Глава 9

Эльза

Учитывая все крошечные вспышки паники, которые я испытала за сегодня, я должна была быть готова к появлению Эйдена.

Но я не готова. .

Совсем не готова.

Я сжимаю кулаками платье.

Джонатан неторопливо входит внутрь со своей приводящей в бешенство уверенностью, словно он хозяин этого места и всех, кто в нем находится. Он высокомерно смотрит свысока на всех, кто находится поблизости.

Эйден и Леви шагают по обе стороны от него, как генералы, вальсирующие в зоне военных действий. Астрид держатся за локоть Леви, выглядя более неловко, чем я сейчас себя ощущаю.

Трое мужчин Кинг одеты в строгие черные смокинги, подчеркивающие их развитое телосложение. Мое внимание возвращается к Эйдену. Я пытаюсь бороться с этим, знаете ли.

Я пытаюсь смотреть на красивое платье Астрид, на легкую улыбку Леви или даже на то, как Джонатан обращается со всеми, как с крестьянами.

Я не могу.

Что-то дергает меня за ниточки и ведет прямиком к Эйдену.

Я ненавижу это что-то. Ненавижу это от всего своего ущербного сердца.

Говорю повреждённому сердцу не трепетать, сосредоточиваясь на Эйдене. Он идёт с уверенной легкостью. С зачёсанными волосами. В костюме, туго обтягивающим его мышцы и мускулистые, высокие бедра.

Сегодня он приложил усилия. Он хочет быть как можно более презентабельным — и смертельно привлекательным. Он использует свою внешность, помогая своим манипуляциям.

В тот момент, когда его глаза встречаются с моими, я замираю. Как будто эти серые облака вошли в зал и теперь превратятся в бурю, сеющую хаос на своем пути.

Или, может, эта буря предназначена только для меня.

Я продолжаю втягивать воздух, но дышу неправильно. Я совсем не дышу.

Сильвер всегда была королевой для фамилии Кинг.

Это напоминание бьет меня, как удар под ребра. Гнев вспыхивает, и все блокировки, с которыми я справлялась, грозят разлететься вдребезги.

Я с усилием разрываю зрительный контакт и поворачиваюсь лицом к парням.

— Я должна найти Тил.

Ронан протестует, но я поднимаю платье и иду в противоположном направлении.

Понятия не имею, куда делась Тил, но если я смогу найти ее и Нокса, мне не придется сталкиваться с Эйденом и его стервозной невестой, которая, должно быть, пришла с ним.

Вихрь горечи охватывает меня из ниоткуда. У меня чешутся руки, и я проклинаю себя за то, что не захватила дезинфицирующее средство для рук.

Нехватка дыхания, возникшая ранее, возвращается с удвоенной силой. Я чуть не падаю.

Воздух.

Мне нужен воздух.

Спотыкаясь, я нахожу открытую дверь во внутренний дворик и выскальзываю наружу.

Музыка с банкета немного стихает, когда свежий воздух ударяет мне в лицо. Мурашки покрывают обнаженные руки, но я не обхватываю себя руками. Это для слабых людей.

Убегать это дело слабых.

Мои зубы впиваются в нижнюю губу. Рана еще свежая. Уверена, что со временем я не буду убегать. Настанет день, когда я увижу Эйдена и пройду мимо него, не удостоив даже взглядом.

Я надеюсь, так и будет.

Я действительно надеюсь на это.

Боль временна. Боль со временем притупляется.

Тем не менее, сомневаюсь, что наступит день, когда, думая о нем я не буду испытывать боль, но уверена, что она не будет такой острой или убийственной.

Ты сильная, Эльза. Ты Стил.

Как говорил папа, «никто не идёт против Стил и не живет, чтобы говорить об этом.»

Сделав глубокий вдох, я поворачиваюсь. Я вернусь и притворюсь, что его не существует.

Я спотыкаюсь, мои каблуки цепляются за пол. Эйден стоит передо мной, как мрачный жнец.

Нет, не мрачный жнец. Монстр.

Мой монстр.

Он не издает ни звука, когда выходит на улицу, целенаправленно вторгаясь в мое пространство и воздух.

Но это то, что делает Эйден, не так ли? Он загоняет в угол, и довольно скоро ты понимаешь, что выхода нет.

Он более устрашающий и красивый, чем кто-либо должен быть. У него высокомерный нос его отца и аура Бога среди людей. Или, скорее, акра короля среди крестьян.

— Думала, что сможешь убежать от меня, милая?

Его голос все тот же, грубый, глубокий и зловещий. Понятия не имею, почему я думала, что его голос изменится в течение недели.

Мой подавленный гнев вспыхивает и бурлит в венах. Ругательства борются и рвутся на свободу, как ураган, надвигающийся вдалеке.

Однако я храню молчание.

Эйден из тех ненормальных, которые питаются истериками. Лучший способ победить его — изменить его собственную тактику, нарушить его мыслительный процесс и держать в неведении.

Из-за отсутствия у него эмпатии, он умеет читать людей. Он так сильно полагается на интуицию и логику; они его самые большие достоинства. Почти невозможно перетасовать его строй или сделать ход, которого он еще не предвидел.

Однако у меня есть одно преимущество.

Я знаю его так хорошо, что могу посмотреть ему в глаза и запечатать все свои эмоции внутри.

Если он ищет приступ гнева, то ничего не получит.

— Ты прячешься от меня, — продолжает он после минутного молчания. — Я понимаю, что ты зла, но ты не слышала мою версию истории, Эльза.

