ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Тишина рассвета была нарушена, когда прочные метательные рычаги взлетели вверх и с треском ударились о мягкие кожаные амортизаторы на поперечных балках. Камни вылетали из строп и устремлялись вверх под острым углом, замедляясь по мере достижения вершины дуги, которую они описывали в сторону форта. Катон бросил взгляд на врагов и увидел, что их лица обращены навстречу смерти и разрушению, несущимся к ним.

Первый камень врезался в землю, мощно разметав гравий и грязь у подножия стены, а затем остальные ударили по стене быстрой чередой. Еще один промах и удар по стене, а последний пролетел над зубцами стены и скрылся из виду.

- Какого хрена вы таращитесь? - прорычал Макрон. - Беритесь за рычаги, и заряжайте снова, бездельники! Император не платит вам за долбанные полдня работы!

Сразу же все бросились действовать, в ушах звенел звон трещоток, пока Катон пытался вспомнить попадание из каждой метательной машины.

- Онагры один и два, скорректируйте дальность! Остальные в порядке. Стрелять по готовности! - Он подошел к опциону, командовавшему тяжелыми баллистами, и указал в сторону форта. - Прикажи своим людям разбить вон те зубцы на стенах. Я хочу, чтобы они не высовывались, и по возможности максимально снеси их укрепления, тем самым уменьшив возможности укрываться.

- Да, господин. Вы слышали трибуна, парни! Выбирайте себе мишени.

Мгновение спустя первый дротик вырвался между двух метательных рычагов и полетел в сторону форта по более плоской траектории, чем камни, запущенные онаграми. Катон увидел, как он ударил в метре ниже вершины укрепления форта, раздался треск обломков, и парфянина, стоявшего за стеной, вырвало из виду.

Макрон удивлённо фыркнул.

- Долбанная штука сделана из глинобитных кирпичей. Снаряд прошел прямо сквозь нее! О Юпитер, мы разнесем ее на части в мгновение ока.

Катон ничего не ответил, наблюдая, как другие снаряды врезаются в укрепления с такими же разрушительными результатами. Он мог представить себе беспомощный ужас защитников, когда злобные железные наконечники пробивали стену перед ними, осыпая их обломками и песком. Он понаблюдал еще немного, пока над фортом не повисла клубящаяся дымка пыли.

- Продолжай в том же духе, Макрон. Максимально быстро насколько это позволяют механизмы. Я хочу, чтобы парфяне обделались от страха!

- Да, господин. - Макрон радостно потирал руки, вышагивая вдоль строя и подбадривая своих людей.

Катон быстро вышел из площадки где располагались метательные машины, и обойдя земляные укрепления, обнаружил, что центурион Керан уже отдал приказ своим людям добавить интенсивности в обстреле.

Вложив свинцовые заряды в кожаные ложа, бойцы натягивали и закручивали ремни в петлю, затем резким движением поднимали над головой вверх, чтобы при раскрутке увеличить скорость, прежде чем ослабить хватку и послать свои смертоносные снаряды с жужжанием в сторону валов. Разлетающиеся куски засохшей глины отмечали их попадание. Теперь было видно лишь несколько лиц, так как только храбрые и безрассудные осмелились выставлять себя напоказ. Один из парфян получил удар в лицо, и его отшвырнуло назад.

- Хороший выстрел!- Крикнул Катон. - Продолжай в том же духе!

В течение следующего часа обстрел сровнял с землей укрепления форта, а ворота были разбиты вдребезги, когда один из онагров нанес несколько прямых попаданий. Ближайший угол форта начал проваливаться в неглубокий ров. Вернувшись к орудиям, Катон отдал приказ снизить темп стрельбы для экономии снарядов, чтобы их хватило для пробивания бреши, если враг откажется сдаться.

Трубный звук привлек его внимание к Радамисту и основной массе его всадников. Он увидел, как принц откинул назад свои одежды, потянулся к футляру с луком, вытащил оружие и наложил тетиву на рога. Вокруг него его люди последовали его примеру.

- Что, во имя Плутона он делает? - спросил Макрон.

Катон почувствовал, как его охватило беспокойство, и увидел, что Радамист указывает рукой на своего трубача. Свежая нота прорезала рассветный воздух, и под нестройные возгласы иберийцы пустились вперед шагом, быстро переходящим в рысь, а затем в ровный галоп, и помчались к форту. Слыша радостные возгласы и стук копыт, пращники поворачивали и убегали с пути надвигающихся всадников. Макрон сразу увидел надвигающуюся опасность и, прижав руки ко рту, крикнул.

- Прекратить стрельбу! Пока не попали в ублюдков!

Приказ прозвучал слишком поздно для одного из расчетов баллисты: раздался последний треск, и механизм с силой дернулся, когда снаряд полетел в сторону форта. Макрон разом обернулся к солдатам и ткнул в них пальцем. - Вы! Да, вы! На вас будет наряд. Опцион! Запиши их имена.

