Глава 13

Изабелла

После встречи за ужином с Холливелом я поклялась никогда больше не вредить Торну. Было что-то такое в том, как его лицо приобрело цвет белой льняной скатерти, что заставило меня осознать свою ошибку. Я никак не могла предвидеть, что у него будет такая реакция. Позже узнала, что в тот день он объедался протеиновыми батончиками, битком набитыми клетчаткой, что в конечном итоге привело к смертельной комбинации.

Хотя я действительно чувствовала себя ужасно из-за того, что случилось с Торном, не могла отрицать, как хорошо было завоевать Холливела и спасти вечер. Слышать, как Мюррей хвалит мои доблестные усилия, было музыкой для моих ушей, и даже Торн похвалил меня за то, что я сумела подняться на этот уровень.

Конечно, все эти возвышенные слова звучали немного пустовато. Это было всё равно что жульничать, чтобы выиграть гонку, в этой победе не было настоящей чести. Я устранила своего конкурента слабительным для собак. Какая бы мораль и этика, как мне казалось, у меня ни была, она полностью вылетела в трубу. Даже Мила не стала подвергать сомнению мою антисаботажную позицию после того, как услышала о крайней реакции Торна. Поскольку она изначально подначивала меня, я думаю, что в какой-то степени она чувствовала себя соучастницей.

В конце концов, я так расстроилась из-за провала со слабительным, что в воскресенье утром сбежала с работы, чтобы пойти в церковь. Я была почти уверена, что мне ещё долго придётся посещать службы, чтобы искупить то, что сделала. Когда увидела табличку «добровольная помощь», то с радостью предложила свои услуги.

Уже прошла неделя, и всё немного вернулось в норму. Другими словами, Торн вёл себя как обычный мудак, и я неохотно с этим мирилась. Несмотря на то, что я полностью раскаивалась в своих действиях со слабительными, это не полностью остановило меня от того, чтобы не грубить ему. Я мысленно доказывала себе, что никто не может серьёзно заболеть от сарказма.

Я упорно работала весь день, когда поняла, что мне отчаянно нужны некоторые документы от Торна, чтобы закончить проект, поэтому спустилась в его офис.

– Элис, мне нужны файлы Пендански от мистера Каллагана.

– Боюсь, он ещё не закончил их.

Внутренне я зарычала от разочарования.

– Он у себя?

Алиса покачала головой.

– Нет. Он вырубился в спальне. – Она посмотрела на свои руки. – Я боялась разбудить его.

Да, я была в этом уверена. Торн был придурком по отношению ко мне, но Элис тоже время от времени навлекала на себя его гнев. В то время как я много раз говорила ему, чтобы он отвалил, Элис была слишком мила, чтобы отчитать его.

Низкий рык вырвался из моего горла.

– Не волнуйся. Я разбужу его. – Забрав у неё папку, протопала по коридору в кабинет, который был отведён под официальную спальню. Когда я впервые попала туда, то была потрясена, обнаружив секретную комнату вдали от любопытных глаз. Официально именно там аналитики принимали частные звонки. Неофициально, там был хороший, удобный диван и надувные матрасы под некоторыми столами. Я пришла к пониманию, что, когда вы работаете по тринадцать-четырнадцать часов в день, вы иногда решаете поесть за своим столом и вздремнуть во время обеда.

Распахнув дверь, я оглядела комнату в поисках Торна. Когда не увидела его на диване, начала заглядывать под столы и, наконец, нашла его в дальнем конце комнаты. Он лежал на боку, спиной ко мне.

– Мистер Каллаган, мне нужна ваша подпись на этом деле. – Ответ Торна прозвучал в виде громкого храпа. Закатив глаза, я постучала ногой по его ноге. – Мистер Каллаган?

Ладно, значит, Элис не шутила, когда сказала, что он вырубился. Я опустилась на колени рядом с ним. Положив руку ему на плечо, потрясла его. Следующее, что помню, как он подскочил, его грудь поднималась и опускалась, как будто он бежал. Прежде чем я успела отойти от него, Торн прыгнул на меня, опрокинув на спину. Он прижал меня своим телом, обхватил запястья и подняли мои руки вверх над головой. Дикое выражение в его глазах заставило меня содрогнуться от страха.

– Торн, остановись! – воскликнула я.

При звуке моего голоса Торн несколько раз моргнул, а затем заметно расслабился. Слишком боясь пошевелиться, я оставалась неподвижной. Единственным звуком в комнате было тяжёлое дыхание Торна и моё.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он безнадёжно покачал головой.

– Господи, Изабелла, мне так жаль.

Я широко раскрыла глаза, когда он назвал меня Изабеллой, а не мисс Фланнери.

– Всё в порядке, – прохрипела я.

– Ты в порядке? – Его голос дрожал от беспокойства, которого я никогда раньше не слышала.

– Я в порядке. – Я не была уверена, как долго Торн собирался оставаться на мне. Хотя я всё ещё была потрясена, какая-то часть меня наслаждалась ощущением его присутствия. Он был весь из мускулов, силы и мощи, и мне не нравилось, как сильно я наслаждалась этим. – Как думаешь, теперь ты сможешь слезть с меня?

– О боже, мне так жаль. – Поднявшись на ноги, Торн протянул мне руку. В обычном состоянии я ударила бы его и попросила засунуть его руку помощи куда подальше, но из-за бури эмоций не нашлась что сказать. Вместо этого я взяла его за руку и позволила ему помочь мне подняться с пола.

