Глава IV Революционная работа среди моряков Черноморского флота

Матросы постоянно соприкасались с рабочими. Когда корабль приходил в порт, на борт его поднимались рабочие для мелкого ремонта. Часто корабли шли в плавание, имея на борту вольнонаёмных рабочих.

Во время ремонта в доках часть матросов оставалась на корабле. Завязывались знакомства, начинались беседы на политические темы, читались прокламации, принесённые рабочими.

Многие матросы участвовали до призыва в стачечной борьбе пролетариата. Иные были членами социал-демократической партии ещё до прихода на флот.

Большевистское воспитание ведущих деятелей революционного матросского движения началось ещё до II съезда РСДРП, в социал-демократических кружках, где они читали ленинскую «Искру».

Изучение распространённой на флоте ленинской «Искры» заложило в матросской среде столь прочные основы большевистского мировоззрения, что матросов не могли впоследствии сбить с правильного пути меньшевистские идеологи Севастопольского комитета.

Не подлежит сомнению, что многие матросы ещё до прихода на флот были связаны с революционными социал-демократами, получали большевистскую литературу. Она попадала через рабочих доков, где строились и ремонтировались корабли.

Из Петербурга на флот прибыл Антоненко, участник Обуховской обороны, будущий герой восстания на крейсере «Очаков». Талантливый механик, машинный квартирмейстер Степан Денисенко побывал в Батуме и в Ростове-на-Дону в разгар революционных событий. Квартирмейстеры Волошинов и Гладков были командированы в Сормово для наблюдения за стройкой крейсера «Очаков». Сормовский комитет был большевистским. Там они вступили в ряды РСДРП и вернулись в Севастополь убеждёнными ленинцами. С явкой в «Крымский союз» прибыли Иван Яхновский и будущий герой того же очаковского восстания Иван Сиротенко.

Начал свою службу на флоте большевик Александр Петров. Он вырос в революционной семье. Его старшие брат и сестра вели активную работу в казанском социал-демократическом кружке. Тринадцатилетним мальчиком Александр Петров переносил запрещённую литературу, раздавал на улицах прокламации, вложенные в рекламные объявления торговых фирм.

В восемнадцать лет Петров стал членом социал-демократической организации города Владимира, куда он переехал после ареста брата и сестры. В поисках работы Петров кочует по городам, знакомится с бытом и настроениями рабочих. Это был человек неутомимой энергии. После двенадцатичасового рабочего дня Петров находил ещё время для партийной работы, руководил рабочими кружками, неутомимо занимаясь в то же время своим самообразованием. За несколько лет работы на заводах он овладел и ремеслом слесаря.

На флот Петров прибыл образованным марксистом. Внимательный читатель ленинской «Искры», он хорошо усвоил идеи В. И. Ленина о ведущей роли партии в революционном движении пролетариата. Он разбирался в политических вопросах, у него был опыт партийной работы и талант агитатора. Петров начал свою революционную деятельность на броненосце «Екатерина II», куда он был определён матросом. Отважный революционер, он собирал тайные сходки на самом корабле. По ночам в глубинных отсеках корабля матросы собирались группами в пятьдесят — семьдесят человек. Этот корабль дал десятки матросов-агитаторов.

Скоро о Петрове узнали и другие черноморцы. Его пламенные речи слышали на кораблях, в экипажах и на массовках в Инкермане[9]. Он был добр к друзьям и непримирим к врагам, мягкий в отношениях с товарищами и жёсткий, как кремень, в спорах с идейными противниками. Только матросам «Екатерины II» была известна его настоящая фамилия, другие черноморцы знали его под псевдонимом «Михаил». Через своих лазутчиков начальство проведало о деятельности «Михаила». Семьсот матросов броненосца «Екатерина II» знали Петрова по имени и фамилии, тысячи черноморцев знали в лицо матроса «Михаила». Каждый из них мог указать на него пальцем. А начальство так и не дозналось, кто скрывается под этим именем. Был момент, когда начальство заподозрило Петрова. За ним учредили тайный надзор. Нескольким десяткам матросов-филёров было поручено наблюдение за Петровым. Но черноморцы зорко следили за филёрами, останавливали их, сбивали с толку, предупреждали Петрова, уводили его в сторону от расставленных сетей. Слежка не дала никаких результатов.

Одновременно с Петровым на Черноморском флоте вели революционную работу матросы Антоненко, Денига, Чёрный, квартирмейстеры Волошинов, Гладков, Денисенко и Сиротенко. Одни из них, как Волошинов и Гладков, были уже связаны, подобно Петрову, с Севастопольским комитетом «Крымского союза»; другие вели, как умели, на свой страх и риск революционную пропаганду среди матросов. Александру Петрову удалось сплотить их всех в единый кружок. Позднее к ним присоединился друг Петрова, талантливый унтер-офицер Григорий Вакуленчук. Эти одарённые, отважные и глубоко преданные делу освобождения трудящихся революционеры основали матросскую «Централку» — революционный социал-демократический центр на Черноморском флоте.

