Глава 13

‒ Где Эдди?

Я обхожу все комнаты, включая спальню Эдварда, но Эдди там нет. Даже игрушки и одежда Эдди исчезли. Ничего в комнате не указывает на то, что здесь жил ребенок.

Мэйбл смотрит тревожно. Она вытирает руки о фартук.

‒ Его высочество приказал перенести маленького принца в детскую наверху.

ЧТО?

‒ Повтори.

Она выглядит испуганной.

‒ Это... это случилось вскоре после того, как вы ушли обедать, принцесса. Его высочество вызвал горничных и велел им вынести все вещи из комнаты. Но принцесса, пожалуйста, не сердитесь, маленький принц уже подрос, и он...

‒ Он все еще ребенок, ‒ я не могу сдержать ярость в своем голосе. ‒ И я собираюсь вернуть его.

Я выхожу из комнаты, крадусь по коридору и добираюсь до лестницы.

Пара больших рук сжимает мои плечи. С таким же успехом передо мной могла бы опуститься решетка, потому что от этой хватки у меня абсолютно нет шансов освободиться. 

‒ Эдвард, ‒ мой голос ледяной, почти как у Бьянки, когда она в ярости. ‒ Дай мне пройти.

‒ Тебе надо отдохнуть в своей комнате, ‒ он не убирает руки с моих плеч.

‒ Мне нужно увидеть сына.

‒ Если ты беспокоишься, я только что видел, как его кормили. Сейчас Нора укладывает его спать.

Вопль сверху говорит мне, что Нора не добилась успеха.

‒ Эдвард, отпусти меня немедленно! ‒ я пытаюсь оттолкнуть его. Боль в запястьях заставляет меня остановиться. ‒ Я мать Эдди и имею полное право посмотреть, как у него дела.

‒ При одном условии: ты не будешь пытаться вернуть его в наши апартаменты.

‒ Условие? ‒ я подавляю крик ярости. ‒ Не смей указывать мне, чего я не должна делать, самодержец! Мое место рядом с сыном.

‒ Эдди самое место в детской, ‒ его руки крепко сжимают мои плечи. ‒ Твое место рядом с мужем.

‒ О, не смешите меня, Ваше Королевское Высочество. Ты ревнуешь к собственному сыну!

Слезы разочарования наворачиваются на глаза. Эдвард ослабляет хватку. Он на секунду отводит взгляд, прежде чем заговорить напряженным, отрывистым тоном.

‒ С тех пор как миссис Браун уехала домой, я почти не вижу тебя. А когда вижу, то ты безумно уставшая от заботы о нашем сыне. Единственное решение – убрать его из комнаты. Как ты можешь винить меня в том, что я уменьшил твою нагрузку?

Эдвард смотрит на меня, в его глазах разочарование и печаль, а также гнев. Но я не могу успокоиться. Я злюсь, потому что он действовал за моей спиной, используя наш обед с королем и королевой, чтобы вытащить Эдди из комнаты. Он действовал, не посоветовавшись со мной, как будто он мой господин и повелитель. Эдвард не имеет права решать все сам, особенно когда он почти не проводит времени со своим сыном.

‒ Дай мне взглянуть на Эдди, ‒ мой голос смертельно спокоен. ‒ Или я буду следующей, кто съедет.

На лице Эдварда мелькает обида, но он убирает руки с моих плеч. Я подхватываю юбки и спешу вверх по лестнице, не обращая внимания на толпу, которая неизбежно собирается вокруг. В последний раз мы с Эдвардом серьезно поссорились, когда он запретил мне покидать дворец и заставил Бертрама всюду следовать за мной.

Эдди все еще плачет, когда я вхожу в детскую. Нора пытается успокоить его игрушками и угощениями, но безрезультатно. Неудивительно: в детской полный бардак. У слуг не было времени расставить мебель по местам. Стены голые, окно маленькое, а его игрушки беспорядочно разбросаны по полу. Когда он поворачивает ко мне залитое слезами лицо, мое сердце рвется к нему. Я представляю, как его внезапно поднимают из его уютного уголка, бросают в незнакомую комнату, и мое негодование по отношению к Эдварду возрастает.

‒ Позволь мне взять его.

Когда обнимаю Эдди, жгучая боль в запястьях едва не заставляет меня вскрикнуть. Я быстро прижимаю сына к груди, используя тыльные стороны рук, чтобы выдержать большую часть его веса. Но это все, что я могу сделать.

‒ Нора, постелите на полу матрас.

Как только Эдди засыпает, я внимательно осматриваю запястья. На коже появились красные пятна. Когда двигаю большим пальцем, боль перемещается от большого пальца к предплечью, и я делаю глубокий вдох. Я пробовала делать холодные компрессы на запястья, они принесли мне облегчение, но этого было недостаточно. Я знаю, что у меня нет другого выбора, кроме как обратиться к доктору.

Когда приходит доктор, он просит меня согнуть большой палец поперек ладони.

‒ Я не могу, ‒ говорю я после нескольких неудачных попыток.

‒ Хм. Полагаю, бесполезно просить вас согнуть пальцы в кулак.

Я киваю, чувствуя стыд. Мне давно следовало показаться доктору.

Доктор качает головой.

‒ Боюсь, у вас синдром прачки, принцесса.

‒ Синдром прачки?

‒ Также известный как мамино запястье или мамин большой палец, хотя он не ограничивается только матерями. Вам следовало позвонить мне раньше, ваше высочество. Неужели вы не понимаете, что боль может стать еще сильнее?

Я опускаю голову.

‒ Я была слишком занята, чтобы обратить внимание. Не думала, что все будет так плохо.

