Когда я стала старше, люди просто находили все больше поводов, чтобы придираться ко мне и насмехаться. Меня называли занудой, выскочкой, сукой, лесбиянкой и сукой-лесбиянской больше раз, чем я могла сосчитать. А все потому, что я любила играть в футбол и относилась к этому серьезно.

Однажды один из моих тренеров в U-20 (Примеч.: Соревнования для молодежных (не старше 20 лет) команд) отозвал меня в сторону после того, как некоторые из моих товарищей по команде стали относиться ко мне негативно. Потому что я отклонила приглашение потусоваться, решив вернуться домой и немного отдохнуть. И сказал:

— Люди будут судить тебя независимо от того, что ты делаешь, Сал. Не слушай, что они говорят, потому что, в конце концов, ты должна жить со своими решениями и тем, куда они тебя ведут. Никто другой не проживет твою жизнь за тебя. — В большинстве случаев, было легче сказать, чем сделать, но вот я здесь. Я получила то, ради чего так упорно трудилась, так что все это было не напрасно.

Когда постарею, и лучший период в моей карьере закончится, я смогу посещать сотни вечеринок. Но у меня есть только первая половина жизни, чтобы заниматься тем, что я люблю. Мне посчастливилось найти то занятие, что мне нравилось, и в чем я стремилась быть лучшей. Я не собиралась упускать шанс, который мне дали.

Иногда, правда, мне не хотелось оправдываться за то, чем я люблю заниматься, или за то, что я так много сплю, или почему я не ем жирную пищу, от которой потом у меня будет несварение желудка, или за то, что я не люблю находиться рядом с курильщиками. Этот парень был одним из тех людей, на которых я предпочитаю не тратить свое время. Поэтому я не стала ничего объяснять.

Журналист приподнял брови почти до линии роста волос.

— Как проходят ваши футбольные сборы?

— Великолепно.

— Как вы относитесь к критикам, утверждающим, что «Пайперс» должны были нанять тренера с лучшей квалификацией, чем Рейнер Култи?

Это действительно начинало сильно раздражать. Култи, Култи, Култи. Черт возьми. Честно говоря, я удивлялась, как еще не сбрендила. Но могу ли я признаться в этом? Ни в коем случае.

— Мне говорили, что я слишком мала ростом, чтобы быть хорошим футболистом. Вы можете делать все, что хотите, пока прилагаете достаточно усилий. — Может быть, это и не правда, ведь Култи, казалось, совсем не интересуется нами, но слова уже вылетели у меня изо рта, и я не могла взять их обратно. Так что…

— Култи печально известен тем, что интересуется только собой, — заявил журналист, как ни в чем не бывало.

Я взглянула на него, но не сказала ни слова. Я не представляла, как правильно ответить на этот вопрос.

— А еще он сломал ногу твоему брату. — По крайней мере, этот парень не притворялся, что у него амнезия, когда упомянул Эрика, в отличие от последнего журналиста, с которым я разговаривала.

— Такое случается. — Я пожала плечами, потому что это была правда. — Харлоу Уильямс однажды вывихнула мне плечо. Еще один мой друг сломал мне руку, когда я была подростком. В этом нет ничего удивительного. — И еще дюжина других травм, которые мой брат нанес мне за эти годы.

Неужели я наврала с целый короб? Только половину, наверное. Хотя Харлоу действительно вывихнула мне плечо, а товарищ по команде так сильно ударил меня во время схватки, что я получила стрессовый перелом, это были несчастные случаи. То, что произошло между Эриком и Култи... не случайность, и в этом была проблема. Култи играл грязно, по-настоящему грязно, и получил за это только желтую карточку. Желтая карточка в такой ситуации, то же самое, как если бы вам выписали предупреждение после того, как вы сбили кого-то, сидя за рулем машины, сдали назад и сбили еще раз, а затем уехали. Это было оскорбительно.

Он чуть не погубил карьеру моего брата, а получил всего лишь жалкую желтую карточку. Это был самый большой кусок дерьма на вентиляторе за последнее столетие. Люди сходили с ума по этому поводу, утверждая, что он был прощен из-за своего статуса и популярности. Это был не первый случай, когда суперзвезде что-то сходило с рук, и не последний.

Но могу ли я сказать это под запись? Нет.

— Мне действительно нужно начать разминаться, — осторожно сказала я, прежде чем он успел спросить что-нибудь еще.

— Спасибо, что уделили мне время. — Журналист «Трейнинг инк» улыбнулся и протянул мне руку для рукопожатия.

— Нет проблем. Хорошего дня.

Этот парень уже порядком поднадоел мне.

— Что с тобой происходит? — спросила Дженни, когда мы отошли к боковой линии, ожидая, пока остальные игроки закончат свои упражнения с мячом.

Я задрала футболку, чтобы вытереть нижнюю губу и рот. Температура и влажность в Хьюстоне были невероятными, что неудивительно. Давящая головная боль, которая началась с самого утра, тоже не улучшала ситуацию; разговор с репортером продолжал действовать мне на нервы.

— У меня все нормально, — ответила я, прежде чем схватить бутылку воды с земли.

