Глава 9

 Алан деликатно прокашлялся.

– Дамы и господа, – он с трудом удержался, чтобы не продолжить цитатой из Гоголя про «пренеприятное известие», – я бы хотел обсудить с вами одну назревшую проблему.

Члены Совета молчаливо внимали ему с вежливым молчанием. Они никогда не смогли бы вскарабкаться на те властные высоты, которые нынче занимали, если бы не умели держать в узде свои сиюминутные эмоции. К чему торопить докладчика? Чуть раньше, чуть позже, но он расскажет все, что имеет сообщить. Надо только немного подождать, а терпение – одна из главных добродетелей любого, кто желает чего-то добиться.

Алан вздохнул. Ему было не впервой выступать перед представительной аудиторией, презентации из проектов собирали, порой, полные залы, однако там он всегда сохранял контроль над ситуацией и точно знал, после какой из его фраз публика взорвется аплодисментами. Сегодня же его слушатели подобрались куда более толстокожие, вовсе не горящие желанием выплескивать вовне свои эмоции и переживания. Выступать перед ними – как зачитывать «Ромео и Джульетту» в бездушный диктофон.

– Испокон веков человечество всегда возлагало на новейшие технологии не в меру завышенные ожидания, – он решил зайти издалека. Всегда полезно заложить фундамент под свои идеи или предложения, сославшись на опыт предков – их-то никто оспаривать не станет, – Взять, к примеру, старое доброе радио.

Получив возможность общаться через моря и океаны, соединив континенты невидимыми нитями, люди сочли, что нашли универсальное средство, способное решить едва ли не все их проблемы. Охватившая наших предков эйфория рисовала в перспективе удивительное и манящее будущее, где вся планета опутана густой сетью радиоволн, несущих миру радиошколы и радиотеатры, позволяющих свободно и мгновенно делиться информацией со всем миром, объединяющих миллиарды людей в единую дружную семью.

Однако очень скоро выяснилось, что радио – не панацея, а всего лишь еще один инструмент. И только воля того, кто держит его в своих руках, определяет, на что он будет употреблен – на добро или на злодеяния. Агитация, пропаганда, травля – новые возможности были использованы с максимально возможной эффективностью.

Чуть позже та же участь постигла и телевидение, а потом и интернет. Мы всегда ждали от новых технологий прорыва в лучшее будущее, а по факту они раз за разом оказывались проводниками наших страстей и слабостей. Открывая новые миры, мы, вольно или невольно, приносили в них с собой весь груз старых грехов и пороков. Мы отравили североамериканских индейцев «огненной водой» и чумными одеялами, подсадили китайцев на опиум, и точно так же мы продолжаем тащить собственные изъяны и язвы в новый, синтетический мир, в Вирталию.

Будучи не в силах и далее вещать в пустоту, Алан сделал паузу, ожидая хоть какой-то ответной реакции. На его счастье в одном из кресел произошло небольшое шевеление – Иван Торбицкий, обширный и массивный старожил Лиги, председательствующий в ней на данный момент, имел что-то сказать.

– Вы удивлены? Разочарованы? – насмешливое презрение так и сквозило в его словах, – Или вы забыли, что во все времена самым ходовым товаром всегда были человеческие пороки, а первыми и самыми активными пользователями новых технологий как правило являются поставщики порнографии и наркодилеры? Вы ожидали набега ангелов с белоснежными крыльями?

– Разумеется нет! – Алан был готов к подобному повороту дискуссии, – Проблема несколько глубже, чем простое желание срубить денег по-быстрому. Вирталия – нечто большее, нежели простая возможность немного отвлечься, постреливая по монстрам или отстраивая базу на далекой планете. Мы создали полноценный мир, в котором можно полноценно жить. И точно так же, как при переезде в новый дом мы забираем с собой горы нажитого скарба, погружающиеся в Вирталию игроки приволокли с собой весь накопленный человечеством багаж, включая привычки, традиции и религию.

– Религия? В Вирталии? Забавный оксюморон, – Егор Плеско хоть и являлся наследником, пожалуй, самого влиятельного клана, с точки зрения интеллекта свою фамилию только позорил, – Чему там поклоняться? Транзисторам и микросхемам? Алгоритмам и массивам данных?

Алан снова вздохнул.

– В некотором смысле, – начал он осторожно, – стремление к поклонению и обожествлению как бы «зашито» в человеческий генокод. Мы не можем чувствовать себя уверенно и спокойно, не имея перед собой тех или иных кумиров, идолов, богов. Нам непременно необходимы некие маяки, ориентиры, помогающие находить свое место в окружающем мире, указывающие нам верный вектор движения, четко обозначающие, где добро, а где зло. Без них мы становимся слепы и беспомощны, хаотично тычась во все возможности, слепо бросаясь в омуты неоправданных надежд и обманчивых чаяний.

