Глава 15

Вблизи запертая дверь выглядела ещё более внушительной, чем прежде, и её шипованная поверхность купалась в свете факела. Она была сделана из крепкого дуба и удерживалась на месте широкими металлическими полосами. Дверь плотно прилегала к дверному проёму, не оставляя щёлок, через которые можно было бы увидеть что-то по ту сторону. Старый ржавый навесной замок удерживал дверь закрытой. Я подняла связку ключей, которые нашла в кабинете, и стала втыкать старые ключи. Третий ключ провернулся, и замок открылся.

Я аккуратно убрала дужку замка из металлических держателей и положила замок на пол. Затем медленно отворила дверь, вздрогнув, когда та заскрипела, открывая взгляду тёмную комнату. Первое, что я заметила — это резкий запах смерти, отпугивающий меня. Может, ещё один склеп?

Лишь свет факелов в коридоре позади меня предоставлял какое-то освещение, обрамляя мою тень на сыром каменном полу. Я аккуратно закрыла дверь за собой, затем достала свой брелок-фонарик и включила его.

Я на цыпочках шла по душному помещению, напрягая глаза, чтобы рассмотреть что-то в тусклом свете. Я едва могла различить мебель, накрытую белой тканью. Почему-то от этого помещения волоски на шее сзади вставали дыбом.

Я водила тонким лучом света туда-сюда и быстро установила, что вошла через единственную дверь. Если кто-то войдёт сюда, это случится через ту же самую дверь. Учитывая то, как громко она скрипела, я не беспокоилась, что кто-то подкрадётся незамеченным.

Я хмуро смотрела на пустую комнату, и странное чувство нервозности покалывало мою кожу. Причудливые бугры и формы под белой тканью не имели никакого смысла. Они не походили на мебель, да и белая ткань обладала какой-то необычно мерцающей текстурой.

Я подошла к одному из таких комковатых объектов и провела пальцем по поверхности, но шелковистая белая субстанция текстурой напоминала тонкие шёлковые нити. Они липли к кончикам моих пальцев как деликатные мерцающие волокна.

Как только я прикоснулась к нитям, меня накрыло волной измождения, и я почувствовала всепоглощающее желание лечь на пол. Какой смысл во всём этом? Зачем я сюда пришла? Габриэль уже мёртв, и месть этого не изменит.

Нериус был прав. Я всего лишь бесполезная смейри, лилива, грязнокровка.

Волна измождения ударила по мне с такой силой, что я едва не упала в белые нити. Я заставила себя отпрянуть, вздох отчаяния сорвался с моих губ, и я быстро отошла к стене. Я поводила пальцами по грубому камню, смазывая блестящие белые нити, а с ними и сдирая свою кожу. Отчаяние постепенно отступило, и я сделала глубокий вдох.

Что это было, чёрт возьми? Эта штука ощущалась как осязаемая безнадёжность. Я снова обвела комнату лучом света и внезапно увидела то, что должна была заметить с самого начала. Тошнота подступила к моему горлу. Под шелковистыми нитями ткани находились человекообразные фигуры, полностью окутанные тонким мерцающим материалом. Моё сердце ухнуло в пятки. Иисусе. Там заточены люди. Неудивительно, что комната воняла смертью.

Присмотревшись поближе, я начала замечать детали, выступавшие из шёлка. Торчащая рука, безжизненная и гниющая. Наполовину погружённый череп. Длинная стройная нога, отходившая от обмякшего силуэта.

Во рту у меня пересохло. Нериус был прав. Если Лорда Балора держали здесь, он давно мёртв. Я пошарила в сумочке, ища зеркало, чтобы сбежать из этого ада.

Протяжный стон заставил меня замереть, и я перевела луч в сторону источника; моё сердце бешено стучало. Холодный пот выступил на лбу. Кто-то здесь был ещё жив.

Когда я подошла ближе, луч моего фонарика скользнул по мужчине — или по тому, что от него осталось. Его лицо выглядело исхудалым, кожа посерела, две трети его тела были окутаны призрачной материей. Когда я прикоснулась к этой штуке двумя пальцами, я возжелала смерти. Как же ощущалось, когда она окутывала тебя? Как он вообще нашёл в себе силу воли, чтобы стонать?

Он слабо шевелил губами.

— Прошу, — пробормотал он. — Смерти.

Я присела пониже, посмотрев ему в глаза.

— Кто вы?

Он содрогнулся в рыдании без слёз, в глазах стояла агония.

— Никто. Убей меня.

— Вы не хотите умирать. Всё дело в этой штуке, которая вас окружает. Подождите, я вас вытащу.

Проще сказать, чем сделать. Я достала из сумки кинжал Бранвен и провела лезвием вдоль тела мужчины, пытаясь срезать шёлк. Я старалась разрезать материал, но он цеплялся к клинку и затуплял его. Мне надо попробовать очистить его, но прикосновение к этой штуке наверняка убьёт меня.

— Нож, — прокаркал он. — Сюда, — он запрокинул голову, чтобы обнажить шею. — Сделай это. Пожалуйста.

«Чёрт, чёрт, чёрт». Даже если я сумею как-то вытащить его отсюда, он всё равно будет покрыт этой штукой, а если она попадёт и на меня, то всё кончено. И я в любом случае не могла вытащить его из комплекса. Он не мог пройти через отражение со мной.

— Кто вы? — снова прошептала я.

