А ещё он упомянул, что у него отняли семью. Кто отнял? Власти? Или они умерли?

Тиш подползла к нему, изо всех сил призывая себя к терпению. Она только что сказала ему, что будет рядом, когда он захочет поговорить, а потому не стоит сейчас требовать ответы. Если он может открываться только шаг за шагом, то ей придется с этим смириться.

— Ладно. Как насчет этого? Когда придёт время, я озвучу своей «девочке» твои предпочтения, и посмотрим, чем мы сможем угодить нашему хозяину. Но у нас будут проблемы, потому что мы тебя любим. Теперь мы знаем, что пока ты этой любви не доверяешь, но твоя юная старуха будет стараться. Ведь и ты крайне щедр с ней, хотя и без необходимости. — Тиш поцеловала его в грудь и положила на место поцелуя голову. — Скоро ты уже и не вспомнишь, как жил без моей любви, Джош. И даже если ты никогда не будешь так же любить меня в ответ, я все равно твоя. Никогда об этом не забывай.

— Ты закончила?

— Да. Наверное.

— Хорошо. Потому что все эти сердечки и ромашки, о которых ты говоришь, начинают меня подбешивать.

Усмехнувшись, потому что по его тону было понятно, что он её дразнит, Тиш прижалась к своему бывшему заключённому и нежно погладила его сильное тело.

Он крепче приобнял её и несколько минут помолчал.

— Стоило быть с тобой нежнее сегодня, — пробормотал он, гладя её бок.

«Такой излишне заботливый», — подумала она.

— Хм, — он прокашлялся и что-то было в этом звуке на него непохожее. Тиш навострила уши. — Пока ты не уснула, я должен извиниться за то дерьмо, которое наговорил в пятницу. Когда ты предложила мне себя, а я как придурок решил, что не первый получаю такой невероятный подарок и, ну, мы оба знаем, как мне это не понравилось.

Он хмыкнул и зачем-то снова поправил подушку. Тиш кивнула, но осталась лежать на месте, понимая, что ему неловко. От её взгляда станет только хуже.

— Прости, Тиш. Я перешёл черту. Прежде чем уйти, должен был сказать… я так горжусь тобой. Горжусь и временами преклоняюсь перед твоей силой. Ты выдающаяся личность, и у тебя есть врождённое чувство преданности — потому Рейчел всё ещё рядом — и я чертовски это уважаю. Доверчивая и при этом надежная как скала. — Он прижался губами к её волосам. — Ты самое дорогое, что у меня есть. И я говорю это с таким почтением, всю глубину которого ты и представить себе не сможешь. Я буду защищать тебя всем своим существом, и я преклоню колени перед твоими ногами, потому что знаю, юная королева — моя самая большая сила.

Поражённая и польщённая, Тиш уткнулась лицом в его шею, чтобы спрятать слёзы. Впервые в жизни ей сказали, что ею гордятся. Лёжа в его сильных руках, это не казалось настолько нереальным. Ведь именно Джош своим тихим признанием дал ей то, к чему она так сильно стремилась. Стать хорошим человеком. Его слова затронули душу, и Тиш знала, что будет хранить их в своём сердце до конца дней. И до конца дней будет рядом с ним, своим королём.

— Извини. — Она шмыгнула носом, отрываясь от его мокрой шеи и принимая протянутый уголок простыни.

— Я больше никогда не открою свой грёбаный рот. Говорил же, что не очень хорош во всей этой херне.

Она перестала вытирать слёзы и опустила руки, чтобы посмотреть на него.

— Это были самые невероятные слова, которые мне говорили, — призналась она. — И ими ты напомнил мне, почему я так сильно тебя люблю. Ты даёшь то, что мне нужно, и даже не осознаёшь этого.

Он сел и обхватил ладонями её лицо, большими пальцами стирая слёзы с её ресниц.

— Я не хочу заставлять тебя плакать.

Тиш схватила его запястья.

— Это хорошие слёзы. Клянусь, сейчас я счастлива как никогда.

— Лучше, чтобы это была правда, Тиш. — Он сомкнул её в надёжных объятиях. — Лучше, правда.

Она положила голову ему на грудь, и они наконец позволили ночной тишине поглотить их. Наслаждаясь каждым мгновением, Тиш закрыла глаза. Перед тем как заснуть, она смиренно поблагодарила Бога за то, что он ответил на отчаянные молитвы одинокой десятилетней девочки.