Глава 16. Рождение Хионы

Одна из женщин «ожила», она приложила руку ко лбу и держала её козырьком, чтобы яркий солнечный свет не мешал ей видеть посетительниц. Семела с девочкой подошли к крыльцу, и Снежка увидела, что женщина приветливо улыбается. Вторая женщина так и стояла не шелохнувшись, она была старше первой и лицо её было недовольным. «Которая из них главная госпожа?» - силилась понять Снежка, - «Кому из них надо поклониться?» А Семела сразу узнала жену Идоменея – видела её однажды во главе праздничной процессии.

- Госпожа, - Семела поклонилась.

Снежка склонила голову и так осталась стоять, помня наставления Семелы. По обычаю, та из женщин, что была выше по положению должна была первой начать разговор, поэтому Семела отдав поклон застыла в ожидании.

- Приветствую тебя в своём доме, посланница моего племянника, назови мне своё имя.

- Все зовут меня Семела, госпожа и я рада видеть вас в здравии и благополучие.

- Я прочла письмо моего племянника, в нём он пишет о девочке, которую желает принести мне в дар. Это она?

- Да, госпожа.

- Поведай мне о ней. Кто она? Откуда?

- Мне немного известно, госпожа, но всё что я знаю – расскажу вам, - Семела облизала губы и продолжила, - ребёнок появился в моём доме весной, один из перекупщиков шепнул мне, что есть дитя с необычной наружностью, - женщина указала глазами на стоящую с опущенной головой девочку.

Хозяйка Тритейлиона кивнула, дав таким образом понять, что заметила редкую внешность ребёнка.

- Продолжай.

- Перекупщик объяснил, что выкупил девочку у скифов.

- Но она не похожа на скифянку!

- Вы правы, госпожа – непохожа. Оттого, что она не из скифского племени, народ, которому принадлежит это дитя обитает севернее скифских земель, в лесах Гелонии.

- Я слышала про Гелонию, и про охотников, живущих в лесах - кивнула Федра, - возможно этим объясняется её белокурость, ведь она родилась и жила в тёмном лесу, куда совсем не проникает солнечный свет…

- Госпожа! – вдруг отозвалась молчавшая всё это время Галена, - госпожа, что если эта белокожесть признак какой-нибудь болезни?

- Нет, нет! - тут же воскликнула Семела, - девочка совершенно здорова!

- Даже если она здорова сегодня, то это не значит, что не заболеет завтра. Я знаю белокожим людям наше южное солнце вредно. Что тело у этих бедняжек от солнечного света краснеет, горит и покрывается безобразными волдырями. Болезнь вызывает лихорадку, и лечение от неё одно – прятаться всю жизнь в тени, иначе со временем солнце испепелит мясо до костей! – Галена повернула голову к своей госпоже и продолжила, - подумайте, моя госпожа, что вам может быть придётся всё время лечить этого ребёнка вместо того, чтобы развлекаться он развлекал вас.

После этого неожиданного выпада, хозяйка Тритейлиона молчала, не пытаясь возразить своей служанке. И Семела поняла, что сбываются её самые худшие опасения – дар могут отвергнуть и ей придётся везти девочку обратно в город, и она не получит своей доли, а самое худшее – ей придётся объяснятся с Исменой.  Семела не собиралась так быстро сдаваться, она с вызовом глянула на свою противницу, взгляды женщин скрестились как кинжалы, но когда она заговорила в голосе её не было металлических ноток, совсем наоборот:

- Госпожа, - мягко проворковала Семела, - это дитя провело всё лето в моём доме, и как видите на ней нет тех ужасных волдырей, что описывала ваша любезная служанка. Вот, смотрите, - она спустила хитон с плеч Снежки.

Тело ребёнка действительно не имело никаких изъянов.

- А теперь, если вы позволите нам приблизиться, то сможете подробно разглядеть её лицо.

Госпожа Федра кивнула, давая разрешение, и они подошли почти вплотную к крыльцу.

- Вот взгляните, - Семела взяла девочку за подбородок.

- Вижу. Лицо этого дитя прекрасно.

- Мне кажется, глаза её пусты и холодны, госпожа, - снова встряла служанка Федры.

- Ну что ты, Галена! Посмотри внимательней, таких лучистых глаз ещё поискать… Словно две серебряные чаши, наполненные чистейшей водой, в которых играют солнечные блики. А что касается нашего жгучего солнца, то во всей округе не сыскать той прохлады и тени, что дают сады Тритейлиона. Думаю, этому ребёнку будет здесь хорошо, - закончила Федра.

Услышав эти слова Семела снова поклонилась, выражая таким образом полное согласие с мнением хозяйки Тритейлиона. Семела подавила в себе желание бросить победный взгляд на свою соперницу, она понимала, что не спроста эта женщина так свободно ведёт себя со своей госпожой, такие привилегии слугам даются после долгой и верной службы, поэтому не следует злить Галену. Семела предпочла обратить свой взор на маленькую рабыню: «По всей видимости девчонке крупно повезло, не даром в доме Бута, она нашла яблоко в роге изобилия Тихеи». Семела погладила девочку по голове и притворно поднесла кончик своего платка к глазам, словно хотела промокнуть слезу.

- Как ты звала её, Семела?

- Левкея, госпожа. Я пыталась узнать её настоящее имя, но к сожалению, ни один эллинский язык не сможет повторит это звукосочетание.