‒ Причина, по которой у вас синдром женщины-прачки, полагаю, связана с маленьким принцем. Сомневаюсь, что вы делали генеральную уборку во дворце. Повторяющиеся движения, такие как подъем и укачивание ребенка, вызвали воспаление сухожилий в запястье и большом пальце. Отсюда и боль.

С этим не могу поспорить.

‒ Сколько времени потребуется, чтобы прийти в себя?

‒ Это будет зависеть от того, насколько вы терпеливы. Время от времени массируйте запястье и сгибайте его в направлении локтя. Погрузите руки в теплую воду и дайте телу расслабиться. Держите предплечье, запястье и кисть на прямой линии. На самом деле, я считаю, что мы должны попросить ортопеда разработать для вас шину для запястья, чтобы стабилизировать кисть и большой палец, ‒ строго сказал доктор.

Я благодарю Бога за то, что научила Нору правильно купать и кормить Эдди, так как сейчас не смогу этого сделать.

‒ Даже когда боль утихнет, не возвращайтесь к прежним привычкам, ‒ говорит врач. ‒ Я видел, как многие матери суетятся вокруг своих новорожденных и в конце концов, переутомляются. К счастью, у вас достаточно слуг, которые могут присмотреть за маленьким принцем. Делайте лечебные упражнения, о которых я вам говорил, и убедитесь, что вы хорошо отдохнули, иначе вам понадобится операция.

По спине пробегает дрожь. Хирургия – это последнее, с чем мне хочется сталкиваться, учитывая, что в Ателии медицина не так сильно развита. Например, обезболивающие в Ателии ограничены. Когда я рожала, акушерка давала мне хлороформ.

‒ Конечно, доктор, ‒ кротко отвечаю я. Несмотря на грубость доктора, я рада, что он относится ко мне как к обычному человеку.

‒ Кстати, а где его высочество? Он должен быть здесь.

‒ Он в парламенте, ‒ говорю я, хотя в глубине души жалею, что Эдвард не может уделять больше времени своей семье. Но я не могу просить его отказаться от своих обязанностей. Я также не хочу враждовать с королем и правительственными чиновниками. ‒ Но все в порядке. Как вы сказали, у меня много слуг, которые могут мне помочь.

Эдвард все еще не вернулся, когда наступила ночь. Обычно, даже если он весь день проводит в парламенте, он, по крайней мере, возвращается в комнату, чтобы переодеться, прежде чем удалиться в свою спальню или пойти на ужин с другим чиновником. Но я расспросила служанок, и никто не видел, как он вернулся. Даже Мейбл обиделась.

‒ Вот вы здесь, принцесса, со сломанным запястьем, а он где-то бродит на балу или сборище.

‒ Мое запястье не сломано, ‒ смеюсь я. ‒ И ты знаешь, что Эдвард ненавидит вечеринки. Может быть, он все еще сидит взаперти в своем кабинете.

Около десяти вечера, когда Эдди крепко спит, я тихонько стучу локтем в дверь Эдварда. Нет ответа. Я вхожу в комнату и вижу, что она пуста. Озадаченная, спрашиваю себя, куда подевался мой муж. Было несколько раз, когда Эдвард не оставался на ночь, но это были случаи, когда он путешествовал. Даже с поздних вечеринок или приемов он возвращался домой.

Если бы только у нас были сотовые телефоны и электронная почта в Ателии, я могла бы написать ему и спросить, где он. В любом случае, мне не стоит волноваться. Эдвард взрослый человек, он может сам о себе позаботиться. Может быть, он на каком-то мероприятии, которое требует, чтобы он оставался допоздна. Некоторые балы продолжаются до трех часов ночи.

Когда часы бьют двенадцать, я больше не могу ждать. Ополоснув запястья теплой водой, я забираюсь в постель.

* * *

Утром, выхожу из комнаты и направляюсь в детскую, когда в гостиную вваливается Эдвард. Он выглядит измученным, пальто помято, волосы растрепаны, а от запаха алкоголя я морщу нос. Удивительно видеть его таким, как будто он – рабочий, которого уволили, и он не может найти другую работу.

‒ Где ты пропадал? ‒ я спешу к нему.

‒ У Дерри, ‒ говорит он, протягивая ко мне руку. ‒ У меня болит голова.

Я наполовину тащу, наполовину несу его в спальню. Заставляю его лечь и расстегиваю галстук, который, как я замечаю, небрежно завязан. Это не похоже на Эдварда. Должно быть, он слишком много выпил. Пусть лучше он проспится.

‒ Почему ты остался у лорда Дерри?

Эдвард смотрит на меня рассеянным взглядом.

‒ У нас была... дискуссия.…

‒ Вы что-то обсуждали, ‒ сурово говорю я. ‒ Обычно ты не напиваешься.

 Встаю с кровати и беру стакан воды. Как только вижу, что Эдвард допивает стакан, задергиваю занавески вокруг кровати и говорю ему, чтобы он шел спать, уклоняясь от его попытки затащить меня в постель вместе с ним.

Беспокойство подкрадывается ко мне. Эдвард ведет себя странно – напивается и ночует не дома, как будто учится в колледже.

Я звоню Джорджу.

‒ Принц сегодня неважно себя чувствует. Пожалуйста, передайте в парламент, что он не сможет присутствовать, и передайте его самые искренние извинения.

* * *

Остаток дня я провожу в детской. Поскольку не могу использовать свои запястья, решаю взять на себя роль наблюдателя. Я присматриваю за Норой и обучаю других горничных уборке и содержанию детской. По моим указаниям они устраивают для Эдди новый уголок и обещают купить новые игрушки, чтобы он не скучал. Поскольку мои запястья должны восстановиться, я также прошу одну из горничных помочь мне, например, нагреть теплую воду и нести вещи. В эти дни мне придется использовать свое преимущество как принцессы, чтобы обеспечить быстрое выздоровление.