивления в глазах. Я поднимаю руки, чтобы обвить ими его шею.

- Думаешь, сможешь справиться с этим?

Артемис смотрит на меня в изумлении.

- О чем ты?

Я награждаю его доверительной улыбкой.

- Если ты завладеешь мной, думаешь, что справишься?

Артемис поднимает бровь.

- О, поверь мне, смогу.

Я закусываю нижнюю губу, еще сильнее приближаясь к его лицу.

- Уверен?

Вижу, как он сглатывает, но не отстраняется. Его нос касается моего.

- Позволь мне доказать это.

Расстояние между нашими губами ничтожное, легкое движение с его или моей стороны могло бы преодолеть его. Он всего лишь ненамного выше меня, так что я встаю на носочки, чтобы приблизиться к его губам настолько близко, что наше дыхание смешивается. Наши взгляды прикованы друг к другу, наполненные множеством эмоций, витающих между нами.

Я хочу поцеловать его.

Этот вывод удивляет меня, потому что я всего лишь пыталась завладеть контролем над ситуацией, а не инициировать что-то иное. Но его близость, запах, дыхание, тепло, желание в глазах, его присутствие окутывает меня, и этот туман поглощает мой здравый смысл.

- Ты всю ночь будешь меня провоцировать? – шепчет он мне в губы.

Прежде чем я уступаю своим желаниям, пользуюсь его доверием, чтобы застать его врасплох и оттолкнуть, освобождаясь.

- Мне пора идти.

Он совсем не удивляется моим действиям и проводит рукой по щетине.

- Сколько не беги, всегда есть нечто неизбежное, Клаудия.

Я скрещиваю руки на груди.

- Например?

- Ты и я.

Я игнорирую его слова.

- Уже поздно, мне правда пора.

- Я подвезу тебя.

Не знаю, почему это вызывает мою улыбку, его настойчивость невероятна.

- Нет, спасибо.

- Я не принимаю отказа, – произносит. – Мы ведь в одно доме живем, в конце концов.

Он не дает мне возразить, обходит, беря меня за руку и ведя за собой. Мы спускаемся по лестнице, ведущей в ВИП зону, и проходим мимо бара, у которого болтают все работники обслуживающего персонала.

Все тут же умолкают, когда видят нас. Я знаю, что мы являемся темой их разговора, это написано на их лицах.

Артемис смотрит лишь на того, который, кажется, управляющим.

- Я ухожу, можете снова запустить гостей или закрыться, обсуди это с Виктором, и пусть он примет решение.

- Да, сеньор. Хорошего вечера.

Я только скромно улыбаюсь ему, пока следую за рукой Артемиса.

Выйдя, мы направляемся к его классическому автомобилю синего цвета. Он не из тех, кто водит спортивные или экстравагантные тачки, только классические и элегантные автомобили. Он отпускает мою руку, чтобы открыть для меня пассажирскую дверь.

Путь домой наполнен молчанием и напряжением. Я тайком поглядываю на мужчину, ведущего рядом со мной машину, одна его рука на руле, другая на ручке переключения передач. Не знаю, почему мне все это кажется таким сексуальным.

- Как дела в университете? – я не ожидала этого вопроса, но рада, что он прервал это молчание.

- Хорошо, мне остался всего один год.

- Ты все еще так же плохо читаешь?

Я приоткрываю губы в смущении.

- Я стараюсь, как могу.

Он улыбается, и я чувствую, что у меня перехватывает дыхание.

- Ты все еще владеешь тем даром засыпать сразу после того, как начинаешь читать?

Да.

- Конечно, нет.

Он ничего не говорит, и я отрываю от него свой взгляд, чтобы сконцентрироваться на окне: дома, здания, деревья быстро проносятся мимо, заново активируя алкоголь в моем теле. У меня начинает кружиться голова, поэтому я предпочитаю смотреть на Артемиса.

Наручные часы на его руке, которой он держит руль, сверкает каждый раз, когда мы проезжаем мимо уличных ламп. Все в нем кричит об организованности, чистоте и уходе. Любая, кто увидит его впервые, будет напугана. Со стороны он выглядит холодным и неприступным.

Они не видели его с милой стороны, той, что он открывал, как было необходимо заступаться за братьев, над которыми издевались в школе, после всего, что произошло с их матерью. Или, когда он встал между отцом и Аресом, чтобы второй не отхватил. Он сделал столько всего незаметного для других, но не для меня.

Почему мне так легко дается видеть его насквозь?

