Глава 2

Систематически я уже обыскала почти всё закулисье и всё ещё не получила никакой информации от охраны. Потихоньку я начинаю нервничать. Пряди волос липнут к лицу_, и одно я знаю точно – если сцапаю этого Алекса, то ему не поздоровится! Напыщенный придурок! Свалил прямо перед выступлением! Я хорошо могу понять возмущение гитариста. «Жизни» многих людей зависят от того, вовремя ли выступит группа и насколько будет хорошее выступление. Но, видимо, это не в первый раз, когда он кидает группу. Ещё одна причина считать его придурком.

Я покидаю закулисье главной сцены и иду по запасному ходу, чтобы добраться до запасной сцены на востоке. Какое-то шестое чувство заставляет меня выбрать этот путь. Пару лет назад я собирала там работников сцены. Прибавляя ход, я перехожу на бег. Хорошо, что я в отличной форме, но жаркая погода всё равно даёт о себе знать. Полностью пропотевшая, (боже, надеюсь, я не воняю как тот мерзкий фотограф) я достигаю входа во второе закулисье.

Я машу своим пропуском, который чётко показывает мою должность, и мне разрешают пройти. Уверенно я держу путь на походную палатку. Среди больших палаток и тентов она особенно бросается в глаза, так как не совсем подходит сюда. Но всё это лишь по вине экстравагантности артистов.

Я приподнимаю брезент у входа, и мне в нос шарахает запах гашиша. Как я его ненавижу! Уже от одного запаха у меня начинает болеть голова, а уж на такой жаре – это вообще кошмар. И воздух внутри палатки не лучше: смесь мускуса, мужского пота и старых носков. Я задерживаю дыхание и ныряю головой внутрь.

Бинго! Шестое чувство меня не обмануло. Вот он сидит – Алекс Бренд, пропавший и обдолбанный солист группы «Освобождённые».

— Эй, Род, — здороваюсь я с упрямым обитателем палатки. Род что-то вроде самостоятельной инстанции здесь на фестивале. Он бродит по утрам через палаточный городок, а вечером играет на обочине у дорог, по которым посетители возвращаются к своим ночлегам. Род приятный собеседник, вот только его чрезмерное увлечение марихуаной иногда создаёт неприятные ситуации. Вот как сейчас!

— Я должна забрать твоего посетителя, — говорю я и указываю на дремлющего Алекса, который удобно устроился на раскладном стуле.

Род хихикает, и по его глазам видно, что он укуренный в хлам. Просто отлично, значит, и Алекс в том же состоянии, и мне придётся предпринять что-нибудь действенное в следующие пятнадцать минут, чтобы снова привести его в чувства.

— Эй! — бесцеремонно трясу я певца за руку. С усилием он открывает глаза. Алекс меня заметил. Теперь мне только нужно объяснить ему, что я хочу. И снова я трясу своим пропуском.

— Я – Сэм, менеджер сцены. Я сейчас отведу тебя на твоё выступление.

Он зевает, выпрямляется и потягивается.

— Без паники. Моё выступление только вечером, — отвечает он хриплым голосом.

— «Только вечером» уже сейчас, — говорит Род и разражается диким хохотом.

— Оу! — произносит Алекс. — Тогда по ходу мне нужно поторопиться, — и тоже начинает ржать.

Боже всемогущий! Как я уже говорила, мне нравится моя работа, но в такие моменты хочется просто взорваться. У меня создаётся впечатления, что я воспитатель в детском саду.

«Спокойно!» — говорю я себе, хватаю загашенного певца за предплечье и поднимаю его со стула. У него довольно-таки мускулистые руки, подмечаю я. Это на секунду меня отвлекает. Но в этот момент Алекс выскальзывает у меня из рук и приземляется задницей на твёрдый пол прямо у моих ног. В приступе смеха он катается по полу. Точно рофлит, приходит мне в голову, и я понимаю, что мне придётся прибегнуть к мерам посерьёзней. Я иду к ближайшему бару и прошу у них ведёрко с холодной водой. С ним я возвращаюсь в палатку. Алекс Бренд всё ещё лежит на полу и ржёт, как припадочный. Без раздумий я выливаю на него ведро воды.

— А-а-а-а-а! Проклятье! Ты офигела?! — чертыхаясь он поднимается на ноги. Я подавляю смех, прикусывая губу. Блин, он выглядит очень забавно в таком виде. Его до этого идеально уложенные в модную причёску волосы сейчас превратились в натуральные кудряшки мокрого пуделя.

— За мной! — повелеваю я и снова хватаю его за руку. Решительно я тащу его за собой и ненадолго сворачиваю к бару. По моей просьбе бармен даёт мне два апельсиновых сока, два энергетика и одну большую бутылку воды.

— Пей! — приказываю я Алексу и протягиваю ему первую банку апельсинового сока.

— Зачем? — он всё ещё вредничает, потому что я облила его водой.

— Чтобы ты хоть немного соображал, когда поднимешься на сцену. Пей! У нас нет времени!

