Мне нужно серьезно задуматься о переезде на другой конец страны. Нет, за океан! В Европу или Австралию, или куда-нибудь, но за тысячи и тысячи миль. Всегда хотела жить в Лондоне. Но у австралийских парней самый сексуальный акцент. Я была бы абсолютно счастлива в любом месте!

— О чем ты думаешь? — спросил Калеб, шагая рядом со мной.

— Об иностранных акцентах. — выдавила я.

— Они тебя раздражают? — спросил он, вероятно, сбитый с толку моим сердитым поведением.

— Мы пришли. — объявила я, останавливаясь перед Калебом у палаты 214.

Медсестра порхала над койкой, где мама еще спала. Будь у меня телефон, я бы проверила таймер. Уверена, мы вернулись раньше.

Скотт повернулся ко мне.

— Еще шесть минут.

Калеб протянул отцу поднос с напитками, забирая одну содовую. Затем он жестом показал мне, сесть в кресло у окна и вытащил гамбургер, даже развернув обертку у меня на коленях. Картошку фри он поставил на обертку рядом с гамбургером.

— Спасибо. — неблагодарно огрызнулась я.

Не хочу, чтобы он был милым. Он мог бы приберечь это для той безымянной девушки, которую приведет домой на праздники.

Уверена, сельская местность в Англии невероятно красива под Рождество. Я бы арендовала коттедж с друзьями, у которых клевый британский акцент, и наслаждалась проклятыми живописными пейзажами.

Пока мы ели, медсестра сказала, что пришло время, разбудить маму.

Я положила еду на стул, и встала. Медсестра разбудила ее, и мама сонно открыла глаза.

— Я здесь, мама. — слезы навернулись на глаза, хотя старалась удержать их.

— Дорогая, не плачь. — прошептала мама.

Вот и все, что понадобилось: хлынули соленые реки.

Я наклонилась вперед обнять ее, и заплакала от облегчения. Мы не можем находиться вместе или соглашаться друг с другом девяносто девять процентов времени, но я люблю свою маму. И хотя ее любовь часто непонятна, знаю, она существует.

— Я очень волновалась, что твоя голова взорвалась. — шутила я сквозь рыдания.

Она тихо рассмеялась.

— По МРТ се в порядке. Но моя голова пульсирует так сильно, словно и правда собирается лопнуть.

Когда я выпрямилась, то увидела: медсестра ушла, но Калеб и его отец наблюдают за нами.

— Смотри, мама, Калеб здесь, увидеть тебя.

Может быть, она сможет прогнать его.

Я ожидала определенной гримасы, но она осмотрела комнату, найдя его сидящим в кресле рядом с отцом.

— Как ты, Калеб?

Выражение его лица было настороженным, он сказал.

— Хорошо. Спросил бы, как ты, но уже знаю.

— Хочешь есть? — спросила я маму.

— Нет, только устала. — ответила она, закрывая глаза.

Я повернулась к Скотту.

— Ей можно поспать?

— Да, но медсестра вернется, чтобы разбудить ее через час.

Мама выругалась, вызвав у меня удивленный смех.

— Хорошо, поспи, мама. Скотт побудет с тобой ночью, а я вернусь утром к тебе и Чэнсу.

— Где твой папа? — спросила она.

— Он с Чэнсом. Я переночую у Сиси.

— До свидания, дорогая. — пробормотала она.

Я сжала ее вялую руку.

— Спокойной ночи мама.

Завернула остатки еды и бросила смятый пакет в мусорный бак у двери. Скотт заключил меня в свои объятия, когда я подошла к нему.

— Я присмотрю за ней.

— Спасибо, Скотт.

Калеб и я уже не спешили, выходя из больницы.

— Можешь подвезти меня домой, я взяла бы вещи и поехала к Сиси?

— Конечно. — сказал он, направляя автомобиль в сторону шоссе.

— Отдашь телефон? — попросила я.

— Неа.

— Придурок. — выругалась я, он лишь рассмеялся.

Резинкой стянула волосы в низкий хвост и опустила окно, пока мы ехали по городу до автострады. Вечерний летний воздух свеж.

Калеб включил альтернативную рок-радиостанцию и заиграла оптимистичная инди-поп-песня. Дорога до папиного дома оказалась короткой, час пик миновал.

Солнце зашло, и большие здания Денверского технологического центра светились окнами, ночные уборочные бригады приступили к своей тяжелой работе.

Папин дом стоит кучу денег, находясь так близко к Технологическому центру в Инглвуде. Они пытались поменять DTC на север Брумфилда, поближе к дому мамы, но с этими экономическими кризисами, так ничего и не вышло. Жизнь здесь была намного оживленней.

Калеб въехал на подъездную дорожку, выключая двигатель.

— Отдай телефон, прежде чем уйдешь.

Вместо того, чтобы отдать телефон, он открыл дверь, выбрался из салона и направился в мою сторону.

Я вышла из машины, держа руку ладонью вверх: как требование вернуть телефон. Умышленно игнорируя мою безмолвную просьбу, взял меня за руку.

— Пока мы ели, я написал Сиси, что проведу с тобой ночь в вашем доме.

— Что?

Он скользнул свободной рукой в мою сумку, порылся и достал ключи.

— Пойдем.

— Ты не будешь здесь спать.

Он взглянул на меня, но я сделала вид, что не понимаю взгляда.

— Мы не станем спать.