- Я поняла, - кивнула госпожа Федра и задала следующий вопрос, - Говорит ли она хоть немного на койнэ?

- Говорит, госпожа, - она тут же обратилась к девочке, - Левкея, скажи что-нибудь госпоже.

- Господжа…

- Прекрасно! – засмеялась Федра, - Скажи ещё, что-нибудь. Что ты любишь? Что тебе большего всего нравится?

Снежка растерялась, никто ещё не задавал ей таких вопросов, и она неуверенно произнесла:

- Клумпа… красибо…нравица…

- Хорошо! – она бросила торжествующий взгляд на Галену, - Ещё, ещё! Говори! Не бойся!

- Бежать… Таврик…

Снежка плохо понимала, что хочет узнать от неё эта незнакомая госпожа. Она только смотрела на белые пухлые руки женщины и думала: «Наверное, если бить такими мягкими руками, то будет не очень больно».

- Таврик? О чём она говорит? – обернулась Федра к Галене.

- О Тавриске, это тот мальчуган, что принёс вам письмо, госпожа. Госпожа…

Но госпожа Федра уже не слушала свою служанку. Всё её внимание было обращено к маленькой рабыне, хозяйка Тритейлиона уже строила планы, как займётся воспитанием и обучением этой малышки. В какую благовоспитанную особу под её покровительством превратится это дитя через несколько лет.

- Тебе понравилось общество Тавриска? Ну смотри, если ты будешь хорошо себя вести, то я позволю этому мальчику приходить играть с тобой. Ты поняла, что я тебе сказала?

- Да, господжа. Я буду играть с Таврисом, я буду хорошо играть…

- Ну что ж…

Федра спустилась с крыльца, чтобы исполнить необходимый ритуал, объявить при свидетелях о своих правах на юную рабыню. Она взяла девочку за руку и возвела её на крыльцо. Семела отошла на несколько шагов и склонилась в прощальном поклоне, она бросила последний взгляд на свою бывшую воспитанницу и покинула террасу, девочка равнодушно смотрела ей вслед.

- Госпожа, не стойте так близко от ребёнка у неё в волосах могут быть насекомые.

- Ты думаешь? – госпожа Федра немного отстранилась от девочки, - Позови Клитию.

Прибежала Клития, пятнадцатилетняя рабыня, которую госпожа Федра взяла в гинекей совсем недавно. Снежка с тревогой взглянула на девушку, боясь увидеть в её лице пренебрежение, с которым она постоянно сталкивалась в школе гетер, но девочка напрасно переживала, рыжеволосая рабыня с интересом оглядев ребёнка воскликнула:

- Она прехорошенькая, госпожа!

И Снежка поняла, что эта девушка настроена к ней очень благожелательно, она смотрела на молодую рабыню почти с обожанием, и та отвечала ей полной взаимностью.

- Разве кого-то интересует твоё мнение? - ядовито проговорила Галена.

Госпожа Федра, ничего не сказав на выпад своей служанки, обратилась к рабыне:

- Милая, отведи это дитя в купальню и осмотри её хорошенько, если найдёшь вшей пошли кого-нибудь к знахарке, пусть даст снадобье, если насекомых нет, то просто вымой её хорошенько, я знаю, что твориться на дорогах в такую сушь, а мы с Галеной пока поищем подходящий кусок полотна, чтобы соорудить нашей девочке новый наряд. Галена поджав губы пошла за своей госпожой в дом, в покоях Федры вдоль стен стояло несколько сундуков покрытых цветной тканью с бахромой.

- Не помнишь ли ты, Галена в какой из ларей я убрала свои старые хитоны и накидки? Необходимо их осмотреть и отобрать те, из которых мы сможем выкроить одежду для нашей малышки.

Галена молча подошла к одному из сундуков и откинув крышку принялась рыться в нём, всем своим видом показывая, как неприятна ей эта работа. Хозяйка Тритейлиона, словно, не замечая недовольства служанки продолжила:

- Завтра нужно будет снять мерки с её ног и заказать у нашего сапожника новые сандалии, я заметила, что те, в которые она обута порваны… ещё необходимы сапожки ведь дело идёт к зиме.

Галена упорно не вступала в разговор, служанка была огорчена, что Федра пренебрегла её советами и снова шла на конфликт с мужем, господином Идоменеем. Галена, хоть и обожала свою госпожу сверх меры, но и господина Идоменея почитала и любила. Женщина хорошо знала свою воспитанницу, желание поступать наперекор происходило в ней не от вредности, а от обиды. Но постоянно отсутствующему хозяину Тритейлиона не досуг было разбираться в женских капризах, поэтому он поступал так, как считал правильным. Заметив, что жена не разделяет его взглядов по воспитанию сыновей, господин Идоменей увёз их подальше от неё. Вместо того, чтобы склониться перед решением своего супруга, Федра выбрала гибельный для себя путь – оспаривать все решения мужа, находя поддержку в своём племяннике Агофокле. «Агафокл!», - Галена вздохнула – ещё одна её боль, он остался сиротой будучи младенцем, и она с госпожой Федрой, всячески заботились о нём, но видимо боги решили посмеяться над отпрыском знатного рода, к сожалению, молодой человек не стал продолжателем дела своей семьи, и вёл совершенно безумный образ жизни. Галена снова вздохнула, ей было жаль господина Агафокла. «Бедный господин Агафокл! Бедная госпожа!»