На бегу я продолжаю волочить его за руку за собой и по пути к главной сцене заставляю выпить вторую бутылку апельсинового сока и сразу после бутылку воды. Когда он всё послушно опустошает, мы как раз доходим до главного закулисья. Я открываю энергетик и засовываю его ему в руку. Другой — для меня.

— Нам нужен фен и свежая футболка, — кричу я одной из волонтёрш, и она сразу прилежно несётся, как трудолюбивая пчёлка, исполнять поручение.

— Прост! — говорит Алекс и чокается со мной своей банкой энергетика. Он снова ухмыляется. Похоже, мои освежающие меры всё-таки сработали, так как он выглядит вменяемым, хотя его зрачки всё ещё расширены.

— Можно я возьму твои солнцезащитные очки? У меня жутко болят глаза, — просит он.

Солнце стоит низко и бьёт прямо в глаза, если смотреть на фестивальную площадку. Неохотно я снимаю с головы свои Ray Ban и протягиваю ему.

— Я хочу их обратно, — предупреждаю я.

— Не волнуйся. Я только что увидел, как ты злишься, и совсем не уверен, что в своём нынешнем состоянии переживу это ещё раз.

И вот одна из волонтёрш подбегает к нам и подаёт новую майку, а потом засовывает вилку от фена в розетку за нами. Я даю сухую, чистую футболку Алексу, а он просто пялится на меня через мои (делаю акцент на слове «мои») солнечные очки. Я рычу, выхватываю банку энергетика у него из рук и отдаю волонтёрше, которая уже включила фен. Одним рывком я снимаю с него майку через голову.

О, вау! Обалдеть! При других обстоятельствах я бы...ах, чёрт! Вся верхняя часть его тела сногсшибательно натренирована и покрыта татуировками. Мне нравятся татуировки и особенно та, что у него на груди – якорь в олдскульном стиле.

Он ухмыляется. Блин! Алекс заметил мой прифигевший взгляд. Почему я не оставила себе свои солнцезащитные очки?! Я расправляю сухую футболку и натягиваю на него горлышко майки.

— Руки в рукава сам просунешь, так ведь, малыш?! — говорю я и треплю его шевелюру. (М-м-м, его волосы...) У него тёмная копна, и несмотря на то, что она мокрая, всё равно безумно мягкая. Он наигранно хихикает, как маленький мальчик, и полностью надевает футболку. Следом я забираю у волонтёрши фен. Я же не упущу такой великолепной возможности ещё немного покопошиться у него в волосах. Алекс даже нагнулся вперёд, чтобы мне было удобнее укладывать их. Сейчас, когда его больше не окружает облако гашиша, я впервые чувствую его индивидуальный аромат. Это терпкий мужской запах, но не навязчивый и тяжёлый, а очень приятный.

Вот же бедствие! Я начинаю им восхищаться. Нет! Мне нужно срочно это прекратить! Он – один из этих надменный рок-звёзд, который всё равно скоро исчезнет с горизонта. Нет, мне такого не надо.

— Слава богу, вы его нашли! — Верстиген идёт к нам. Он чуть не выпрыгивает из штанов от радости, что я нашла Алекса. Остальные участники группы следуют за ним, в том числе и брат Алекса – Ноа.

— Какая честь для нас! — начинает тот сразу прыскать ядом.

— Только спокойно, братец, — Алекс делает вид, что раздражение его брата ему по боку, но я могу видеть, как он скрежещет зубами.

— Теперь я здесь, и мы покажем улётное шоу! — К своей зажигательной речи он добавляет «спасибо», обращённое мне и выдавливает себе на руку немного геля для волос. Потом он укладывает им высушенные волосы, и снова выглядит как непринуждённая рок-звезда.

— И ещё раз спасибо, — шепчет он.

— Окей, теперь... — Проклятье, он выбил меня из колеи. — Вам пора на сцену, — договариваю я с трудом и стараюсь избавиться от влияния чар Алекса.

Я иду вперёд и отвечаю на взгляды работников сцены, которые кивают мне или держат большой палец вверх, что всё в порядке. Сцена готова, и я хорошо слышу нетерпеливые возгласы публики.

Даже если я работаю за кулисами, в этот момент волнение музыкантов передаётся и мне. Это чувство немножко как наркотик – опьяняет.

Я остаюсь стоять на последней лестничной ступеньке. Ещё один шаг и публика меня увидит. Я киваю Верстигену, который занимает позицию рядом со мной. Барабанщик выдвигается вперёд, даёт пять Верстигену и выходит на сцену. Сразу же раздаются аплодисменты, но он делает безучастный вид. Следующая Янда – единственная девушка группы. Её тоже громко приветствуют. Ноа пропускает все ритуалы и сразу выскакивает на сцену. А потом Алекс на очереди, тоже даёт пять Верстигену и на мгновение останавливается передо мной. Он приподнимает мои солнцезащитные очки и подмигивает мне.

— Наслаждайся зрелищем, — говорит он мне и присоединяется к остальным членам группы. Теперь только вперёд. Начинают звучать инструменты, и Алекс стоит с распростёртыми руками у края сцены – абсолютный шоумен. Публика обожает его. Такой бури оваций я уже давно не слышала.