— Меня зовут Гормал. Пожалуйста, умоляю тебя...

— Гормал? Лорд Балор?

Он слабо кивнул.

— Что это за место?

— Конец. Пожалуйста. Сделай это, пока она не вернулась.

— Кто?

— Дознавательница.

— Чего она хочет?

Он зарыдал, уронив голову. Он начал завывать в отчаянии, игнорируя меня.

— Я дам вам то, чего вы хотите, если вы поговорите со мной.

Он поднял взгляд, и его глаза мерцали... нет, не надеждой. Противоположностью надежды. Ожиданием смерти.

— Ты убьёшь меня?

Я поколебалась.

— Сначала расскажите мне то, чего я хочу знать.

Его губы скривились.

— Совсем как дознавательница. Она обещала убить меня, когда я скажу ей то, что она хочет знать. И я рассказал ей. Всё. Но она до сих пор думает, что я что-то утаиваю. Я рассказал ей всё, что мне известно — дворы фейри, их родословные, семейные узы между Благими и Неблагими, родословная ужаса...

— Родословная ужаса? — я ухватилась за эту фразу. — Что вам об этом известно?

Он зажмурил глаза, беззвучно шевеля губами, словно в молитве.

— Эй. Эй! — я прижала кинжал к его горлу и сказала: — Мне надо знать о Владыках Ужаса, всю их родословную. Если вы расскажете мне всё, что вам известно, я вгоню этот клинок прямо в вашу сонную артерию.

Его глаза распахнулись, когда он услышал мою извращённую угрозу.

— Обещание.

Я прикусила губу.

— Да, — для него не осталось надежды. Я могла лишь избавить его от страданий.

— Я был учёным, — быстро и торопливо заговорил он, зная, что смерть находится на расстоянии вытянутой руки. — Изучал родословные фейри и нашёл необычную наследуемую черту. Ту, что считалась мифом. Ветка семейного древа, наделённая властью над эмоциями фейри.

Я напряглась.

— Некоторые говорят, что магия не может использовать эмоции фейри. Что эмоции фейри и есть магия.

— Это почти правда. Большинство эмоций фейри именно этим и являются — магия в чистой форме. Но есть одна эмоция, которая отличается. Она более первобытная, более древняя, чем любая другая человеческая эмоция.

Я сглотнула.

— Страх.

— Да, — прошептал он. — Не любовь, не счастье, не ярость. Страх пришёл раньше всего этого. Когда Лилит открыла глаза в саду Эдема, это было первым, что она почувствовала. Вспышка страха.

— А та родословная? Что они могут делать?

— Они могут использовать страх фейри. Использовать для собственных магических сил.

— Каким образом?

— По-разному, — его голос надломился. — Каждый может пользоваться этим по-своему. Конечно, древние фейри были не в восторге от этой силы. Они убивали любого фейри, кто демонстрировал владение этой способностью. Но некоторые выжили. И у них рождались дети. Насколько я знаю, на данный момент до сих пор живы двое из них.

— Кто они?

— Один... — внезапный скрип заставил его помедлить и шире раскрыть глаза. — Она идёт, — сказал он, и его губы задрожали. — Убей меня, ты обещала!

Мы ещё не закончили. Оставался ещё один вопрос.

— Лорд Балор... вы знаете, кто предал вас? Шпион среди мятежников?

— Нет, — пролепетал он. — Пожалуйста. Она здесь.

Моё сердце бешено застучало, и я развернулась. На пороге стояла старая женщина, смотревшая на меня молочно-белыми глазами. Её длинные седые волосы свешивались перед лицом, кожа была полночно-синего оттенка.

— Мне показалось, что в моём логове пикси, — прокаркала она.

Я задрожала.

— Убей меня! — закричал мужчина.

Я молниеносно быстро вонзила кинжал в его сонную артерию, и кровь брызнула в воздух. Но в этот момент нечто липкое ударило мне в шею сзади, и мой разум помутился от головокружения, мучительная пустота пожирала мою грудь как рак. Моргнув, я посмотрела на мужчину, чьи губы беззвучно шевелились. Утомление овладевало моим телом. Мне надо прилечь.

Я рухнула на пол, позволив зеркалу выскользнуть из моих пальцев, пока опустошённость грызла мои рёбра. Зазубренная бездна. Зачем мы терпели всю эту боль в жизни? Зачем матери не сворачивали шеи своим младенцам сразу после рождения? Это определённо лучше, чем позволять им жить в этом аду.

Краем глаза я заметила, как что-то юркнуло, и повернувшись, увидела, что старуха теперь крадётся в мою сторону на восьми длинных и тонких ногах, четыре из которых заканчивались ладонями с длинными пальцами.

— Что это у нас тут? — она по-паучьи семенила вокруг меня, и при этом белые нити хлынули из её рта. Она проворно подхватила их руками, кружа вокруг меня и обматывая нитями мои руки. Она вытянула мои руки вдоль тела и начала обвивать коконом мои ступни. Отчаяние стиснуло меня мощной хваткой, мне казалось, что я гнию изнутри — гнию в полном одиночестве.

Она присела, глядя на меня молочными глазами. Когда она открыла рот, я заметила пару жвал.

— Сама Владычица Ужаса, — прошептала она, и её голос звучал как тысячи муравьёв, ползущих по моей коже. — Король хочет заполучить тебя живой или мёртвой. Интересно, какой вариант он предпочтёт? Живой? Или мёртвой?