Ее рот широко раскрылся.

– Вот! Я так и знала!

– О, да ладно тебе, Рокки. Я смотрел только на тебя в классе.

Она быстро моргнула.

– Правда?

– Ну, конечно. – Я посмотрел на кроссовки и пожал плечами. – Ты единственная, с кем мне комфортно.

– Или единственная, с кем ты не можешь переспать, – пробормотала она.

Хоть она и пыталась разыграть это как шутку, я знал, что где-то там спрятано оскорбление.

Я прочистил горло и сменил тему разговора.

– Хорошо, хорошо. Ты хочешь нарисовать меня? Давай сделаем это. – Я встал и схватил свой стул, вращая его, пока не столкнулся с ней. – Нарисуй меня как одну из твоих...⁸

– Даже не думай заканчивать это предложение. – Она закатила глаза и схватила мольберт, положив его на колени. Она скрестила ноги – дырочка в джинсах стала вытянутой, обнажая оливковые ножки.

– Просто будь собой.

– Убийственно красивым? – я пошутил, не в силах оторвать взгляд от ее голой кожи.

– Мучительно глупым.

Я ухмыльнулся.

– Тебе лучше сделать меня красивым.

– Ты уже такой, Принцесса, – она хихикнула.

Тихое пение радио было единственным звуком в комнате. Мать, должно быть, задремала в очередной пьяной коме. Я зевнул, изо всех сил стараясь оставаться в вертикальном положении. Лицо Рокки преобразилось в чистую концентрацию. Было удивительно, что она не замечала действия, которое оказывала на меня. Но ведь я пытался это скрыть. Мой взгляд скользнул по ее щеке, на которую упали распущенные волосы, и мне отчаянно захотелось отодвинуть их, чтобы видеть ее полностью. Конечно, я этого не сделал.

Это убивало меня. Рокки и я никогда не могли быть вместе. Но, наверное, в этом и есть настоящая любовь? Жертва. Не было никакой возможности пригласить этого любящего ангела в мой неправильный разрушенный мир. Нужно было спасти ее от такой жизни, даже ценой моих страданий... Но хватит ли у меня сил? Когда я узнал, что Дуайт пригласил ее на свидание, это было как очередной удар кулаком по лицу. Представляя, как кто-то чужой держит ее за талию, медленные танцы под мелодию Джона Ледженда⁹ и поцелуи под банальным диско-шаром – это все переворачивало наизнанку мои внутренности, и я этим не слишком горжусь.

Почему?

С чего бы такому придурку, как Дуайт, ожидать, что он получит кого-то столь же совершенного, как Рокки?

Почему я не могу позволить себе один миг эгоизма?

Прежде чем я смог объяснить себе эту несправедливость, дверь в спальню распахнулась, и на пороге возникла красноглазая, почти неузнаваемая женщина.

– Где деньги?

Рокки напряглась при виде моей матери и подняла доску для рисования выше, словно пытаясь отгородиться. Я подкатился на стуле, сев перед ней, хоть и знал, что мать никогда не поднимет на нее руку. Никогда бы не позволил ей зайти так далеко.

– У меня нет наличных, мам. Теперь, пожалуйста, покинь мою комнату, – сказал я спокойным голосом.

– Чушь. Я видела деньги в твоем ящике с нижним бельем!

Она рылась в моих вещах? Чувствуя смущение от того, что Рокки стала свидетелем этой сцены, я приподнял подбородок и попытался сохранить каменное выражение лица.

– Тогда ты знаешь, что это было всего три доллара, и я потратил это на обед в школе.

– Чушь собачья, – повторила она, впиваясь в меня взглядом.

Она не уходила, не оставляя мне выбора. Я порылся в карманах в поисках последней пятидолларовой купюры.

Рокки ахнула.

– Нет, не надо.

Это привлекло внимание моей матери.

– Кем ты себя возомнила, потаскушка? Ты действительно думаешь, что имеешь право говорить моему сыну, что делать? Я его м-а-а-а-ть!

Мне показалось, что дым вот-вот вырвется из ушей. Я вскочил на ноги и пошел к двери.

– У нее больше прав, чем у тебя. Вот, – я сунул купюру в мамины руки. – Теперь иди.

Как будто щелкнули выключателем – лицо мамы мгновенно превратилось из убийственного в довольное. Она быстро вышла из комнаты. Только ее уход не улучшил моего настроения. Я громко захлопнул дверь и опустился обратно на стул, чтобы заметить, как Рокки осторожно заталкивает свои вещи в сумку.

– Куда ты собираешься? – требовательно спросил я.

Она смущенно улыбнулась.

– Хм, думаю, мне лучше уйти. Давай закончим в другой раз.

– Почему?

Она пожала плечами.

– Я не должна объяснять тебе, почему.

Я сжал челюсти. Все в этом мире было так паршиво. Как только я подумал, что вот он – момент нормальной жизни, матери снова понадобилось все испортить. Недолго думая, я протянул руку, чтобы взять полупустую бутылку виски со стола.

Рокки перестала собираться и бросила на меня разочарованный взгляд.

– Что? – я пробормотал, откручивая черную крышку.

Знакомый запах успокоил меня.

– Думаю, тебе нужно позаботиться о себе хотя бы раз... больше ничего из этого безрассудства. – Она указала на пустую банку пива в моей корзине для мусора и вздохнула. – Не превращайся в нее.

Конечно, я никогда не превращусь в нее. Мысль была не только смешной, но и чертовски неприятной! Я обнаружил, что снова завинчиваю крышку, чтобы успокоить моего лучшего друга.

– Для протокола, я забочусь о себе. Я ем. Чищу зубы.

Она склонила голову и вздохнула.

– Мы оба знаем, что я не это имею в виду. Будь счастлив, Джесси. Знаю, сейчас ты этого не чувствуешь. Вот почему ты все время убегаешь и попадаешь в неприятности.

– Счастлив? Как ты полагаешь, что я это сделаю? Ты видела мою жизнь? – я махнул рукой и ухмыльнулся. – Это не так-то просто, Рокки.

Она сделала глубокий вдох.

– Ты можешь хотя бы попытаться вести себя нормально. Чем обычно занимаются наши сверстники?

– Не знаю... Наверное, мечтают о выпускном. – Подняв глаза, я заметил надежду в глазах Рокки и нахмурился. – Но мы не такие, как все остальные. Мы не занимаемся подобными вещами.

– А почему нет?

– Потому...

– Это не ответ. Мы выпускники, Джесси. Сейчас самое время принять участие во всех этих глупых школьных делах и перестать так стараться быть другими. – Ее плечи вздрогнули. – Кроме того, какая девушка не хотела бы пойти на танцы?

Ошарашенный, я с любопытством уставился на Рокки.

– Ты же не хочешь пойти на вечер выпускников, верно?

Ее глаза расширились.

– Да! Я бы с удовольствием пошла!

У меня отвисла челюсть.

– Подождите, что?

– Я очень хотела спросить тебя, но подумала, ты решишь, что это глупо, – она сделала паузу и откашлялась. – Я имею в виду, конечно, пойти как друзья.

– Друзья, – повторил я.

– Да... – лицо Рокки на мгновение осунулось, а потом стало светлее. – Нам будет очень весело. Мы будем нормальными.

Я фыркнул.

– Откуда мне знать, что такое норма?