Глава 10

– Олег, быстро собирайся, через десять минут я буду у твоих ворот! – засевшие в мозгу остатки недосмотренного сна мешали соображать и я в ответ смог только промычать что-то нечленораздельное.

– Кто это там в такую рань? – недовольно прошипела Юля, косясь на детскую кроватку. Разбуженный в неурочный час Кирюшка вполне мог списать в утиль весь остальной день.

– Овод, это ты? – прошептал я в трубку, – Что стряслось?

– Ты хочешь выяснить, кто подсадил тебя тогда на новые кроссовки?

– Да, разумеется! – остатки сонливости с меня как ветром сдуло.

– Тогда через десять минут будь у подъезда. И «Эмоблок» не забудь!

Овод повесил трубку.

– Дядя Сережа? – на всякий случай Юля одной рукой тихонько покачивала кроватку с посапывающим малышом.

– Да.

– И что ему от тебя нужно на этот раз?

– Он ищет ответы на вопросы. А я ему нужен как эксперт по Медиаторам.

– Бр-р-р! – жену аж передернуло, – Как вспомню, так вздрогну.

– Не волнуйся, тебе он поехать с нами не предлагал.

Тяжелый черный внедорожник с эмблемой Службы Безопасности, эффектно качнувшись, затормозил прямо напротив меня. Постепенно оседающее облако желтой пыли покатилось дальше по переулку.

– Давай, залезай! – из-за опустившегося бронированного стекла водительской двери показалось лицо Овода, – Все подробности изложу по дороге.

Машина рванула с места, едва я захлопнул за собой дверь. Овод явно спешил, что свидетельствовало о чрезвычайной важности предстоящего мероприятия. Как правило он предпочитал спокойно сидеть в засаде, расставив силки на всех тропах и ожидая звона колокольчика.

Обернувшись, я обнаружил на заднем сиденье трех вооруженных бойцов в полной экипировке, что еще больше утвердило меня в первоначальном предположении.

– Это на всякий случай, – пояснил Овод, не отрывая взгляда от дороги. В ситуациях, когда куда-то требовалось добраться максимально быстро, он автопилотам не доверял, лихо срезая путь через дворы и заросшие бурьяном пустыри.

– За кем мы гонимся? – мне пришлось вцепиться в ручку, чтобы не разбить себе лоб, когда машина свернула на очередной разбитый проселок, – Что вдруг за срочность?

– Мартина Клосси знаешь?

– Ну, да, наслышан, хотя лично не знаком, – трудно оставаться в неведении относительно одного из крупнейших бизнесменов твоего города.

– Вчера его супруга была убита при попытке ограбления. Грабителя взяли почти сразу, и он оказался точно так же, как ты, по самую маковку подсажен на часовой бренд, который ей не повезло носить на запястье… ну, тебе это вроде знакомо. Я разъяснил Мартину ситуацию, и он дал нам полный карт-бланш, чтобы найти тех, кто стоит за смертью его жены, – Овод поморщился, – Хотя, если быть совсем точным, он дал нам двадцать четыре часа, после чего нашей судьбе даже покойники не позавидуют.

– Вводная более-менее ясна, – к настоящему времени я уже привык, что некоторые вопросы здесь, за Стеной, решались существенно… проще, – И куда мы теперь так мчимся?

– В логово местных Медиаторов. Его хозяйка клятвенно заверяла меня, что они никогда не пойдут на что-то противозаконное, и предпочитал делать вид, что ей верю, – Овод коротко усмехнулся. Не требовалось отдельных пояснений, чтобы догадаться, что здесь имел место определенный коммерческий интерес, – Но сегодня нам придется поговорить с ними серьезно, безо всяких скидок. «Эмоблок» взял?

– Да, – я продемонстрировал ему баночку с пилюлями.

– Думаю, сейчас самое время, – Овод достал еще одну похожую баночку, которую передал назад, своим бойцам, – От нас могут начать отбиваться всем, чем угодно, и я не хочу, чтобы кто-то из нас в самый разгар веселья закатил истерику.

Он подал мне бутылку с водой, и я закинул пилюльку в рот, с трудом поборов искушение проглотить сразу две. Меня совершенно не воодушевляла перспектива в очередной раз ползать на коленях по земле и размазывать сопли по физиономии. По моему глубокому убеждению, тех, кто позволяет себе так манипулировать другими людьми, следовало пускать в расход без всякого сожаления.

– Я знаю, что для тебя это не самые приятные воспоминания, – заговорил Овод чуть тише, не желая, чтобы нас слышали на галерке, – но твоя помощь мне реально необходима.

– Что именно тебе от меня требуется?

– Медиаторы почти наверняка попытаются применить против нас свои таланты, и ты должен очень внимательно прислушиваться к своим ощущениям, чтобы вовремя опознать воздействие. Я хочу, чтобы ты сравнил его с тем, что тебе довелось испытать в «Светлом Городе» и здесь, когда тебя натравили на «Ферренги». Это непросто и неприятно, я понимаю, но других вариантов у меня нет. Нам жизненно необходимо установить, кто именно стоит за последними атаками!

– Я понял. Сделаю все, что смогу.

– И, да, – Овод снова вцепился в руль и уставился на дорогу, – для меня «жизненно» – не просто красивый оборот речи.

