Они сели. Позади них Асканио глазел на нас, отвесив челюсть.

— Асканио, не мог бы ты принести нашим гостям кофе?

— Чёрный, пожалуйста, — сказал Рафаэль, его голос, словно нож, резал меня. — Сливки и сахар отдельно.

— Я не пью кофе, — сообщила нам Ребекка. — Он портит цвет зубов.

— У тебя были проблемы с копами? — спросила я, стараясь держать себя в руках, если я дам себе слабину, то сломаюсь.

Он взглянул на меня.

— Просто мелкие формальности. Были ли у тебя проблемы на раскопках?

— Вовсе нет. Стефан мне помог.

— Стефан. Он хороший человек.

— Да, так и есть. Кто твоя милая спутница? — Я улыбнулась Ребекке своей лучшей улыбкой. Рафаэль наклонился вперед, скользнув левой рукой по спинке стула Ребекки, его тело наполовину повернулось, чтобы прикрыть ее. Он узнал улыбку — она означала, что кого-то вот-вот пристрелят.

— Я его fiancée — сказала Ребекка.

Fiancée? Невеста.

Глаза Рафаэля слегка расширились. Видимо, он не хотел, чтобы я узнала, но было уже слишком поздно. Она выпустила кота из мешка.

— Как мило, — произнесла я, из моего голоса сочилась сладость. — Я не слышала объявления.

— Мы помолвлены, — добавила Ребекка. — Мы ждем окончания финального года, чтобы официально объявить.

— Ты имеешь в виду финансовый год? — О, Боже. Она была совсем дурой.

— Да, я так и хотела сказать.

Рафаэль провел рукой по пальцам Ребекки с ярко-розовыми акриловыми ногтями.

Я закрыла глаза на долгую секунду.

— Поздравления счастливой паре.

— Спасибо, — ответила Ребекка.

Рафаэль игрался с прядью ее волос.

Он серьезно сделал это.

— Вижу, ты перешёл на более роскошную модель, — сказала я. — Должно быть, влетело в копеечку.

— Стоит каждой потраченной монеты, — ответил он.

— У тебя всегда были дорогие запросы.

— О, не знаю. — Он пожал мускулистыми плечами. — Иногда мне доводилось бывать в трущобах.

Я убью тебя. Я причиню тебе боль, жалкий ублюдок.

— Будь осторожен. Иногда трущобы могут быть весьма опасными для тебя.

— Я могу позаботиться о себе, — сказал он и подмигнул мне.

— О чем вы говорите? — спросила Ребекка.

— Про мою машину, куколка. — Рафаэль поднял ее руку.

Нет. Нет, он не посмеет.

Он поцеловал ее пальцы

Каждый нерв в моем теле начал гореть.

— Вы кажетесь такой подходящей парой. — Я улыбнулась им. — Физически и интеллектуально. Ребекка такая потрясающая.

— Не говори, ещё и преданная, — добавил Рафаэль. — И любящая.

Прям как собака.

— Я уверена, твоя матушка просто в восторге от вас двоих.

На лице Рафаэля дернулся мускул. Шикарно, я попала в уязвимое место. Тетушка Би, его мать и глава клана гиен, была легендой. Буды — совершенно дикие, а она управляла ими с милой улыбкой и острыми, как бритва, когтями. При одном взгляде на Ребекку, у тетушки Би, должно быть, случился апоплексический удар.

Рафаэль нахмурил брови.

— В одобрении моей матери нет необходимости.

Ну, да.

— А она об этом знает?

Подошел Асканио с кофейной кружкой на блюде, баночкой сахара и чашкой сливок.

— Она ужасная женщина, — капризным голосом произнесла Ребекка.

Асканио замер.

Я уставилась на Рафаэля. Собираешься позволять подобное? Серьезно? Тетушка Би была его матерью, но она также являлась и его альфой, а Асканио состоял в клане.

Рафаэль наклонился к Ребекке, его голос был интимным, но твердым, как сталь, обернутая бархатом:

— Милая, никогда публично не оскорбляй мою мать.

— Она же меня оскорбляет. И ты ничего не делаешь с этим.

Асканио сосредоточился на Рафаэле, ожидая сигнала. Би управляла кланом, но Рафаэль значился мужской альфой клана.

Он бросил на Ребекку предупреждающий взгляд, но это не подействовало.

— Она грубая и злобная…

Асканио поднял банку с сахаром и опрокинул ее на голову Ребекке. Белый порошок рассыпался по ее светлым волосам и платью.

Она ахнула и спрыгнула со стула.

— О, нет! — Я широко раскрыла глаза. — Мне так жаль. Мальчики-подростки такие неуклюжие.

— Раф!

Раф? Он что, ее пудель?

— Почему бы тебе не выйти на улицу и не подождать меня в машине? — Предложил Рафаэль.

— Но…

— Выйди на улицу, Ребекка.

Она с недовольным видом покинула офис. Глаза Рафаэля зажглись глубоким рубиновым сиянием. Он взглянул на Асканио, словно решая, что с ним делать. Мальчик наклонил голову и молчал, не отрывая взгляда от пола.

Асканио был молодым талантливым оборотнем, но я сражалась рядом с Рафаэлем. Он мог пройти через комнату, полную таких Асканио за считанные секунды и никого из них не оставить в живых.

— Асканио, — я вложила в слово столько тихой угрозы, что мальчик застыл, словно окаменевший. — Твой альфа выглядел так, будто нуждался в твоей помощи?

Голос Асканио прозвучал надрывисто.

— Нет, мэм.

— Иди во двор и жди, пока я тебя не позову.

Асканио открыл рот.