Радамист и его люди пронеслись вперед в волнах развевающихся одеяний и мелькающих грив и хвостов лошадей. Когда они приблизились к форту, первый из защитников снова появился за избитыми оборонительными сооружениями. Затем, как только он увидел, что осадные машины стоят и бездействуют, он позвал своих товарищей, и на стене быстро появились люди, многие из которых были вооружены луками, отметил Катон, с тошнотворным предчувствием того, что должно произойти. В шестидесяти шагах от внешнего рва Радамист ударил коня пятками, и его люди последовали его примеру, начав объезжать форт, пуская стрелы в защитников. В тот же момент парфяне выстрелили в ответ, и первые два всадника упали со своих коней, а несколько лошадей были поражены, вздыбившись или споткнувшись, рухнули на землю, придавив своих всадников. Это был не совсем односторонний обмен стрелами, и Катон видел, как один из врагов упал со стены в ров, когда иберийцы галопом объезжали форт.

- Великолепное зрелище, - заметил Макрон. - Но война ведется не так, глупые ублюдки.

Еще больше людей упало с седел, когда парфяне сосредоточились на предводителе всадников, безрассудно скачущих вокруг них. Но каждая стрела пролетала мимо него, хотя многие поражали его последователей, а Радамист хладнокровно целился, стрелял и накладывал новые стрелы, управляя конем коленями.

- Что нам делать, господин? Такими темпами он их всех убьет.

Но ничего не поделаешь, понял Катон. Если он отдаст приказ атаковать форт, его пехота, скорее всего, будет растоптана иберийцами. Даже если им удастся избежать давки с преторианцами, эти два отряда безнадежно запутаются и станут плотной мишенью для парфян.

- Черт бы его побрал, - пробормотал Катон, глядя вдаль на царевича.

Затем труба иберийцев затрубила снова, и они свернули в сторону от форта, пустив последние стрелы через крестцы своих лошадей. Когда Радамист повел их обратно к исходной точке, Катон увидел не менее тридцати человек и лошадей, корчившихся в пыли вокруг форта. Он должен был воспользоваться своим шансом и вернуть контроль над своим разваливающимся планом.

- Макрон, поставь свою центурию в линию между этими идиотами и фортом, и не дай им пройти мимо тебя. Иди!

Когда центурион созвал своих людей, Катон схватил Нарсеса и направился к лошадям, которых привели к задней части укреплений, где стояли осадные машины. Вскочив в седло, Катон крепко ухватился за поводья и ударил пятками. Оба всадника галопом помчались вдоль укреплений, а Макрон повел свою центурию наискосок по открытой местности, чтобы отрезать иберийцев.

Катон видел, что Радамист уже готовится к новой бесплодной атаке, и надеялся, что Макрон и его люди успеют оказаться между иберийцами и фортом. Сам он направил своего коня прямо к сторожке. Как только он оказался на расстоянии выстрела из лука, он сбавил скорость до рыси, затем до ходьбы, чувствуя при этом ледяное покалывание в позвоночнике и внимательно наблюдая за врагами на стене. Большинство смотрели на него, некоторые держали луки наготове, а несколько человек тщательно прицеливались в двух всадников. В пятидесяти шагах от них Катон выпрямился и поднял пустые руки, чтобы враги могли видеть.

- Нарсес, скажи им, что я прибыл, чтобы потребовать их сдачи.

Легкие иберийского дворянина с готовностью наполнились воздухом, а затем он обратился к защитникам.

- Скажи им, что если они откажутся, я прикажу своим осадным машинам сравнять стены с землей, а затем все, кто еще жив, будут преданы мечу. Как я сказал, так и будет. Никто не придет к ним на помощь. У меня есть много времени, чтобы уничтожить их, - блефовал Катон. - Попроси их командира дать о себе знать.

Произошла небольшая задержка, прежде чем одна из створок расколотых ворот открылась достаточно, чтобы смог протиснуться человек. Появилась стройная темная фигура в чешуйчатом доспехе поверх темной туники и штанов. На голове у него был конический шлем с полосой черной ткани, обвязанной по ободу. Когда он настороженно приблизился, Катон увидел, что у него узкая борода и худое лицо с глубоко посаженными глазами. Похоже, он не был вооружен, так как остановился в десяти шагах от него и обратился к Катону высоким голосом.

- Он говорит, что он Балтагаз, старший из оставшихся в живых офицеров, - перевел Нарсес.

Катон присмотрелся и увидел, что парфянин не более чем юноша. - Я ему не верю. Скажи ему, что я требую разговора с командиром его отряда.

Был короткий обмен, и Катон заметил гнев в голосе молодого человека.

- Балтагаз говорит, что его отец был вождем. Пока он не был убит в момент начала вашей атаки. Так что он сейчас командует.

Катон кивнул. К сожалению, он имел дело с неопытным юношей, на которого незадолго до этого была возложена ответственность за командование. Кроме того, разум Балтагаза был затуманен горем от потери отца. Это вполне могло повлиять на его суждения и подвергнуть риску жизни многих людей, как римлян, так и парфян. Катон не испытывал особого сострадания к его потере. В конце концов, Балтагаз и его отец возглавили набег через реку, убили нескольких горожан и разграбили их имущество. Благодаря своевременному прибытию людей Катона жители Арбелиса избежали худшей участи со стороны парфян. «Нет, для жалости не было причин», решил он.