Что верно, то верно. Вольная жизнь за Стеной открывала перед тобой уйму путей и массу возможностей, чтобы проявить себя и сорвать крупный куш. Но взамен она постоянно спрашивала с тебя по всей строгости… нет, не закона, а принятых здесь правил игры.  Служба Безопасности как могла пыталась прививать людям уважение к закрепленным на бумаге нормам, но на самых верхних эшелонах по-прежнему властвовало право сильного, пусть даже упакованное в цивилизованную обертку, и даже сам Овод в любой момент мог угодить в его жернова.

Тем временем наша машина въехала в застроенный частными коттеджами пригород, где чистота дорожек и ухоженность газонов недвусмысленно указывали на весьма высокий статус проживающих тут персон. Овод сбавил ход, чтобы не привлекать к нашему появлению излишнего внимания.

– Мы с Олегом пойдем внутрь, – объявил он своим бойцам, остановившись напротив утопающего в зелени домика, – Будьте на связи. Если что – я вас вызову. Но очень надеюсь, что до этого не дойдет.

Выбравшись из машины, мы зашагали к аккуратной зеленой калитке, увенчанной золотыми шишечками. Овод подхватил меня под локоть и торопливо заговорил, наклонившись к самому уху.

– Нам придется пойти на определенный риск и спровоцировать Урсулу на ответные действия. Ты же внимательно следи за своими ощущениями и, когда атака начнется, постарайся определить, похожа ли она на какие-то из твоих предыдущих переживаний.

– Ясно.

– Времени у тебя будет немного. Я собираюсь потыкать в нее стволом, а потому риск реально очень высок.

– Боишься, что она, перетрухнув, мозги нам выжжет?

– Нет, боюсь, что я ее просто пристрелю, – Овод достал пистолет, разрядил и передал магазин мне, – Человек под «Эмоблоком» не терзается угрызениями совести или морали. Если он решит, что оппонента проще прикончить, чем продолжать бессмысленную дискуссию, то сделает это, не задумываясь. Поэтому я и оставил ребят в машине, кто знает, какие тараканы у них в головах таятся.

– Но без патронов сделать это будет теперь не так-то просто, верно? – я спрятал магазин в карман.

– Слабое утешение, – мы подошли к калитке, и палец Овода лег на кнопку звонка, – Уж если я надумаю кого-нибудь убить, то меня мало что сможет остановить, так что соображай пошустрее, ладно?

– Ты слишком много от меня хочешь! Всю ответственность на меня взвалил!

– А когда нам с тобой приходилось легко?

Щелкнул открывшийся замок, и мы вступили под прохладную сень разросшегося сада. Краем глаза я успел рассмотреть табличку у входа: «Урсула Мозейко. Психотерапевт», и почти сразу же, как будто я вдохнул некоего транквилизирующего газа, меня охватило чувство необычайного умиротворения. После проглоченной пилюльки я и так чувствовал себя вполне спокойно и равнодушно ко всему, но именно сейчас я понял, что до сего момента находился под серьезным давлением житейских и бытовых проблем, которые только что меня наконец отпустили.

– Чуешь? – хмыкнул Овод, – Реклама – двигатель торговли, не так ли?

– Что? – очнулся я, – Ты о чем?

– Так, Олежка, соберись! – он схватил меня за плечо и хорошенько встряхнул, – Я тебя для чего с собой взял?! Ты должен работать индикатором медиаторского воздействия, моей шахтерской канарейкой, а ты что творишь?!

– Тьфу, черт! – в сердцах бросил я, – Ну конечно же! Все, извини, больше не повторится.

И действительно, та внезапная благодать, снизошедшая на меня, как только я переступил порог, отчетливо отдавала искусственностью  и нарочитостью. Вокруг меня, да во мне не произошло ровным счетом никаких перемен, чтобы вызвать столь внезапное просветление. Как тумблером щелкнули или укольчик соответствующий сделали.

Я подобрался и мысленно стиснул зубы, дав себе слово впредь встречать в штыки любые забредшие мне в голову фантазии и эмоциональные порывы. Или предшествующий опыт ничему меня не научил?

– Все, порядок? – Овод заглянул мне в глаза, – Тогда пошли.

Мы поднялись на крыльцо, и он беспардонно ввалился в дом, даже не пытаясь симулировать нормы вежливости или приличия.

– Сергей Евгеньевич! – послышался голос из гостиной справа, – Что же вы не предупредили…

Войдя в комнату, я застыл на месте, немало потрясенный увиденным интерьером. Мне неоднократно попадались на глаза схемы и диаграммы, иллюстрирующие использование живописцами древности правил золотого сечения и прочих гармоний. Ну, знаете, когда, опираясь на положение мизинца левой руки второстепенного персонажа, искусствоведы чертят поверх полотна разнообразные спирали и прочие загогулины, аргументируя свою правоту. Так вот, в той комнате, куда я попал, все эти схемы даже не требовали особых изысканий и вычурных построений. Весь ее интерьер словно затягивал любого вошедшего в невидимую воронку, центром которой выступала сидящая в кресле темноволосая молодая женщина. Все ваше внимание так или иначе оказывалось всецело сосредоточено на ее фигуре в темно-красном платье, небрежно развалившейся в окружении лакированного дерева и дорогой кожи.