Глава 19

Проделав в уме несколько несложных вычислений, я пришел к выводу, что за последние двое суток я провел в воздухе больше времени, чем на твердой земле. Коптер – гиперджет – коптер – гиперджет… У меня уже не только голова, но и все тело ныло от постоянных вибраций и гула двигателей. А еще в космос собрался, ага…

Во время перелета на остров Овод сам сидел за штурвалом, поскольку наш пункт назначения не был отмечен ни на одной из карт, и посадку приходилось выполнять вручную. А вот маршрут от аэропорта до Центра Виртуальных Технологий он целиком и полностью отдал на волю автопилота. Когда до конечной точки оставалось всего несколько минут лета, он пристроился в соседнем кресле и тщательно застегнул все фиксирующие ремни, благо их имелось в достатке. Штук пять на каждое пассажирское место, если мне память не изменяет.

– Если нас все же собьют, – пояснил он, регулируя пряжки, – то вероятность выжить в кресле пилота близка к нулю. У сидящих в салоне шансов все же побольше будет.

– Спасибо, успокоил! – я и все остальные начали торопливо выковыривать забившиеся в щели между креслами ремни и разбираться с их замками.

– Два дня подряд вляпываться в одну и ту же срань – это талант! – проворчала Урсула, и я не мог с ней не согласиться.

Только-только мы убрались с острова, находящегося под строжайшей охраной, и где любого незваного визитера могли пустить в расход без каких-либо объяснений, как тут же прыгнули из огня в полымя. Алан ведь не шутил, когда заявлял, что его Центр находится под колпаком ПВО. Он реально был готов пустить его в ход… если только ему кто-нибудь не помешает. Но кто?

Разумеется, я догадывался, что именно имел в виду Овод, требуя официально задекларировать и наш полет и всех пассажиров. Тем не менее, у меня все же оставались определенные сомнения в том, что его план сработает. Окопавшийся в Вирталии Александр Саттар, несомненно, обладал широчайшими возможностями по контролю над всеми доступными компьютерными системами, и здесь титул Цифрового Бога подходил ему как нельзя лучше. Но вот перехватить управление военной машиной… тут полной уверенности у меня не было.

Такого рода комплексы проектируются с прицелом на максимальную защищенность, чтобы никакой, даже сто раз гениальный хакер не мог их дистанционно взломать или вывести из строя. Ну не дураки же их проектируют, в конце концов! Однако Овод так усердно излучал уверенность и спокойствие, что я предпочел смириться с судьбой и принять будущее таким, каким оно будет.

Я закрыл глаза и откинулся на подголовник, хотя демонстрация внешней расслабленности не очень-то помогала утихомирить заходящееся в груди сердце.

– Что-то мне стремно немного, – пожаловался сидящий рядом Том и сразу же пояснил, упреждая мой вопрос, – Там, на острове я сам контролировал ситуацию и сам всецело нес ответственность за свои ошибки, но здесь… Надеяться на то, что некий виртуальный дедуля почему-то надумает нас защитить и отведет в сторону нацеленные на наш коптер ракеты… Зыбкая надежда, по-моему.

– Если что, то этот «дедуля» – мой тесть, – заметил я, не открывая глаз, – Мне кажется, что именно на этом факте и строился расчет Овода. Хотя, если подумать, то самого Овода Александр прихлопнул бы с бо-о-ольшим удовольствием.

– Ничья, – меланхолично констатировал Том.

– Внимание! – объявил Овод, – Начинаем снижаться!

– То есть наши останки разбросает по меньшей площади? – Урсула оставалась верна себе.

– Это означает, что ракетами коптер сбивать уже поздно. Нас действительно предпочли пропустить!

Судя по плохо скрываемому облегчению, Овод и сам не был полностью уверен, что его замысел сработает. Но у нас все же получилось!

Я разлепил веки и выглянул в иллюминатор, пытаясь сообразить, где именно мы сейчас находимся.

Мне, как человеку сугубо сухопутному всегда сложно давалось ориентирование в непривычных условиях. Что с борта коптера, что с яхты – когда местность изучаешь исключительно «на своих двоих» либо по картам, то взгляд с иной точки зрения неизбежно вгоняет в ступор. Размеры, расстояния, масштабы – все оказывается не тем, чем казалось в первый момент. И требовался немалый опыт, чтобы, вскинув к глазам бинокль, уверенно заявить – мы сейчас проходим мыс такой-то или пролив такой-то.

Так что я особо и не надеялся опознать свысока знакомые ориентиры, однако бассейн охлаждения и россыпь светлых зданий во главе с извивающейся змеей главного корпуса Центра на его берегу я идентифицировал сразу же и без малейших сомнений. На водной глади даже белоснежные пятнышки лебедей можно было различить. Мы действительно прибыли на место.

Краем глаза я заметил и заполонившие все подъездные дороги машины беженцев, осаждавших периметр Центра. Что-то неудержимо влекло их сюда, заставляя толпиться у ограды и рискуя быть подстреленными вооруженной охраной. В воздухе явственно ощущалось Ожидание. Ожидание каких-то решительных перемен, чего-то нового, важного и значительного.