А ещё я думала не только о себе. Взгляд Торна будет преследовать меня ещё долгие годы. Он должно быть испытал какое-то эпическое дерьмо, чтобы проявился такой уровень ужаса. Интересно, сколько мужчин и женщин из числа военнослужащих возвращаются домой с такими душевными шрамами? Я никогда не видела собственными глазами, как боролся мой дед, служивший во Вьетнаме. Были ли у него такие моменты, когда он впервые вернулся? Моменты, когда он будет отбиваться от прикосновения просто потому, что контакт с человеком ранее означал опасность?

– Думаю, тебе не помешает выпить, – предложила я.

Торн нахмурился.

– Я в порядке.

– Ладно, мне нужно выпить, потому что я чертовски не в порядке после того, что только что произошло. – Я кивнула головой в его сторону. – Почему бы тебе не позволить мне купить выпивку для такого выдающегося военного?

Подозрительно глядя на меня, Торн скрестил руки на груди.

– Ты предлагаешь нам пропустить работу, чтобы выпить?

– Считай, что это рабочий обед. – Я помахала перед ним папкой из плотной бумаги. – Мы можем просмотреть документы на Пендански.

– Окей. Мне действительно не помешало бы перекусить.

– Отлично. Я возьму кошелёк. Встретимся внизу через пять минут?

– Да. Тогда увидимся.

 Ровно через пять минут я подошла к Торну в вестибюле. На почтительном расстоянии позади него стоял Тай.

– Ты опоздала, – заявил Торн, даже не поздоровавшись.

– Вовсе нет. Твои часы должно быть спешат. – Когда я направилась к двери, Торн последовал за мной.

– Куда мы идём?

– В «У Рафферти».

– В тот паб дальше по улице? – спросил он почти презрительно.

– Да, в тот.

– Похоже на притон.

– Это потому, что так оно и есть, но еда там хорошая, а напитки крепкие, но дешёвые. – Я ухмыльнулась ему. – Кроме того, как Фланнери, я питаю слабость ко всему ирландскому.

Торн фыркнул.

– Я назову это чушью собачьей.

– Это ещё почему?

Он улыбнулся.

– Потому что я ирландец, и я уверен, что ты меня ненавидишь.

Дерьмо. Такого я не ожидала. Конечно, мне и моим друзьям было хорошо известно, что я ненавижу его, но мне определённо не хотелось, чтобы он знал об этом.

– Ненависть – довольно сильное слово.

Торн открыл передо мной дверь в «У Рафферти».

– Это сильное чувство, и я уверен, что ты чувствуешь его ко мне.

– Если бы я тебя ненавидела, предложила бы тебе выпить?

– Ты угощаешь меня выпивкой из жалости к тому, что случилось в кабинете отдыха, – сухо заметил Торн.

Прежде чем я успела возразить, хостес выступила вперёд.

– Здравствуйте. Столик на скольких человек?

– Только на двоих, – ответил Торн. Затем он ткнул большим пальцем позади нас в сторону Тая. – Он займёт кабинку неподалёку.

Бросив на нас странный взгляд, хостес подвела нас к одной из кабинок. Передав нам меню, она прошла вдоль ряда к месту Тая.

– Между прочим, я покупаю тебе выпивку не только из жалости.

– Значит, ты признаёшь, что это вечеринка жалости?

Я вздохнула.

– Мне нравится думать, что это скорее сочувствие, чем жалость.

Нас прервал официант.

– Что я могу вам предложить?

– Я буду апельсиновую водку и картошку с сыром.

В глазах Торна мелькнуло веселье.

– У тебя на ужин картофель с сыром?

– Я планирую добавить салат Цезарь позже, – ответила я.

Он улыбнулся мне, прежде чем посмотреть на официанта.

– Мне нужно время, чтобы просмотреть меню, а пока я сделаю глоток Джека.

– Я сейчас вернусь с вашими напитками, – ответил официант, кивнув.

Как только он ушёл, до меня, наконец, дошло, что я осталась наедине с Торном. Конечно, я и раньше выходила с ним из офиса, но только по работе. Было очень мало официального в том, чтобы выпивать «У Рафферти», и именно в такие моменты, когда Торн не носил свою маску мудака, я могла видеть, насколько он хорош собой, насколько сексуален и желанен.

Чёрт, я ненавидела себя за эти мысли.

– Что тут есть вкусного? – спросил Торн, прочистив горло.

– Очевидно, что я фанат жареной картошки с сыром, и ты не ошибёшься, если закажешь куриные крылышки или любой из салатов.

– Я буду иметь это в виду.

– Хотя ты действительно не производишь на меня впечатления того, кто есть куриные крылышки, – сказала я, положив меню на стол.

– И почему это так?

– Не знаю, может быть потому, что ты «белый хлебец»⁴⁵.

Торн усмехнулся.

– Тот якобы «белый хлебец», который был во мне, исчез, когда я вступил в армию. Там ты не получишь четыре блюда из столовой, не говоря уже о том, сухой паёк сам по себе не привлекателен.

– Признаю свою ошибку.

– Пожалуй, я приму твоё предложение насчёт куриных крылышек, – сказал Торн, бросив меню на стол.

– Если ты любитель острых блюд, попробуй соус хабанеро⁴⁶.

– Это самый острый соус здесь?