ГЛАВА 5

Прошла неделя с тех пор, как Рэйчел родила и все постепенно начинает возвращаться в норму. Началась рутина. Кормление, смена подгузников и сон формируют нечто вроде графика, и мы поочередно берем смены, чтобы можно было поспать и отдохнуть.

Завтра мне уже придется вернуться на работу, так что больше я не помощник, но вечером займусь сыном и дам Рэйчел передышку. Она говорит, что отдых ей не нужен, но я знаю, что она устала. Это очень заметно. Я тоже устал, но привык. До знакомства с Рэйчел я спал всего три-четыре часа в сутки, так что сейчас все равно, что вернуться к своему старому распорядку дня.

Я был так занят малышом, что у меня не было времени разобраться с ситуацией Шелби. На прошлой неделе, когда она приехала в больницу, я заметил следы на ее запястьях, но не смог узнать, кто это сделал. Предполагаю, Ройс, но мне нужно от Шелби подтверждение.

Я звоню ей из своего кабинета, пока Рэйчел спит наверху.

— Привет, Рэйчел, — отвечает Шелби.

— Это не Рэйчел. Это Пирс.

— Почему звонишь ты? Что-то случилось с Рэйчел? Или ребенком?

— Нет. Мне нужно поговорить с тобой.

— Насчет чего?

— Ты знаешь причину. А теперь скажи мне, кто это сделал.

Она молчит, а потом еле слышно выдавливает из себя:

— Я не могу сказать. У меня будут неприятности.

— Не будут, я лично об этом позабочусь. Это был Ройс?

Шелби не отвечает.

— Шелби, я знаю, что это Ройс. Тебе не нужно его покрывать.

— Не вмешивайся, Пирс, пожалуйста.  Он не стабилен. Ройс жестокий, и я боюсь того, что он со мной сделает, если узнает, что я тебе сказала.

— Он оставил на тебе следы. Я просто скажу, что заметил.

— Нет. Оставь все это. Кроме того, я, вероятно, больше не буду с ним встречаться. Теперь, когда у него родился ребенок, у него не будет на меня времени.

— Он не заботится о ребенке, для этого у него есть няня. К тому же, его дочь родилась в июле, а отметины на твоих запястьях свежие. Когда это случилось?

— Пирс, я серьезно. Ничего не говори и не делай, иначе он за мной придет.

— Не посмеет. Я об этом позабочусь.

— Зачем тебе ввязываться?

— Потому что он поступает неправильно. Он не имеет права так с тобой обращаться. Не знаешь, поступал ли он так еще с кем-нибудь?

— Нет, но я не общаюсь с другими девушками, нам же запрещено.

Я слышу, как по лестнице спускается Рэйчел.

— Мне нужно идти. Я позабочусь о Ройсе, и больше он тебя не побеспокоит.

Кладу трубку, выхожу из кабинета, а перед дверями стоит Рэйчел. Я тут же целую ее.

— Почему ты не отдыхаешь?

— Гаррета нужно покормить. Я за его бутылочкой.

— Я могу это сделать.

— Нет, все в порядке, я сама справлюсь. Мне нравится его кормить. И держать на руках. — Она ласково улыбается. — Мне просто нравится проводить с ним время.

Я улыбаюсь в ответ.

— Я знаю, что справишься. — Рэйчел счастлива быть матерью. Я прежде никогда не видел ее такой светящейся. — Раз уж ты встала, не возражаешь, если я ненадолго отлучусь? Хочу заехать в офис на пару часов и посмотреть, что пропустил и с чем придется работать, после того, как меня так долго не было.

— Конечно, езжай.

Я снова целую ее, и направляюсь к выходу.

— Тогда скоро увидимся.

Сейчас семь вечера, так что Ройс должен быть дома. Я звоню ему, когда иду к машине.

— Ройс, это Пирс. Чем занимаешься? Я хотел бы заехать, поздороваться.

— Поздороваться? Ты живешь от меня в сорока пяти минутах езды!

— Я уже еду к тебе, ты дома?

— Да. Виктория на каком-то благотворительном мероприятии, а я должен проводить время с дочерью, что бы это ни значило. В любом случае, за ней присматривает няня, так что приезжай.

— До скорой встречи. — Пока я еду к Синклеру, звонит мой второй телефон. Телефон «Дюнамис». В груди все тут же сжимается, как всегда, когда они звонят.

— Алло? — Я слышу запись и ввожу свой номер.

Запись продолжается:

— Скоро вы получите задание. Оно будет вам дано в течение следующих четырех - восьми недель. Вы не должны покидать пределы города, пока не получите и не завершите задание.

Телефон выключается, и я бросаю его на сиденье. Месяц назад мне уже было дано одно задание. Я должен был избавиться от полицейского отчета с участием одного из наших наемников. Тот убил одного из членов клуба и оставил улики. Дело оказалось сложным, трудоемким, но могло быть и хуже. Надеюсь, что в следующий раз мне снова придется избавляться от документов или что-то в этом же роде.

Я проезжаю въезд в поместье Ройса. Он живет в особняке, куда переехал, как женился на Виктории. Восемнадцать тысяч квадратных футов, и Виктория украсила его в стиле, который мне жутко не нравится, но естественен для богатых людей; белая мебель, стеклянные столы, хрустальные люстры, дорогие картины на стенах. Дом холодный и стерильный, как операционная.

Горничная приветствует меня у двери и проводит в кабинет Ройса. Он не работает, поэтому мне невдомек, зачем ему нужен офис.

