ГЛАВА 7

«Дюнамис» позвонили мне вчера вечером, когда мы ужинали в доме моих родителей. В самое неподходящее время. Рэйчел расспрашивала о звонке, а мой отец глумился над этим, заставляя ее сомневаться еще больше. Хуже только то, что звонок был касательно моего задания, коим оказалось заказное убийство. Я ушел в кабинет родителей, где внимательно выслушал инструкции, а по возвращении в столовую меня охватили тревога и напряжение, но я пытался вести себя естественно и притвориться, что звонок был из офиса.

Когда мы вернулись домой, я не мог уснуть, постоянно думая о задании, поэтому сказал Рэйчел, чтобы она ложилась спать, а я посижу с Гарретом. Укачивая его на своих руках, я постепенно успокоился, а к утру почувствовал себя немного лучше. Потом поехал на работу и снова разнервничался. По телефону прошлой ночью мне сказали, что я должен выполнить свое задание сегодня. Я должен организовать убийство. В течение ближайших пару часов.

Папка с инструкциями доставлена мне сегодня утром, и я просматривал ее, чтобы выяснить, кто из наших наемников лучше всего подходит для этой работы. Жертва - один из них. Мне не сказали, что он сделал неправильно. Может, он кому-то рассказал о нас или провалил свою работу. Как бы то ни было, результат один - он должен быть убит.

Судя по имеющейся информации, у него двое маленьких детей. Живут с матерью, а он никогда с ними не видится. Прежде чем был нами нанят, отбывал наказание в тюрьме за ограбление, во время которого убил двух человек. Это делает его плохим парнем, но он все еще живой человек. И отец. А я должен его убить.

Не могу об этом думать, мне просто нужно со всем покончить. Просматриваю свой список контактов и нахожу вольнонаемника, который, как я знаю, сможет быстро и качественно выполнить работу. Я звоню ему и объясняю, что нужно сделать и предупреждаю, что задание должно быть выполнено сегодня. Затем вешаю трубку, осознавая, что к вечеру я убью человека. Не собственными руками, но все равно я все это устроил, так что чувствую себя ответственным за его смерть.

В дверь стучат, я вижу Джека.

— Через десять минут собрание. Ты придешь?

— Да, обязательно.

Он заходит в мой кабинет.

— Что с тобой? Ты сегодня ужасно выглядишь. Ребенок не давал спать всю ночь?

— Да, но причина не в этом. — Устало потираю ладонью челюсть. — Я получил задание.

Дверь в мой кабинет тут же захлопывается.

— Когда оно должно быть выполнено?

— Сегодня. А получил только вчера вечером, когда ужинал у родителей.

— Ты был у родителей? А Холтон там был?

— Да, мама заставила его с нами поужинать. Она пытается воссоединить семью ради внука.

— И как все прошло?

— Типично для Кенсингтонов. Мой отец безостановочно говорил о работе, а остальным не давал и слова вставить. И весь вечер игнорировал Рэйчел.

— Это хорошо.

Я киваю.

— Согласен. Я ей так и сказал, но она посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Она не понимает, как замечательно, когда в моей семье тебя игнорируют. Может быть, мой отец наконец-то примет ее теперь, когда у нас с Рэйчел ребенок.

— Значит, он больше от тебя не отрекается?

— Он толком ничего не сказал, но да, похоже, мне дозволено вернуться в их жизнь. По правде говоря, я бы и рад отказаться, по крайней мере, от отца, но ради Гаррета, наверное, было бы неплохо попытаться снова стать одной семьей. Отец даже пригласил меня поиграть в гольф на следующей неделе. Уверен, это была идея моей матери.

— Нам с тобой тоже надо сыграть в гольф, пока не похолодало. Уже вторая неделя октября, и нечего откладывать. В последний раз я играл в гольф с Арлином и Ройсом…

— Черт! — Я вскакиваю со стула, хватая ключи. — Могу я пропустить встречу?

— Ну, если так надо… Что это с тобой?

— Мне нужно кое о чем поговорить с Ройсом.

— Прямо сейчас?

— Да. Мне нужно кое-что узнать, и ждать нельзя.

— Почему просто ему не позвонить?

— Это нужно обсудить лично. — Я подхожу к двери. — Мне очень жаль, Джек, что придется пропустить собрание. Я буду задерживаться, чтобы наверстать упущенное.

Он машет мне рукой.

— Забудь, и давай, иди уже.

Я поспешно спускаюсь в гараж к машине и еду к дому Ройса. Мне нужно знать, отдал ли он приказ убить ту женщину. Последние несколько недель Ройс участвовал в предвыборной кампании и не отвечал на мои звонки, но прошлой ночью уже вернулся домой.

Мне нужно знать, мертва она, или он все же послушал меня и оставил ее в покое. Я должен знать, смог ли я спасти две невинные жизни. Это не компенсирует тот факт, что сегодня я лишу жизни человека, но все же. Если я могу спасти хоть кого-то, я это сделаю.

Добравшись до ворот особняка Ройса, мне приходится ждать, пока охранник узнает, разрешено ли мне въехать, и должно быть, он получил согласие, потому что ворота медленно распахиваются.

Горничная открывает дверь, но вдруг мимо нее протискивается Виктория.

— Пирс, ты не можешь просто так, без предупреждения, появляться здесь, — отчитывает она меня, едва увидев.