Поэтому он все еще продолжает хотеть со мной чего-то? Я не глупая, я ясно вижу, что, хотя он уже и не подросток, который признавался мне под светом фейерверков, в его глаза все еще есть эта нежность, когда он смотрит на меня.

Чего ты хочешь, Артемис? Секса? Или чего-то большего? Тот факт, что ты так ни разу и не смог овладеть мной, не дает тебе двигаться дальше?

Часть меня боится, что, как только он получит меня, тут же уйдет, что это всего лишь жажда запретного плода. Это одна из причин, по которым я держусь от него на расстоянии, но не главная.

Артемис бросает на меня короткий взгляд.

- О чем думаешь? – я пристально смотрю на дорогу перед нами. – Я думала, что я немногословна, но ты всегда меня в этом обходил.

Когда мы подъезжаем к дому, я быстро выхожу из машины и тороплюсь в свою комнату, чтобы проверить маму. Она мирно спит. Я выдыхаю с облегчением и, массируя плечо, направляюсь в кухню.

К моему удивлению, Артемис там, стоит у другого конца кухни, руками облокотившись о столешницу позади себя. На нем уже нет пиджака, только рубашка и ослабленный галстук.

- Как твоя мама?

Я прохожу мимо него, чтобы достать из холодильника бутылку воды.

- В порядке.

Не знаю, почему я так нервничаю, и почему сердце опять так бешено колотится.

Это гормоны, Клаудия, вот и все.

Он очень привлекательный мужчина, и ты его хочешь, это нормально.

Напряжение между нами возросло критически, как будто его уровень всю ночь возрастал с каждой минутой. Его вид в этой элегантной одежде, скрывающей его крепкое тело, и этот взгляд, обещающий множество непристойностей.

- Чего ты так сильно боишься, Клаудия?

Чувствовать слишком сильно... Быть уязвимой… Быть недостаточной для кого-то вроде тебя… Быть использованной и отброшенной в сторону, как моя мать. Потерять эмоциональную независимость, к которой я с таким трудом шла до этого момента, что ты отвлечешь мое внимание от всего, что я хочу достичь в этой жизни. Я много чего боюсь, Артемис Идальго.

Мне бы хотелось, чтобы он был как любой другой парень, с которым я могу иметь физические отношения без лишних сложностей. Но нас с ним слишком много связывает, слишком много воспоминаний.

Сделав глоток воды, я смотрю ему прямо в глаза. Мне нужно погасить этот огонь между нами, так что я говорю расслабленно.

- Тяжелый день на работе?

Он складывает руки на груди.

- Каждый день на моей работе тяжелый.

- Должно быть сложно управлять целой компанией.

Он вздыхает.

- Я уже привык.

Не знаю, почему мне хочется с ним разговаривать. Думаю, это из-за алкоголя, мне уже нужно было уйти.

- Все еще рисуешь?

На его губах появляется грустная улыбка.

- Да.

- Ты уже преодолел уровень рисунков Покемонов? – я издеваюсь над ним, вспоминая тот период, когда он был одержим Покемонами в детстве.

Он смотрит на меня недружелюбным взглядом.

- Это было давно.

Я не могу сдержать улыбку. Доводить его так воодушевляет.

- Конечно, конечно.

- Я могу показать тебе свои рисунки, когда пожелаешь, я стал гораздо лучше, – предлагает уверенно.

- Готова поспорить, что так и есть. У тебя всегда была способность быстро учиться.

Он поднимает бровь.

- Это комплимент?

- А почему ты так удивляешься? Мне всегда нравились твои рисунки, на само деле, ты… - я делаю паузу, потому что мне не стоит это говорить.

- Я… что?

- Я думаю, что ты бы мог стать отличным художником.

Все веселье испаряется с его лица. Его место заполняет печальная тень, на которую больно смотреть.

- Мы не всегда можем быть теми, кем хотим.

- Прости, я…

- Тебе не нужно извиняться, – он уверенно улыбается, но глаза все еще печальны. – Я доволен тем, кем являюсь и чем сейчас занимаюсь.

Хотя он заявляет это с уверенностью, я знаю, что это неправда. В детстве он говорил, что никогда не хотел бы стать главой компании Идальго. Это заставляет меня взглянуть на него под другим углом. Он выглядит таким одиноким, таким… несчастным. Мне никогда не приходило в голову, что, возможно, власть - это не то, что его интересует, а то, что он обязан был принять.

Я помню его улыбки, и как он тараторил о своих рисунках пока рос, потому что был слишком воодушевлен. Сейчас он выглядит таким уязвимым и жаждущим искренней любви.