Пролог

Мальчик открыл глаза и повернулся к окну. Было уже поздно, а сетчатая дверь в задней части дома только что захлопнулась.

Прогремел гром, и капли дождя застучали по стеклу громкими, сводящими с ума ударами. Он вцепился в шерстяное армейское одеяло, от которого воняло мочой, и прижал его ближе к телу. Широко раскрыв глаза, он наблюдал за ливнем через крошечное окно своей спальни.

Вспышка молнии пронеслась по небу, осветив ветви и прилипший к ним испанский мох. Так же быстро, как и появился, луч исчез, и мир погрузился в кромешную тьму.

Ветка гигантского дуба снаружи царапнула по грязному стеклу, и сетчатая дверь в задней части дома захлопнулась во второй раз. Неугомонная энергия наполнила мальчика. Что-то явно не так, и дело не в двери и не в шторме.

В его маленькой комнате, ненамного больше чулана, всегда пахло заплесневелым деревом. Когда началась гроза, противный запах стал гуще, более угрожающим. Глотая затхлый воздух, он неохотно вылез из кровати и на цыпочках пошел по коридору. Постоял у двери в спальню матери, пытаясь услышать ее обычный пьяный храп. Все, что он расслышал, это тиканье ее заводного будильника.

Что-то было размазано по дверному косяку.

Кровь.

Его сердце екнуло, когда он уставился на пол. Там тоже была кровь. Образ разорванного тела матери заполнил его разум, и он улыбнулся.

С мрачным лицом он прошел мимо ее спальни в крошечную кухню, подранный линолеум был прохладным и кровавым под его босыми ногами. Он стоял у окна и наблюдал за бурей. Плакучие ивы наклонились, продавленные пронзительным ветром. Он смотрел в безлунную ночь и пытался вспомнить, перевернул ли он пирогу, маленькую лодку, которую они держали на заднем дворе.

Днем его младшая сестра Элли отправилась за ним к пруду. Она хоть и маленькая озорница, но все подмечала. Элли не должна была проходить мимо маленького дворика, и он слишком беспокоился о том, чтобы убедить ее последовать за ним в дом, чтобы даже подумать о маленькой лодке. Но сейчас он волновался. Если мама увидит, что она наполнена дождевой водой, будут неприятности.

Обычно они не запирали дом, но сейчас он щелкнул защелкой на сетчатой двери. Поморщился, представив себе мать утром, ее тонкие губы, сжатые в жесткую линию, злость из-за хлопавшей двери, которая не давала ей спать в любое время ночи, независимо от того, делала она это или нет.

Он не мог так рисковать.

Снова ударила молния, осветив ржавый «Бьюик», который все последние девять лет дремал на бетонных блоках рядом со старым, заброшенным сараем. Ночь снова стала темной, и в темноте он почувствовал какое-то движение. Мгновение спустя он увидел его снова.

Он включил свет на крыльце, окутав двор тусклой желтой дымкой, и ему пришлось дважды моргнуть, прежде чем он поверил в то, что открылось его глазам.

Дрожа, он попятился от двери.

Его мать, голая, стояла во дворе и смотрела на него сквозь спутанные мокрые от дождя волосы диким взглядом. Отбегая от двери, он услышал, как она его зовет.

Десять лет спустя...

- В Гранд-Треспассе грядет еще один душный день с температурой 32 градуса и относительной влажностью 94 процента. Ожидается переменная облачность с порывами западного ветра переходящего в юго-западный. Не совсем неприятно, но и не слишком удобно. А вот и Билли с пробками.