— Добрый вечер, Пирс. — Синклер встает из-за стола, чтобы меня поприветствовать. — Я слышал, у тебя родился ребенок.

— Да, сын. Его зовут Гаррет.

— Мои поздравления. — Ройс снова садится за стол. — Жаль только, что у меня не сын.

Я сажусь напротив него.

— Не говори так. У тебя прекрасная дочь.

— Что, черт возьми, мне делать с дочерью? Я сказал Виктории, что она может забрать Сэйди себе, а мне родит еще ребенка, только уже мальчика.

Неудивительно, что Ройс плохо обращается с девушками-коллегами. Он не уважает женщин, даже собственную дочь.

— Как ты назвал своего сына? Гаррет? — Он хихикает. — Может быть, Гаррет и Сэйди поженятся, когда вырастут. Мы должны все обустроить прямо сейчас. Сразу после колледжа, как только твой сын станет полноправным членом организации.

— Думаю, еще слишком рано даже обсуждать свадьбу, — говорю я, стараясь не реагировать на его слова. Но внутри у меня разливается паника. Я должен освободить Гаррета от его обязанностей. Он не может быть в «Дюнамис».

— Другой ребенок, вероятно, мальчик, — бубнит Ройс себе под нос.

— Какой еще ребенок?

— Что? — Он с недоумением смотрит на меня.

— Ты только что упомянул другого ребенка.

Синклер выпрямляется и откашливается.

— Не обращай внимания, ничего особенного.

Он что-то скрывает. И я знаю, что именно. Его настигла расплата за свое рискованное поведение.

— От тебя беременна еще кто-то, —  утверждаю я. — Одна из наших коллег?

Все девушки находятся на контроле над рождаемостью, но не всегда гарантия сто процентов.

Ройс мне не отвечает. Смотрит так, будто хочет сказать, но не может.

— Кто она, Ройс?

Тут он наклоняется вперед, положив руки на стол, и его глаза сужаются.

— Если я тебе скажу, то ты никому ни слова. Никогда! Если расскажешь, я клянусь, я тебя убью.

— Не угрожай мне, — предупреждаю я, глядя на него. — Если не хочешь говорить, не говори. Это был просто вопрос.

Он вздыхает и откидывается на спинку кресла, потирая рукой челюсть.

— Я не могу держать все в себе, и должен рассказать хоть кому-нибудь. — Снова пристально смотрит на меня. — Да, ты прав, от меня забеременела еще одна, но не из коллег. Просто девушка, которую я встретил в прошлом году во время предвыборного тура. Мы поужинали, выпили и оказались у нее дома.

— Сколько лет этой девушке?

Он равнодушно пожимает плечами.

— Я не знаю. Может, двадцать один, двадцать два года?

— Ты видел ее после той ночи?

Ройс немного колеблется, затем признается:

— Да. У нас был короткий роман.

— Когда все закончилось?

— Как только я узнал, что она беременна. — Он смотрит на стол, стиснув челюсти. — Эта сучка должна была быть на противозачаточных. — Его тон внезапно становится враждебным. Агрессивным. — Я велел ей от него избавиться. Послал ей более чем достаточно денег, чтобы сделать аборт.

— Но она не сделала, — я понимаю, в чем его проблема.

— Нет! — Синклер резко вскакивает с кресла. — Она обещала, но не сделала этого! Чертова сука! — Хлопок кулаком по столу. — Как она могла так поступить со мной? — Ройс начинает расхаживать по комнате из угла в угол.

Я никогда еще его таким не видел. Переход из нормального состояние в практически безумное всего за одно мгновение. Шелби права, он не стабилен. Мы не общались с ним последние несколько месяцев. Как он сказал, большую часть прошлого года Ройс провел в поездках. Предвыборная кампания, следовал по пятам за одним из наших кандидатов в президенты. Организация готовит его к тому, чтобы он когда-нибудь сам стал президентом, и часть его обучения - наблюдение за действиями другого кандидата.

— Ройс, успокойся.

Он резко оборачивается и бросается ко мне, снова ударяя кулаком по столу.

— Я не буду успокаиваться! Эта сука собирается разрушить мою жизнь! Я планирую стать гребаным президентом Соединенных Штатов, и не могу позволить, чтобы какой-то незаконнорожденный ребенок все испортил!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я говорю, что она сдохнет. Я еще не успел договориться, потому что только все узнал. Все эти месяцы я думал, что она сделала аборт, так что намеревался оставить ее в покое. А на прошлой неделе велел одному из наших фрилансеров проверить, как она поживает. Убедиться, что никому обо мне не рассказывала. И вчера он мне доложил, что нашел ее, живущую в каком-то маленьком городке, беременную! Она же сказала, что сама обо всем позаботится! — Он срывается на крик, его лицо краснеет, глаза чернеют от ярости. — Но она, блядь, солгала мне!

Он падает обратно в кресло.

Я терпеливо жду, пока Ройс успокоится, и спрашиваю:

— Когда она должна родить?

— Я не знаю. Может быть, в конце сентября, начале октября. Кого это на хрен волнует? К тому времени она будет мертва. И ее ублюдок тоже.

— Ройс, нет. Оставь ее в покое.

Он хватает со стола нож для вскрытия писем и тычет им в меня.

— Ты хочешь сказать, что не сделал бы так, будучи на моем месте? Какая-то баба угрожает твоему браку, твоему будущему, а ты просто позволишь ей жить дальше?

— Она ничему не угрожает, и оставила тебя в покое. Она, наверное, просто хочет ребенка и не собирается рассказывать ему о тебе.