Ранее формированием соответствующих идеологических установок занимались традиционные религии, но по мере снижения их влияния люди начали изобретать новые культы и верования, приобретающие порой весьма причудливые формы. Религиозный вакуум настойчиво требует своего заполнения точно так же, как и вакуум физический. К сожалению, мы в свое время упустили тот момент, когда нам стоило бы озаботиться взятием данного процесса под контроль, и теперь вынуждены расхлебывать последствия собственной недальновидности.

– Какого рода последствия Вы имеете в виду? – Председатель поерзал в кресле, – Что за проблемы могут создать нам чудаки, ошивающиеся в Вирталии и бьющие там земные поклоны своим виртуальным божкам?

Всегда полезно иметь среди аудитории своего человека, который будет в нужные моменты задавать «правильные» вопросы, оживляя дискуссию и не позволяя другим слушателям увести ее далеко в сторону. Но можно обойтись и своими силами, построив доклад таким образом, чтобы соответствующие реплики сами просились публике на язык, стоит лишь сделать короткую паузу. Торбицкий пока вполне успешно справлялся с такой ролью, принимая подачи Алана и возвращая их обратно.

– Дело в том, что одной лишь Вирталией дело не ограничивается. С некоторых пор приверженцы тех или иных культов начали проводить свои собрания и в реале. Выглядят они по большей части как жалкая попытка подражания традиционным богослужениям, но их участников это нисколько не смущает, популярность подобных сборищ неуклонно растет.

– Но тут больше беспокоиться должны старые иерархи, у которых новички уводят паству, да и решать такие вопросы – работа полиции, а не наша. Кучка камлающих клоунов в балахонах – не та угроза, ради которой стоило созывать Совет.

– До недавнего времени, согласен, все происходящее выглядело как нелепое, но вполне безобидное баловство вроде любительских театральных кружков. Однако сейчас ситуация претерпела весьма серьезные и даже драматические перемены.

– Мы все внимание, – громада Торбицкого качнулась вперед, демонстрируя свою заинтересованность.

– Около месяца назад в Вирталии начал стремительно набирать популярность новый культ так называемого «Закованного Бога», – Алан почесал нос. Преамбула кончилась и дальше ему предстояло рассказывать о не самых приятных вещах, – Его последователи отличаются крайней нетерпимостью ко всем инакомыслящим, и очень скоро начали устраивать набеги на сборища конкурентов. До поры до времени все ограничивалось синяками и уничтоженным реквизитом, но потом появились первые жертвы. Не далее как вчера мне доложили об очередном, уже восьмом трупе.

– Что говорят в полиции?

– По большей части они стараются помалкивать, избегая ненужной огласки. Все новости они доставляют мне исключительно окольными путями, через Андрея. Никаких прямых контактов, чтобы ненароком не вызвать подозрений или слухов.

– К чему такие сложности?

– Дело в том, – Алан испустил очередной тяжкий вздох, – что сейчас их состояние наиболее точно описывается словами «тихая паника».

– Вот как? – теперь заинтересовался уже и Плеско.

– И для того имеются две веских причины, – Алан загнул один палец, – Во-первых, все убийства носят ярко выраженный ритуальный характер. И здесь нужно, скорее, говорить даже не об убийствах, а о жертвоприношениях.

– Ничего себе! – охнула доселе молчавшая Кристина Салеева, представлявшая в Совете коллектив Медиаторов, и ее огромные карие глаза потрясенно распахнулись, – Прям первобытное варварство какое-то!

– Или попытка кого-то запугать, – недовольно проворчал Торбицкий, – Ладно, с этим ясно, а вторая причина?

– Она состоит в том, что некто систематически вымарывает все данные с систем видеонаблюдения и трекинга, по которым можно было бы выследить убийц, фактически превращая их в невидимок. Разумеется, он полностью подчищает за собой и собственные следы, лишая правоохранителей любых ниточек, способных вывести на злоумышленников.

– Клоуны в балахонах, говорите? – хмыкнул Плеско, – Ну-ну.

– Логично предположить, что их покрывает кто-то весьма и весьма влиятельный, – задумчиво протянул Председатель, поглаживая подбородок, – Проворачивать такие фокусы под силу лишь немногим.

– А его мотивация при этом попахивает откровенным безумием! – поддала жару Кристина, – Кому и зачем могло понадобиться насаждать виртуальный культ, да еще столь агрессивными методами?

В зале повисла гнетущая тишина. Присутствующие мысленно перебирали всех облеченных соответствующей властью коллег и знакомых. Круг столь могущественных людей весьма узок, и здесь все очень хорошо друг друга знали. Мысль о том, что в их рядах завелся религиозный фанатик, внушала определенное беспокойство. Многие еще помнили времена, когда члены Лиги боялись нос на улицу высунуть, опасаясь пасть жертвой очередного покушения, которые организовывал юный Эдуард Саттар. Никому не хотелось верить, что те неспокойные времена вернулись вновь.