Она приподняла одну бровь, ее щеки надулись, когда недоверчивая ухмылка появилась на лице. Кого я пытаюсь обмануть? Независимо от того, были мы друзьями пять лет или пятнадцать, она знала меня лучше, чем кто-либо другой.

— Ты же знаешь, что можешь говорить со мной о чем угодно.

Дженни вызывала у меня сильное чувство вины, потому что была так мила со мной, но все же. Иногда мне не хотелось ничего объяснять.

— Я в порядке

— Ты не в порядке.

— Я в порядке.

— Сал, ты не в порядке.

Чтобы не продолжать разговор, я выпила еще один глоток воды, пока несколько игроков обходили нас.

— Я действительно в порядке, — настаивала я, понизив голос, чтобы только она могла меня услышать.

Она мне не поверила, и не без оснований.

Я была немного зла и немного раздражена.

Я хотела играть, а не быть для людей поводом копаться в прошлом. Я не хотела покорить этот мир. Самой большой выгодой и вниманием, которые я получила благодаря игре — договор с крупной компанией спортивной одежды. Они, в основном, просто фотографировали меня, пока я играла, и платили за это. Это собственно все. Теоретически, появление Култи могло подвергнуть риску мою карьеру, несмотря на то, что прошлые события не были моей виной.

Он серьезно повредил ногу моего брата, вот и все. Я могла бы попробовать на время забыть об этом, особенно когда он, казалось, не знал или ему не было дела до того, кто был моим братом.

Подумав об этом, я случайно взглянула туда, где стоял «Мистер Безмолвная Суперзвезда», скрестив руки на внушительных размеров груди и глядя на игроков на поле с безразличным выражением лица. Все то же бесстрастное поведение, которое он показывал с тех пор, как приехал. Он бесил меня. И еще я злилась на себя, потому что позволила его отношению задеть меня.

Все, что мне было нужно — сосредоточиться на предсезонной подготовке.

Я не очень удивилась, когда Дженни, медленно моргнув, сказала:

— У тебя стервозное выражение лица. Ты бываешь такой только тогда, когда кто-то бесит тебя во время игры.

Она была права. Я чувствовала, что стою со стервозным выражением на лице. Мои лицевые мышцы привыкли к двум выражениям: улыбка или ухмылка. Хмурый взгляд был чем-то новеньким. Я сделала глубокий вдох и попыталась расслабить лицо. Конечно же, напряжение ослабло в маленьких лицевых мышцах.

— Слушай. — Дженни мягко улыбнулась мне. — Ты выглядела так же во время прошлогодней игры с «Кливлендом», помнишь?

Как я могла забыть? Защитник «Кливленда» вывернула к чертям мой сосок, когда я упала на нее во время игры, и она не попалась. Сучка. Я не вернула ей должок в первом тайме, но во втором, когда забила два гола ее команде, я, мать ее, была уверена, что мы в расчете. Я не могла носить лифчик целую неделю, не испытывая при этом боли, но, по крайней мере, мы победили.

— Сосок все еще болит, — сказала я Дженни, устало улыбаясь.

Она приподняла бровь.

— Тебя беспокоит лодыжка? — спросила она, еще раз оглядевшись, чтобы убедиться, что поблизости нет других игроков. Травмы были как приманка для акул. С одной стороны, мы все были товарищами по команде с одной целью, но я ни на секунду не сомневалась, что кто-то не попытается использовать мою травму в своих интересах. Таковы спортивные соперники. Я снова вытерла лицо и сделала еще один глоток воды.

— Немного, — честно ответила я, потому что это была правда, но не полностью.

Дженни поморщилась.

— Сал, ты должна быть осторожна.

В этом и заключалась разница между тем, чтобы признаться в чем-то Харлоу, и тем, чтобы признаться Дженни. Харлоу хлопнула бы меня по спине и сказала, чтобы я уходила из спорта. Дженни волновалась, она переживала за меня. С этого момента она будет присматривать за мной, и это было одной из причин, почему я так сильно любила ее.

Я вытерла лицо тыльной стороной ладони.

— Со мной все нормально.

Она посмотрела на меня придирчиво, прежде чем спросить:

— Что еще произошло? — Дженни не собиралась оставлять меня в покое.

Я почесала кончик носа и убедилась, что меня никто не слышит.

— Сегодня утром какой-то журналист заговорил о Култи-Эрике. — Разочарование клокотало у меня в горле. — Меня это немного беспокоит.

Моя подруга тихо присвистнула, полностью осознавая ситуацию.

— Ага, — согласилась я, когда она поморщилась.

— Но почему? Это старые новости.

Я пожала плечами. Да, так оно и было.

— Я в курсе, ясно?

Она кивнула в знак согласия.

— Наверное, я просто немного раздражена из-за этого.

— Расслабься, — мягко потребовала она. — На поле за нас может играть только один человек, который выглядит, как серийный убийца.

Мы одновременно повернулись, чтобы посмотреть на Харлоу. И ухмыльнулись, когда снова посмотрели друг на друга. Харлоу была потрясающей, но... она действительно выглядела как убийца. Я легко могла представить ее принцессой викингов, совершающей набеги на деревни и насаживающей головы людей на пики.