Состав «Централки» был строго законспирирован, что облегчалось небольшим количеством её членов.

В энергии не было недостатка. Начались собрания матросов за городом, в лесах вдоль Инкерманской дороги, за Малаховым курганом.

Начальство было встревожено. Оно знало, что происходят митинги и собрания, догадывалось, что на каждом корабле существуют тайные матросские кружки.

В январе 1904 года в Петербурге под председательством царя состоялось совещание «О мерах борьбы с революционным движением в Черноморском флоте».

Меры были приняты чрезвычайные. На флот под видом матросов отправили опытных агентов охранки. Вещи матросов во время их отлучек систематически обыскивались, переписка просматривалась. Это привело лишь к возмущению матросов[10].

«Все знают, что сотни матросов, — писал адмирал Чухнин, — собираются за городом на сходки, где проповедуются возмутительные учения с поруганием всего, что имеет власть. И всё же ни одного человека нельзя уличить, ибо никто никого не выдаёт»[11].

По мере развития революционного движения в стране сходки устраивались всё чаще и становились всё многочисленнее. Это были уже настоящие митинги, или, как их тогда называли, массовки с участием нескольких сотен, а иногда и тысяч матросов и рабочих. Участники их отправлялись к месту сбора небольшими группами, а расставленные повсюду «патрули» условными знаками извещали об отсутствии опасности или близости полиции.

О силе глухой ненависти матросов к своим угнетателям можно судить по стихийному бунту на учебном крейсере «Березань», когда доведённые до отчаяния матросы бросились открывать кингстоны[12], чтобы потопить корабль и себя вместе с начальством. Только находчивость члена «Централки» квартирмейстера Гладкова спасла от гибели крейсер и его экипаж.

Другое выступление произошло в ноябре 1904 года в севастопольских экипажах. Матросы разбили камнями стёкла в окнах офицерских квартир, освистывали и осыпали оскорблениями пытавшихся «урезонить» их начальников.

Это было похоже на первые стихийные бунты рабочих.

Основатели матросской «Централки» — Петров, Денисенко, Вакуленчук, Волошинов и некоторые другие — были убеждёнными ленинцами.

Вся деятельность матросской «Централки» была проникнута мыслью В. И. Ленина, высказанной в книге «Что делать?»:

«...начать со всех сторон и сейчас же готовиться к восстанию, не забывая в то же время ни на минуту своей будничной насущной работы»[13].

Для этого на Черноморском флоте имелись особо серьёзные предпосылки.

Дело в том, что каждый восставший корабль представлял собой мощную плавучую крепость с огромными запасами боевого материала. Сухопутные войска бессильны против восставшего корабля. Уничтожить или победить революционный корабль могли только оставшиеся верными правительству корабли.

Но матросы во время продолжительных стоянок жили все вместе и вместе же выходили в плавание. Команды кораблей часто общались. Каждому матросу было ясно, что все сочувствуют восстанию и вряд ли найдётся корабль, который будет действовать против восставших. И потому матросы могли сделать тот шаг, на который так трудно было решиться в то время солдатам.

«Централка» старалась направить в организованное русло стихийное недовольство матросов, придать ему ярко политический характер.

Знаменательна в этом отношении предпринятая Петровым на броненосце «Екатерина II» кампания по провозглашению «великой хартии матросских прав».

По ночам в угольных ямах броненосца матросы вырабатывали революционный документ: «Требования матросов с «Екатерины II». Помимо ряда экономических требований, матросы добивались «отмены титулов в обращении матросов к офицерам, включения в состав военно-морских судебных коллегий судей, избранных матросами, предоставления каждому экипажу права привлекать к суду своих офицеров».

Этот документ с требованием демократизации царского флота был издан в виде прокламации Севастопольским комитетом и распространён по всему флоту. Он произвёл сильное впечатление на матросов. Социал-демократическая партия прочно утвердила за собой среди всей массы матросов репутацию их друга и защитника.

Революционной деятельностью «Централки» руководил Севастопольский комитет «Крымского союза». В ту пору «Крымский союз» не раскололся ещё на отдельные организации — большевиков и меньшевиков. В Севастопольском комитете работали большевики и меньшевики. Но преобладали меньшевики. Они задавали тон в политике комитета, запрещали своим работникам выносить на обсуждение рабочих и матросских собраний внутрипартийную борьбу. «Крымский союз» отказался послать делегата на III съезд партии, который в апреле 1905 года принял ленинскую резолюцию о подготовке вооружённого восстания. Как известно, в апреле 1905 года центральные меньшевистские органы и конференция меньшевиков высказались против этой тактики. Они утверждали, что революция не организуется, а стихийно развязывается, что роль партии заключается лишь в идейном вооружении пролетариата. Такую политику проводил и Севастопольский комитет. В своей агитации он ограничивался тем, что звал матросов «присоединить голос протеста к народу».