На ней белый брючный костюм, темные волосы свободно лежат на плечах. Я не видел ее с распущенными волосами с тех самых пор, как она была подростком. Они всегда скрученные в узел и закреплены на затылке. Очевидно, Виктория не успела заняться прической, поэтому, наверное, и злится, что я приехал, предварительно не позвонив.

Я натянуто улыбаюсь и прохожу мимо нее.

— Мне нужно поговорить с Ройсом.

— У тебя отвратительные манеры. — Она следует за мной и хватает за руку. — Ройс все еще одевается, он не готов к визитам.

— Почти десять утра, ради бога. — Я высвобождаю руку. — Нормальный мужчина уже давно должен быть одет. — Мне трудно быть с Викторией милым, потому что она все еще отказывается признавать Рэйчел равной себе, и еще, я знаю, продолжает сплетничать о моей жене с другими.

— Ройс провел в дороге слишком много времени, и вернулся домой около полуночи только прошлой ночью. Он сейчас отдыхает, а потом уезжает в Нью-Йорк. У него нет времени с тобой встречаться.

— Охранник меня впустил, так что ты, очевидно, ошибаешься. — Я иду по коридору, но она перерезает мне путь.

— Вам следует перестать общаться. — Виктория хмурится, глядя на меня. — Моему мужу открываются великолепные, грандиозные возможности, и он не может дружить с такими людьми, как ты.

Я пристально смотрю на нее.

— И что это означает?

Она надменно машет рукой в воздухе между нами.

— Ты позоришь себя, Пирс! Жениться на этой дрянной девчонке, а потом позволить, чтобы она родила…

— Стоп! — Я хватаю ее за запястье. — Ты не будешь говорить о моей жене в таком тоне. И если не перестанешь о ней сплетничать, я…

— Пирс. — Появляется Ройс, полностью одетый, даже с галстуком.

Я медленно отпускаю руку его жены.

— Здравствуй, Ройс.

Виктория тут же спешит к нему.

— Я как раз говорила Пирсу, что он должен был нас предупредить, прежде чем зайти. Я еще даже не уложила волосы.

— Все в порядке, Виктория, — бросает он, проходя мимо нее. — Иди и сделай себе прическу.

Она затравленно смотрит на меня, разворачивается и уходит.

Ройс лениво поправляет галстук.

— Итак, Пирс, что же такого срочного, что ты решил примчаться сюда без предупреждения?

— Мы можем поговорить наедине?

— Конечно, пойдем в кабинет. — Он ведет меня на другую сторону дома, пропуская, когда мы подходим к темной комнате без окон. В ней камин, несколько коричневых кожаных стульев, а вдоль стен шкафы с книгами. Ройс включает настольную лампу, мы садимся в кресла, лицом к камину.

— Ты это сделал? — Спрашиваю я, сразу же приступая к делу.

— Что именно? — уточняет он, оправляя рукава рубашки и запонки. Синклер своей внешностью одержим. Его одежда всегда должна выглядеть идеально, иначе он сойдет с ума.

Я понижаю голос.

— Женщина, с которой у тебя был роман. Ты... причинил ей вред?

Он хихикает.

— Ты все еще думаешь об этом? Что с тобой не так, Пирс? Разве у тебя нет собственных проблем? Или твоя жизнь настолько обыденна, что ты чувствуешь необходимость оживить ее, вмешиваясь в жизнь других?

— Просто ответь. Ты сделал это или нет?

— Нет. — Ройс склоняет голову то к одному плечу, то к другому. — Шея меня убивает после перелетов. Надо записаться на массаж.

— Она родила?

— Ага. — Теперь он потирает шею руками. — Девочку. Еще одна чертова девчонка.

— А что насчет матери?

— Я позаботился о ней, — небрежно отвечает Ройс.

Мое тело невольно напрягается.

— Что это значит?

— Это значит, что я о ней позаботился. Я дал ей достаточно денег за молчание.

Можно расслабиться.

— Так она все же просила у тебя денег?

— Нет, я сам ей предложил. — На его губах растекается змеиная ухмылка. — Иногда я могу быть сострадательным, Пирс. Ей пришлось бросить колледж, и она без работы. А я не хотел, чтобы мой ребенок рос в нищете. Теперь у них достаточно средств, чтобы жить с комфортом.

Я облегченно киваю.

— Хорошо. Я рад, что ты, наконец, пришел в себя и действовал, как взрослый, адекватный человек.

— Я знаю, как убирать за собой, она меня больше не побеспокоит, — ухмылка все еще на месте, что меня очень сильно беспокоит. Неужели он врет? Скрывает что-то за этой мерзкой ухмылкой?

— Это единственная причина, по которой ты сюда пришел? — спрашивает Ройс. — Потому что я должен тебя предупредить, Пирс, что наша дружба долго не продлится, если ты продолжишь читать мне нотации о моем поведении. Ты тоже не святой. На самом деле, разве сегодня ты не заказал убийство?

Я собирался было встать, но передумал.

— Откуда об этом знаешь ты?

Он ухмыляется.

— Потому что это было мое задание. Я должен был выполнить его несколько недель назад, но за разъездами руки не дошли. А сегодня крайний срок, и я сказал им, что у меня нет времени.

— И они согласились?

— У меня есть власть. — Он приглаживает свои зачесанные назад волосы.

Все так, как и сказал Джек, Ройс может делать, что угодно. Организация нуждается в нем, поэтому они позволят ему то, что категорически запрещено остальным.