— На улицу, живо. Оставайся на заднем дворе. Не разговаривай с Ребеккой.

Он стиснул челюсти и подорвался с места. Через мгновение задняя дверь громко захлопнулась.

Рафаэль разбил мое сердце на крошечные осколки, и те ранили меня изнутри. Никогда за все время, проведённое вместе, он даже не обмолвился о помолвке. А теперь, найдя красивую, пустоголовую идиотку он собирался на ней жениться. Почему она? Что она дала ему такого, чего не было у меня?

Ответ пришел ко мне болезненным осознанием. Она была рядом с ним. А я нет. Я отстранилась от него. Думала, он подождет, пока я приведу мысли в порядок. Проклятье, это была ошибка.

Я наклонилась вперед, спокойным тоном обращаясь к нему.

— Ты под кайфом?

— Чего?

— Ты чем-то обкурился, прежде чем решил, что выставить ее напоказ передо мной было бы хорошей идеей? Может, ты случайно съел какие-то странно выглядящие грибы?

Он улыбнулся мне. Это была блестящая ухмылка Рафаэля, острая, как лезвие его ножей.

— Ты же знаешь, я могла убить ее, прежде чем ты остановил бы меня.

— В этом не было никакой опасности, — сказал он. — Это бы означало, что ты ведешь себя, как оборотень, а мы все прекрасно знаем, что этого не произойдет.

Оу.

— Моя память, должно быть, меня подводит. Но я не помню, чтобы ты был таким жестоким.

— Люди меняются, — ответил он. — Ты ожидала, что для всех вокруг жизнь остановится, пока ты устраиваешь свою маленькую вечеринку самобичевания? Должен ли я был сидеть под дверью и ждать, как послушный мальчик, пока ты «ищешь себя»?

Было так больно, что я начала неметь.

— Я не захлопнула дверь. Мой телефон продолжал работать. Если бы ты хотел связаться со мной, то мог бы это сделать.

— Ой, прошу! Думаешь, у меня нет гордости? Я любил тебя, заботился о тебе, я предложил тебе место в Стае рядом со мной, но ты предала все, что было для меня важно. Как это обернулось для тебя, Андреа? Стоило ли того?

— Нет. Это не так. — На моем лице выступили морщины.

— Моя дверь тоже не была заперта.

Он копил все это с той ночи, когда мы поссорились. И теперь гнев выходил наружу.

— Ты предала меня, позволила Ордену обращаться с тобой как с дерьмом, а затем спряталась от всех в своей квартире. Это не та Андреа, которую я знал. Я думал, что могу на тебя рассчитывать. Думал, ты прикроешь мою спину. — Его лицо превратилось в дикую маску. — Я сделал бы ради тебя все.

Я тоже, тоже сделала бы для него все что угодно. Если бы в том клановом доме волков оказался он, я бы бежала туда так быстро, что даже весь Орден не смог бы меня остановить. Другая «я» так громко завыла у меня в ушах, оглушительно громко. .

— Ты наплевала на меня. Выбрала рыцарей вместо моего народа, а это значит, тебе был дороже твой драгоценный Орден, а не я.

Я дрожала, стараясь сдержаться. Мое тело изо всех сил сопротивлялось стрессу, предавая меня.

— Нечего сказать?

— Мне жаль, что я причинила тебе боль.

— Слишком поздно. Я устал ждать, когда ты перестанешь убегать от самой себя. Хочешь знать, что самое лучшее в Ребекке?

Его глаза, словно чистые рубины, горели алым. Я висела на волоске.

— Она — не ты.

Моя человечность разорвалась, и другая часть меня выплеснулась наружу.

Внезапно замолчав, Рафаэль ошарашенно уставился.

Клочья порванной одежды развевались вокруг меня. Неожиданно, возникло любопытное ощущение, что я наблюдаю за всем со стороны. Мои руки все еще лежали на столе, но теперь мягкий песочный мех с россыпью коричневых пятен покрывал твердые мышцы. Я знала, как выглядело мое лицо: смесь человека и гиены с темной мордой и моими голубыми человеческими глазами на ней.

Большинство оборотней имели две формы: человека и животного. Наиболее талантливые из нас могли поддерживать форму воина, находясь на полпути между животным и зверем. У меня не было животного облика. Для меня существовало только два варианта: мое человеческое «я» и мое другое «я», не человек и не гиена, а странное существо посередине. Я была зверёнышем. Мой отец начал свою жизнь будучи гиеной, но впоследствии заразился вирусом Lyc-V и превратился в человека. За мое происхождение меня ненавидели другие оборотни, некоторые даже пытались убить.

Я осмотрела себя, сидя на месте. Я так долго сдерживалась. Так долго вела себя хорошо. Всегда делала то, что от меня ожидали. Я следовала правилам и нормам. И посмотрите, куда меня это привело. Быть хорошим больно.

— Я не это имел в виду, — заговорил Рафаэль.

И почему я зря тратила все это время, притворяясь не тем, кем являюсь? Я устала, очень, очень устала постоянно сдерживаться. Сейчас я чувствую себя… правильно. Я чувствую себя свободной. Я не чувствовала этого с тех пор, как потеряла контроль и ударила тетушку Би. Она откинула меня на два лестничных пролета, но это того стоило. Черт возьми, это того стоило.

В любом случае, что я теряла?

Я глубоко вздохнула и отпустила старую добрую Андреа. Магия пронизывала меня, делая тело сильнее, а чувства острее. Запахи наполняли мой нос, проникая через рот и заполняя легкие.

— Андреа?

Я наклонила голову и посмотрела на него. Он привел в мой офис другую женщину. Что заставило его думать, что я стану это терпеть?