Зла? Как насчет того, чтобы проснуться посреди ночи и обнаружить, что я плачу, а моя грудь болезненно сжимается? Как насчет чувства предательства, которое я блокировала, чтобы не разбиться на куски?

Его версия истории? К черту это.

Пошел он к черту.

У него нет никакой стороны этой истории. Он держал в секрете свою помолвку, пока я сходила с ума от девушки, которая имела на него больше прав, чем я когда-либо.

Этот ублюдок превратил меня в девушку на стороне.

Это такое грязное, унизительное место, и я никогда не прощу ему этого.

Я приподнимаю платье и начинаю проходить мимо него.

Эйден хватает меня за руку. Раньше его прикосновение воспламенило бы меня, а теперь оно просто... холодит.

Прикосновение такое холодное.

Такое неправильное.

— Я сказал, — произносит он так, будто я не расслышала его в первый раз. — Ты не слышала мою версию истории.

Я высвобождаю руку, и, к его удивлению, он отпускает меня.

Это впервые.

Я делаю два шага, когда его смертоносный, жесткий голос останавливает меня на полпути.

— Ты дала обещание, Эльза. Блядь, сдержи его.

— Если ты не сдерживаешь своих обещаний, почему я должна?

Мой голос такой спокойный, он как будто преследует.

Я не оборачиваюсь и не смотрю ему в лицо.

Он выбрал это. Он выбрал для нас место, где он видит только мою спину.

— Я не даю обещаний, которые не выполняю. Ты та, кто нарушает обещания снова и снова. Я говорил тебе, что любовь ко мне это дорога с односторонним движением. Я говорил тебе не произносить этих чертовых слов, если ты не имела их в виду.

Я бросаю взгляд на него через плечо.

— Я имела в виду эти слова. Я люблю тебя, Эйден, но я также люблю себя достаточно сильно, чтобы уйти от тебя.

А затем возвращаюсь внутрь.

Желание заплакать обрушивается на меня, как внезапное стихийное бедствие; сильное и разрушительное. И все же я не плачу. Я не буду проливать по нему слез. Не стану жертвой, которой он хочет меня сделать.

Боль сжимает центр груди. Она глубокая и затрагивает каждый слой сердца.

Я думала, что, если признаюсь, что все еще люблю его, боль уменьшится.

Я ошибалась.

Всегда ли так будет? Хаотично и болезненно? Придется ли мне идти, считая свои шаги?

Однажды я приду на одно из этих мероприятий и посмотрю, как Эйден вальсирует с Сильвер, в роли его жену.

Его чертова жена.

Острая тошнота охватывает мое горло и прилипает языком к небу.

Я этого не переживу. Не могу.

Мои мысли снова отнимают воздух. Я останавливаюсь возле одного из столов с едой, переводя дыхание. Справа от меня расположен еще один внутренний дворик. Заметит ли кто-нибудь, если я спрячусь там до конца вечера?

Боковым зрением я улавливаю движение.

В углу внутреннего дворика парень и девушка, окутанные тьмой, тихо разговаривают. Я их не слышу из-за музыки и общей болтовни.

Вот и мой план спрятаться там.

Я уже собираюсь обернуться, когда что-то еще привлекает мое внимание.

Парень говорит так тихо, что это звучит почти угрожающе. Девушка прижимается спиной к каменным перилам. Тусклый свет отражается в ее... зеленых волосах?

Я выхожу наружу.

— Ким?

Парень — Ксандер — медленно отодвигается, но не раньше, чем бросает на нее суровый взгляд.

— Я серьезно. Не испытывай меня, блядь.

А потом заходит внутрь.

Грудь Ким поднимается и опускается так быстро, что я боюсь, что у нее будет что-то вроде сердечного приступа. Ее зрачки расширены, словно она отходит от кайфа.

Я бросаюсь к ней и беру ее руки — дрожащие и мокрые — в свои.

— Что случилось? Ты в порядке? Что он сделал?

— Со мной все хорошо. — Ким притворно улыбается.

Ей нужно перестать притворяться улыбающейся, когда она так плоха в этом.

— Ким! — я ругаюсь. — Какого черта? Ты выглядишь на грани срыва.

— Это просто Ксандер, который остается Ксандером. — она машет рукой в знак отказа и поправляет подол своего темно-зеленого платья. — Я скучала по тебе.

Ее руки обнимают меня. Хотя я и не хочу, чтобы она меняла тему, я не отстраняюсь.

Ким прерывисто дышит, и я понимаю, как сильно она нуждается в этих объятиях. Она одинока, и я единственная ее подруга. За исключением Кира, ее семья не из тех, кто проявляет любовь. Я всегда чувствую, что ей больше всего на свете нужны человеческие прикосновения. Она просто не очень хорошо умеет выражать свои потребности.

— Я здесь ради тебя, Ким. Ты ведь это знаешь, верно?

Она кивает мне в шею, ничего не говоря.

Когда она, наконец, отступает, на ее лице появляется неохотная улыбка.

— Что насчет тебя? Ты в порядке?

Я говорила с Ким по FaceTime и рассказала ей все о помолвке Эйдена с Сильвер, о моем отце, о Ноксе и Тил.

Каждый раз, когда она пыталась спросить меня о моих чувствах, учитывая помолвку Эйдена, я замолкала и заканчивала разговор.

Я знала, что она снова заговорит об этом, когда мы встретимся.

— Что ты здесь делаешь?

Я пытаюсь уклониться.

— Папа привел меня. Он занимается сбором средств. — он замолкает, прищурив глаза. — Ты не можешь сменить тему.