– Не расслабляйтесь и на высовывайтесь в окна, – охладил наш энтузиазм Овод, – Я ни за что не ручаюсь. Обстрел из стрелкового оружия все еще возможен. Лишний раз рисковать не стоит.

– Умеешь же ты людей приободрить, засранец эдакий! – Урсула вжалась в спинку кресла, стараясь отодвинуться как можно дальше от иллюминатора.

– Осталось всего несколько секунд, потерпите уж! Думаете, мне сильно легче?!

Чуть погодя посадочные опоры коснулись земли, гул турбин стих, и все мы испустили дружный вздох облегчения.

– Ну, теперь главное, чтобы нас не подстрелили прямо на трапе, – Овод расстегнул пряжки и выскользнул из кресла.

– Нет, ты точно издеваешься! – Урсула запустила в него своей кофтой, – Что Томми, что ты – два сапога пара! Тебя послушать – так нам даже на собственных похоронах что-нибудь угрожать будет!

– Еще бы! – он ловко увернулся и вернул кофту обратно, – Могут ведь и гроб уронить. Позору не оберешься!

– Мы сюда работать прилетели или дурака валять? – обреченно поинтересовался Том.

Несомненно, счастливое избавление от возможной гибели привело всех пассажиров в состояние легкой эйфории, но нам, действительно, следовало собраться и заняться делом. Подшучивать над собственными страхами и фобиями мы будем позже.

После череды перелетов всем нам понадобилось некоторое время, чтобы разогнуть затекшую спину и вдоволь похрустеть суставами, измученными невозможностью выпрямиться в полный рост под низким потолком салона. Ну а потом Овод распахнул люк.

На улице нас встречала разношерстная компания, в которой я приметил несколько знакомых лиц. Я уже собирался направиться к ним, когда шедший рядом Овод вдруг остановился и озадаченно хмыкнул.

– Занятно, – пробормотал он, чуть склонив голову и изучая встречающих. Я последовал его примеру, пытаясь сообразить, что же именно так его заинтересовало?

На дорожке, ведущей от посадочной площадки к корпусам Центра собралось около десятка человек, среди которых выделялась громада Егора, занявшего позицию позади хмурого и сосредоточенного Андрея. Алан же стоял чуть в стороне, и на его лице читались нешуточная злость и раздражение.

Такой расклад представлял собой некий ребус, требующий разгадки. В последнее время, насколько  мне было известно, Егор служил личным перфектом Алана, так почему же он в данный момент опекал его сына? Если он получил соответствующий приказ, то от какой опасности он оберегал парня? Я пока не видел ничего, что могло бы представлять угрозу для Андрея, чьи подчиненные с оружием наизготовку расположились чуть позади.

И что именно так разозлило Алана? Разве что кто-то и в самом деле помешал ему подбить наш коптер?

В поисках ответа я покрутил головой по сторонам и уже сам не удержался от удивленного возгласа, увидев торчащие из воды колеса.

– Ничего себе! – я подошел ближе, всматриваясь в еще колышущуюся и пузырящуюся мутную жижу, – Это же пусковая от «Харона»!

– Выходит, Алан не блефовал, и дело обстояло крайне серьезно, – покачал головой Овод, – Кто-то сломал ему игру буквально в самый последний момент.

– Теперь понятно, почему он так зол.

Все фрагменты шарады встали на свои места. Именно Егор являлся той силой, при помощи которой Алан мог привести в действие любую, даже самую безумную свою угрозу. И тот факт, что сейчас перфект прикрывал спину Андрея, имел одно- единственное объяснение – парню пришлось переподчинить его себе. Будучи представителем Клана Саттар, он располагал всеми соответствующими полномочиями.

Выходит, Алан зашел настолько далеко, что вынудил сына пойти даже на такие радикальные меры. Следовательно, теперь именно Андрей выступал здесь за главного. И это обнадеживало. Лично я не испытывал никаких иллюзий относительно возможности конструктивных переговоров со слетевшим с катушек Аланом. Наш последний разговор с ним ясно свидетельствовал, что он закусил удила и отступать не намерен.

– Бог ты мой! – прошептала сзади Урсула, – Сколько же здесь негатива!

– Так, – Овод поднял вверх указательный палец, – Давай-ка без самодеятельности, ладно?

– Как скажете, босс.

– Ну что, Олежка, твой выход. Мы-то здесь на птичьих правах, а вот ты – в некотором смысле родственник, тебе и карты в руки.

Здрасьте, приехали! Мне и в голову не приходило, что мою скромную персону назначат на роль ведущего переговоры парламентера! Я же понятия не имел, о чем вообще следует договариваться! Моя миссия виделась мне исключительно формальной и даже декоративной. Массовка, не более. В то же время я понимал, что Овод прав, и я – единственный из нашей команды, у кого имелись хоть какие-то основания задавать вопросы и требовать на них ответов. Но почему он не предупредил меня заранее?! Надеялся, что я и сам все прекрасно понимаю? Вот уж напрасно! Уж кому-кому, а ему было прекрасно известно, какой я выдающийся тугодум.